Твоя наследница

Стоит нам всей бандой выбраться в парк, как ребятня разделяется. Дочка присваивает себе Давида, а Богдан и Надюшка берут в оборот меня.

Хорошо, что охрана, пусть и присоединяется, но все же остается контролировать местность на расстоянии. Иначе такая большая куча-мала непременно привлечет ненужное внимание.

— А давайте его купим, пожалуйста! — состроив умильную моську, предлагает Амина, глядя то на меня, то на отца, то на резко взмывающий вверх и сверкающий цветными светодиодами вертолётик.

Пусть дочку и выворачивает на изнанку от нетерпения, как и остальную младшую часть нашей компании, но никто из них не истерит с воплями «Хочу!» и «Дай!» и не топает ногами, разыгрывая представление на публику. А такое периодически случается со всех сторон, потому что шустрые и улыбчивые продавцы умело рекламируют свои яркие игрушки и сладости, каких при желании не счесть.

И шары, и мячи, и кнопочные пулялки, и мыльные пузыри, и мороженое, и сладкая вата, и попкорн, и газировка с чипсами. Глаза разбегаются.

За одно только идеальное поведение наших ребят хочется их порадовать, потому без раздумий направляюсь к заинтересовавшим их игрушкам.

— Сколько стоит? — обращаюсь к бородатому мужику в клетчатой рубахе, который всем заправляет.

— Триста, — отвечает он, ловко запуская в небо очередной вертолёт.

Тот взмывает вверх с легким гулом. Светящийся и волшебный. Машет лопастями и парит, как настоящий!

Запрокидываю голову и улыбаюсь. Это действительно очень-очень круто! Я такого раньше никогда не видела.

— Уууу! Классно! — комментирует Амина, хлопая в ладоши.

И я ей мысленно поддакиваю.

Уверена, вечером эта штука за счет подсветки будет смотреться еще более красочно.

— Последний даже выше первого взлетел, — убежденно заявляет Богдан, внимательно наблюдая, как продавец ловко ловит вертолет, когда тот плавно снижается.

— Как это работает? — уточняет Давид, решая выяснить главное и разобраться.

Удивительный мужчина. На просто яркую оболочку не ведется, намереваясь понять суть.

Он останавливается возле стола, на котором разложены немного отличающиеся друг от друга модели. Амина тут же пристраивается с одного сбоку, Надюшка рядом с ней, а Богдан с другого, да еще наклоняется, что-то с серьезным видом изучая.

Я же чуть в сторонке наблюдаю за всеми сразу.

— Видите вот здесь, моторчик… берем вот этот шнур, накручиваем вот здесь… и… запускаем…

Как завороженные наблюдаем за манипуляциями мужика.

Он встаёт, еще раз медленно демонстрирует всю последовательность действий, отводит руку и отправляет серо-голубую вертушку в полёт.

— Юхху!

— Вау!

— Крууууть!

Наша ребятня в восторге. Они подскакивают, хлопают в ладоши, улюлюкают и довольно галдят, неотрывно наблюдая за кружащим над головами вертолетиком.

— Красиво… — озвучиваю Давиду причину своей счастливой улыбки, когда ловлю на себе его темно-карий взгляд.

— Согласен, — кивает он в ответ, хотя голову так и не поднимает, чтобы удостовериться, а продолжает рассматривать меня.

Чувствую, как щеки от пристального внимания загораются пламенем, а рука самопроизвольно тянется к волосам, чтобы убрать за ухо выбившийся локон и проверить идеальность прически.

Фу, Котова, ну ты прям, как студентка-первокурсница на первом свидании. Отмирай скорее, а то сейчас и дети твоим заторможенным поведением заинтересуются. Игрушка-то скоро того… приземлится.

Хохмит внутренняя язва, намереваясь вернуть поплывшие мозги на место.

Естественно, я с ней солидарна. И то, что туплю — понимаю прекрасно.

Но… легко сказать, да сложно сделать.

Тут не только у меня, у любой особи женского пола аритмия и отупение в форме приподнято-восторженного состояния приключится, когда на нее такой мужчина обратит внимание.

Высокий, широкоплечий. Уверенный в себе и слегка надменный. Даже в бомбере и джинсах, которые я вижу на нем впервые, поскольку он никогда и ни при каких обстоятельствах не изменяет своим деловым костюмам, Давид выглядит солидно и органично.

Я глаз не могу оторвать.

Господи, вот это фигура. Он совсем не кажется лощёным, скорее спортивным. И эта упругая и энергичная походка. Длинные и крепкие ноги, упругая зад…

Котова, глаза подними, зарраза! Совсем спятила?!

Рявкаю на себя, отчего моя внутренняя язва обалдевает, удивленно хлопая ресничками. Сама в шоке, но по-другому ведь никак.

Ага! Вот так уже лучше! Хвалю силу воли.

Смотри на лицо — даю установку… и сглатываю.

Лицо Цикала — тоже примечательное. Не то чтобы красивое, скорее волевое. Взгляд прямой, уверенный, щетина эта завлекущая. Глаза такие тёмные, что не видно зрачков. Горький шоколад, не иначе.

Линии челюсти чёткие, шея сильная с выпирающим кадыком. На фоне кипенно-белой тенниски кожа кажется еще смуглее, словно солнцем поцелованная.

А-а-а, Котова, ты сумасшедшая! Отвернись немедленно и сосредоточься на детях.

Прикусываю губу, глубоко выдыхая и прикрывая на секунду глаза.

Слабачка.

— Мы возьмем три, — Цикал, сам не подозревая, какой молодец, спасает положение, обращаясь к продавцу и переключая на него внимание. — Выбирайте, ребята. — А это уже нашей развеселой мелкой троице, шумно зажужжавшей, стоило услышать разрешение.

— Но запустим их чуть позже, когда найдем более спокойное место, — вклиниваюсь уже я, мечтая поскорее сменить дислокацию.

Толпа, которая вокруг нас собралась, поддавшись стадному чувству и присоединившись к наблюдениям за полетами, напрягает. Не люблю, когда со всех сторон поджимают и давят взглядами и вниманием.

Довольные покупкой дети совершенно не спорят, почти моментально определяются с выбором и, увлеченно разглядывая свои модели, с жаром обсуждают плюсы и минусы каждой.

Со стороны, милота милотой.

— Куда дальше? — поворачиваюсь к Давиду, стоит нам покинуть территорию торговых рядов.

Раз пригласил в парк, так пусть и программу отдыха озвучивает. Всё-таки интересно, что он выберет для малышни.

— Предлагаю сейчас съесть по мороженому и пойти кататься на роликах и самокатах, — произносит уверенно Цикал, будто заранее все продумал. — А после уже аттракционы, чтобы ноги отдохнули.