Твоя наследница

Перевожу взгляд на украшение, и рука сама собой тянется его снять, как инородный предмет, который мешает.

— Мне пора идти, Влад. Я позвоню тебе завтра, — прощаюсь с мужчиной, не давая ему возможности вставить слово.

Собираюсь встать со скамьи и вернуться в гостиную к друзьям, но вместо этого обхватываю пальцами кольцо и, прокручивая его, начинаю снимать.

— У тебя всё в порядке? — бархатный тембр до боли знакомого голоса будоражит нервные окончания.

Вскидываю взгляд и упираюсь им в Давида.

— Давно ты здесь? — игнорируя заданный вопрос, задаю свой.

Отец Амины стоит, прислонившись плечом к яблоне, сложив руки на груди. Судя по позе, он тут появился не только что.

— Я не вникал в суть разговора, если ты переживаешь об этом.

И вновь Давид читает мои мысли. Как в былые времена.

Колет воспоминание.

Только мы не в былых временах. И всё изменилось.

Одергиваю саму себя.

Наивная девочка Юля осталась в прошлом, и тут ей делать нечего.

— Давид, — решаю быть смелой и спросить о том, что смутило в церкви. — А как так вышло, что ты православный? Ведь твой отец…

— Мусульманин, — заканчивает он за меня совершенно спокойно.

— Если не хочешь рассказывать, я пойму, — тут же отступаю, решив, что сунулась на закрытую от посторонних территорию.

— Нет, все нормально, — Цикал отталкивается от дерева и приближается к моей скамье. — Позволишь?

— Конечно, — сдвигаюсь, уступая место.

— Я тебе рассказывал, что меня мама воспитывала одна, — Давид, как и я раньше, откидывается на спинку, вытягивая свои длинные ноги. — Она была верующей. Каждую субботу ходила в церковь на службу. Но, что интересно, меня крестила не младенцем, а в пять лет. И прежде чем это сделать, спросила мнение: хочу ли я?

Голос мужчины звучит мягко и тягуче, завораживая вибрирующими интонациями. Ловлю себя на мысли, что он меня чарует, как кошку валерьянка.

— Но в пять лет ребенок еще не понимает этого, — намекаю на очевидное.

— Согласен. Но я и сейчас помню тот разговор и свой твердый ответ, что хочу быть верующим, как и она.

— Ты очень любил свою маму, — произношу утвердительно.

Об этом не нужно спрашивать. Оно сразу чувствуется по интонации, по теплеющему голосу, по смягчившимся чертам лица.

— Очень.

— И я свою, — на губах непроизвольно расцветает улыбка, как только думаю о самом близком когда-то мне родном человечке. — А отец тебя не уговаривал принять другую веру?

Вновь возвращаюсь к разговору.

Странное дело, но я только сейчас задумываюсь, что мы с Давидом могли быть несхожи даже в вопросах религии.

И как хорошо, что этого не случилось.

— Однажды был разговор. Но, получив отказ, Дамир больше к нему не возвращался, — произносит Цикал ровно, хотя я отлично понимаю, как ему больно говорить о человеке, предавшем его интересы и его самого.

Не представляю, как можно вынести удар в спину от тех, кого любишь.

— Ты мне так и не ответила на вопрос: у тебя всё в порядке, Юля? — Давид опускает свою широкую ладонь поверх моих рук, заглядывая в глаза.

И я только тогда замечаю, что всё это время не переставала крутить кольцо Зубкова, норовя его стянуть.

— Мне показалось, что ты была расстроена, — поясняет он свои действия, убирая руку, на которой я сосредоточила внимание.

— Нет, ерунда, не вникай, — растягиваю улыбку.

По сравнению с тем, что свалилось на Давида, мои отношения с Владом — действительно ерунда.

— Вернемся к ребятам, — поднимаюсь, принимая беззаботный вид и решая, что разговора «наедине» с Давидом было и так достаточно для моего заполошного сердца. — Иначе надумают, что мы потерялись и отправятся на поиски.

— Или пошлют команду следопытов под предводительством Амины, — поддерживает легкий тон мужчина.

— Ты хорошо изучил дочь за такой короткий срок, — удивляюсь верным выводам Цикала, ступая первой по тропинке.

— Я больше не намерен терять ни минуты, хочу знать о ней как можно больше, — раздается четкий ответ в спину, а потом еле слышное. — Как и о тебе.

Показалось.

Успокаиваю саму себя.

Последнее мне точно показалось.

Глава 15

ЮЛЯ

— Здравствуй, Юля. Не отвлекаю? — звонок от Давида раздается ровно в двенадцать ноль-ноль в субботу.

Отмечаю мимоходом, глянув на часы, установленные на микроволновке.

— Здравствуй. Нет. Готовлю обед.

Прижимаю телефон плечом к уху и возвращаюсь к столу, где занималась нарезкой морковки и картофеля.

— Вы с Аминой сегодня дома?

Вопросы Цикала просты и понятны. Он интересуется дочерью, о которой, как и говорил, хочет знать больше. Вот только меня его добродушный тон и такая заинтересованность в наших обыденных делах слегка пугает.

Слишком быстрыми темпами он продвигается. Я не успеваю подстраиваться.

Да, стараюсь.

И всё же перечеркнуть семь лет без него одномоментно не могу. Сложно.

— Знаешь, — мысленно пометавшись между ответами, выбираю самый правдивый, — мы еще это не обсуждали. Кудряшка пока смотрит мультики. Но в торговый центр нам сегодня нужно.

— Решили обновить гардероб или просто устроите прогулку для девочек?

— Нет, пойдем целенаправленно. У подружки Амины завтра праздник. Нужно купить подарки.

— Хорошее занятие, — поддакивает Давид, напоминая примерного семьянина, а не мужчину, узнавшего, что у него есть дочь всего неделю назад. — А как вы отнесетесь к тому, что я составлю вам компанию?

— Ты? Нам? — произношу, заикаясь, и бездумно с громким хрустом откусываю кусок сочной моркови.

Хорошо, что не пальцы.

— Кто там, мамочка? — высовывает из-за спины любопытный носик моя попрыгушка, неожиданно появляясь на кухне.

Вот же! Ее словно магнитом притягивает, стоит позвонить отцу.

— Давид Цикал, — отвечаю дочери.

Не могу произнести слово «дядя», как не стараюсь. Выворачивает всю, даже если в мыслях об этом думаю.

Не дядя он.

Вот не дядя. И всё тут.