Твой яд мне по вкусу

— Я просто решила дать шанс этому… Ну, знаешь, попробовать…

— Правильное решение, — бабуля кивнула, — Майя, на протяжении последних пяти лет ты так одержимо заботилась о нас с Васюней, что поставила свою цветущую молодость на паузу. Но только посмотри, какой красавицей ты стала! Тебе обязательно нужно, наконец, испытать все радости и, увы, горести этих замечательных лет жизни…

Поддержка бабушки разливалась приятным теплом по моему телу. Я не могла удержаться от блаженной улыбки на лице.

— Спасибо, Ба… Я так тебя люблю!

— Я тоже очень люблю тебя, моя девочка… — сказала она, принимая меня в свои объятья.

МАКСИМ

Эйфорическая волна стремительно распространялась внутри меня, заполняя полностью, когда я снова и снова испытывал грушу на прочность…

У меня оставалось всего пять дней на подготовку к пятничному бою, и я старался использовать каждую свободную минуту, чтобы потренироваться, безжалостно истязая свое тело. К слову, это довольно неплохо помогало справляться с сексуальным напряжением, которое росло в моем организме с каждым новым днем воздержания.

Особенно остро я почувствовал плотскую жажду, когда Майя заявилась в понедельник на работу в чересчур откровенном, на мой субъективный взгляд, платье, которое обтягивало все ее плавные контуры и заканчивалось чуть выше колена, оголяя стройные ножки. Едва я увидел ее, мой член проснулся и приготовился к марш-броску. Уж не знаю, намеренно она дразнила меня или нет…

Захватив Майю в свой ручной плен в одном из пустынных гостиничных коридоров, я сделал ей игривое замечание по поводу ее внешнего вида. Она порозовела от смущения и прикусила губу. Мой внутренний жеребец заскулил…

«Держи себя в руках. Не дави на нее. Сконцентрируйся на насущном».

В памяти промелькнул образ Майи в черном кружеве белья, и я со стоном закатил глаза, злясь на самого себя.

Мои удары по груше стали яростней и отчаянней.

Джеб… Правый апперкот… Левый хук… Правый кросс…

Я остановился, чтобы отдышаться.

Вдруг чьи-то тоненькие ручки обвили мою поясницу сзади. Я точно знал, кому они принадлежат, и улыбнулся.

— Ты так усердно тренируешься… Готовишься к Олимпийским играм? — пролепетала Майя, приложившись щекой к моей липкой от пота спине.

Я напрягся, понимая, что она была не так уж далека от истины в своем предположении.

«Это твой шанс сказать ей! Давай!»

— Просто стараюсь держать себя в форме, — ответил я, развернувшись к ней лицом, — Я потный, Майя… Фу.

— То-очно… — согласилась она, сморщившись, но не отцепляясь от меня.

— И от меня воняет, — добавил я.

— Ага… — Майя выдала реакцию, идентичную прошлой.

Она облизнула губы и начала медленно водить ногтями по моей спине, шаловливо смотря в мои глаза. Могу сказать, что я был во всеоружии, имея в виду мощный стояк, рискующий порвать мои треники.

— Ну, сама напросилась… — прорычал я и подхватил ее за бедра, оторвав от пола.

Она прыскала смешками мне в шею, пока я нес ее к ближайшему столу, чтобы усадить на него.

«Кто додумался поставить стол в тренажерном зале? Надо пожать ему руку при встрече!»

Как только ее попка приземлилась на поверхность стола, я обхватил голову Майи за затылок и вожделенно поцеловал. Она отвечала мне со всей пылкостью, и я был готов овладеть ею прямо там. Мой рассудок был затуманен страстью. Я хотел ее и только ее. Причем немедленно.

Мои руки отправились в увлекательное путешествие по прекрасному телу Майи, любопытствуя и изучая, в то время как мои губы перешли в наступление на ее шею…

Она застонала, разжигая пламя желания во мне еще больше.

— Остановись, Макс… Пожалуйста…

Майя уперлась ладонями в мою грудь, аккуратно отталкивая меня. Я готов был завыть от досады как раненый зверь.

Мое дыхание было частым и хриплым от возбуждения, когда я отпустил ее и сделал полшага назад.

— Извини… Я потерял… голову.

— Не извиняйся… У меня тоже башню сорвало.

— Вообще-то, ты меня спровоцировала! — возмутился я, выпучив глаза.

Майя жеманно пожала плечами и спрыгнула со стола.

— Твой отец ожидает нас для предоставления ему отчета о проделанной работе.

— Понял, — вздохнул я, — Только дай мне время принять душ, окей?

— Хорошо, здоровяк, — подмигнула Майя и пошла к двери.

Я с кислой миной проводил взглядом ее покачивающуюся задницу.

«Ну привет, старая-добрая дрочка!»

БОРИС НИКОЛАЕВИЧ

Максим и Майя ввалились в мой кабинет, хихикая как подростки. Я был наблюдателен по части деталей, и от меня не укрылся тот факт, что рука моего сына скользнула по талии Майи, когда он пропускал ее в дверной проем. Помогая ей устроиться в кресле напротив моего стола, Максим задержал ладонь на ее плече. Майя бросила на него смущенный взгляд и поджала губы.

Но самым выдающимся наблюдением лично для меня, как для отца, было то, что мой сын выглядел СЧАСТЛИВЫМ, черт возьми! Его глаза просто сияли как два солнца на безоблачном небе!

Мое аритмичное сердце сжалось от восторга.

— Ну что, детишки, чем порадуете старика? — добродушно спросил я, откидываясь назад в своем удобном кресле и не сводя с них глаз.

Они заговорщически переглянулись и одновременно открыли рты, собираясь что-то сказать, но тут же захлопнули их, уставившись друг на друга.

— Максим, начинай, — сказала Майя.

— Нет, я уступаю тебе, — с улыбкой на лице отверг ее предложение мой сын.

— Ладно, — Майя вздохнула и посмотрела на меня, — Все очень позитивно складывается, Борис Николаевич. Со всеми трудновыполнимыми задачами мы справились, к коим относился и поиск саксофониста…

Она выразительно взглянула на Максима, и он, не мешкая, перехватил слово:

— Да, мы пригласили поиграть на празднике Арнольда, — я приподнял бровь при упоминании этого имени, — Ты должен его помнить, пап. Он учился со мной в «музыкалке».

У меня чуть не отвисла челюсть от понимания того, что мой сын не постеснялся признаться Майе в своем музыкальном прошлом. Раньше он строго-настрого запрещал распространять эту информацию, переживая, что «пацаны не поймут».

«Максим открылся Майе. Это ведь что-то значит, не так ли?»