Твоя наследница

— Лучше скажи, о чем таком интересном вы с Аминой в день крестин разговаривали? Она так увлеклась, что забыла о времени, и ее друзья потеряли.

— Дочка наши родинки сравнивала, — во взгляде Давида при упоминании малышки тут же загораются теплые искорки, а на губах появляется легкая улыбка. — Она сама предложила, а я не смог отказать. А еще рисунок мне подарила.

Ого! Вот это новость. А я и не видела, когда она успела что-то изобразить.

— Рисунок? — не скрываю удивления.

— Да. На нем маленькая девочка держит за руки родителей. И знаешь, что примечательно?

— Что? — спрашиваю, сглотнув пересохшим горлом.

Ни с того ни с сего накрывает волнение.

— У девочки и у отца на рисунке на руках родинки.

Глава 18

ЮЛЯ

— Так, и что ты решила? — интересуется Соня, набрав меня в понедельник ближе к вечеру.

Мы по сложившейся в последнее время традиции вновь гуляем с дочкой в парке. Амина носится резвой попрыгушкой с ватагой старых и новоприобретенных друзей, а я, вытянув ноги, отдыхаю на очень удобной лавочке неподалеку.

— Не знаю. Помещение большое, просторное, светлое. Потолки высокие, ремонт вполне подходящий. И, если я решусь, переделка займет не так много времени.

— Я помогу с декором и подбором комплектующих. Никаких проблем, — тут же впрягается в помощницы подружка.

Золото, а не человек. А какой дизайнер… м-мм, восторг, воплощает мечты в реальность, понимая с полуслова, что нужно заказчику.

— Спасибо, дорогая! Не сомневаюсь, но как-то всё…

— Тебя что-то смущает? — улавливает мою неуверенность Гроссо.

— Так и есть. Знаешь же, я не люблю бежать впереди паровоза, а тут всё так быстро. Этот Кузя непонятный. Вроде бы солидный мужчина, не отталкивающий, убедительный. А глаза какие-то маслянистые, ухмылка не вполне приятная. И Влад вроде тоже улыбается, шутит, говорит, что выбор за мной, и тут же про сделку намекает.

— А документы на собственность ты видела?

— Оригиналы нет, только копии. И, Сонь, что-то как-то слишком уж по цене красиво…

— Мало?

— Нет, по нижней планке.

— Так вроде это должно радовать.

— По нижней планке в спальном районе, но не в центре города. И они про наличные настойчиво спрашивали. Чтобы никаких тягомотин с банками якобы не приплетать.

— На этот счет не переживай. Мы с Алексом тебя подстрахуем. Тут без вопросов, главное, чтобы ты сама решила, что это твой вариант, — принимается убеждать Соня, видя проблему в деньгах.

Только всё с точностью до наоборот.

— Да нет, тут как раз хватает. Они просят именно столько, сколько у меня в банке на вкладе лежит. А я как-то Владу говорила про сумму сделки, на которую рассчитываю. И вот теперь даже не знаю. Странное совпадение. Не думаешь?

— Юльчик, а давай я Алекса попрошу пробить этого Кузю? И, если он какой-то хитрый жук, ты с чистой совестью пошлешь его лесом.

— Согласна, — выдыхаю довольно.

Идеальное решение.

И сама спокойно обмозгую ситуацию. И люди Алекса проверят чистоту намечающейся сделки. А вот как ребята вернутся из отпуска, так я и озвучу Владу результат. Не думаю, что две недели — это так уж много.

— Хо-ро-шо, — тянет Гроссо загадочно, явно что-то замышляя, — с недвижимостью разобрались. Можно и к более интересному вопросу переходить. Я же правильно понимаю, что ты со своим недоженихом разбежалась?

— Да, правильно.

Смеюсь, услышав задорное «Юх-ху! Наконец-то!».

— Официально, надеюсь?

— Да, в субботу вернула кольцо.

— И как всё прошло? Он прилюдно разрыдался от горя или широко улыбнулся, а после сразу сбежал, сославшись на дела? Ты вообще замечала, что у него в девяноста процентах случаев работа всегда стояла на первом месте, и он ей постоянно прикрывался?

— Нет, Сонь, ничего такого не было. Он явно расстроился и даже слегка меня испугал всплеском эмоций. Но потом мы поговорили и решили остаться друзьями.

— В друзей я, прости, совсем не верю, а вот то, что расстались — прекрасная новость, — не сдерживает эмоций Гроссо. — Я рада! Рада-рада! Ты только на меня не злись, но он тебе не подходил. Совершенно. И это расставание было закономерным.

— Знаю, но попытаться-то стоило, — поддерживаю веселье подруги, нисколько не обижаясь на правду.

Чего уж. Она абсолютно права.

— Стоило, если он хоть временно делал тебя счастливой. Но Бог с ним. Лучше скажи, а что Цикал?

Ошарашивает, неожиданно переключившись.

— А что Цикал? — отвечаю вопросом на вопрос.

Потому что упоминание Давида вот в этой теме разговора как-то настораживает.

— Ну-у-у, — тянет еще одна лиса в моем окружении. Мало мне хитрой дочери, так еще и любимая подруга, кажется, в свахи решила податься. — Он холостой, ты теперь тоже девочка свободная. А еще, — переходит Гроссо на загадочный шепот, — я видела, как он на тебя смотрел…

— Стоп, — обрываю шутницу. — Вот стоп. И всё. Эта тема табу.

Говорю уверенно.

Не только Соне, но и себе.

Не хочу больше обжигаться. С меня достаточно.

Ага, Котова, верно! Ты и с Зубковым сошлась, потому что он был тебе скорее параллелен, чем важен. Оттого и обидеть не мог, сердце разбить, заставить страдать.

Подает голос внутренняя язва.

А-ну, цыц! Умная нашлась!

Обрываю ее и вновь возвращаюсь к Соне:

— И кстати, дорогая, я тут порылась в интернете… — вспоминаю то, о чем давно хотела поговорить с обоими Гроссо, — по поводу крещения. И хочу тебе сказать, а ты уж озвучь Алексу, что по канонам церкви только муж и жена не могут крестить одного и того же ребенка. А мы с Давидом — чужие друг другу.

— Ой, Юльчик. Сегодня чужие, а завтра… А завтра будет новый день и… Вообще-то, Алекс никогда не ошибается, — заявляет хитрюга-подруга важно, а я так и представляю, как она задирает носик.

— Со-оня! — тяну, наблюдая, как Амина, весело хохоча, скатывается с горки, подскакивает и вновь бегом уносится вверх по лестнице, занимая очередь.

А на спине задорно дрыгается ярко-желтый медвежонок с бочонком меда — рюкзачок, подаренный Цикалом. С ним дочка не расстается теперь ни на минуту.