Твоя смерть тебя спасет

И тогда к богам пришла уже я. Не как просительница. А как сама Смерть. И напомнила им, что у Чернобога теперь есть семья. А семья — это могучая сила, надежный тыл и защита от любых невзгод и недругов.

Вторая половина Прави устояла, но боги явно прониклись моими аргументами. И дружно постановили, что своя смерть у Чернобога и так уже имеется, с такой несносной женой он недолго протянет.

Наивные.

С моим Кощеюшкой я прежняя. Добрая, ласковая, порой застенчивая.

Для остальных я Смерть, грозная, неотвратимая, неумолимая.

– И кто же из них рискнул мне в подружки набиваться? — хищно улыбнулась я.

– В сёстры, — серьезно отозвался Кощей.

Весь мой мстительный пыл резко улетучился.

– В сёстры?

Таинственные голоса из моих снов. Я и думать про них забыла, не то что выяснять, кем были те невидимые девицы.

И вот они пришли ко мне сами.

– Где они? — спросила я, не ощущая в Нави присутствия никаких богов. Только свежие души недавно перешли Калинов мост.

– Ждут на том берегу реки Смородины.

Я переместилась сразу на середину моста.

– Мара! — обрадовались две девушки, бросились мне навстречу.

Я хмурилась, разглядывая светлых богинь. И гостеприимство проявлять не торопилась. Объятия раскрывать тоже.

– Сестрица! — воскликнула та, что казалась помладше, совсем юная девушка, светловолосая, голубоглазая. Нежный цветок, от которого добром веет и наивностью. Платье у нее белое, длинное, воздушное, словно подчеркивающее девичью хрупкость. — Мы тебя так ждали! С той поры как Купало тебя заприметил и нам рассказал.

– И Ивана-царевича от Калинового моста отвернули, чтобы тебе помогал, — сказала вторая девица, постарше и немного сдержаннее в эмоциях. Волосы ее, золотистые, вызывающие в памяти поле спелой, шуршащей колосьями на ветру пшеницы, свободным водопадом покрывали плечи и спину. — Хотели сильнее помочь, да побоялись вмешиваться, чтобы ничего не испортить. К слову, у него всё хорошо. Лада послала ему добрую жену, Василисой звать.

– О чем вы? — не выдержала я странных речей божественных девиц. — Почему так меня называете? Какая я вам сестра? Кто вы такие?

– Вот видишь, Леля, мы ее лишь запутали, — произнесла старшая. — Мара, приветствуем тебя. Я Жива, светлая богиня жизни и плодородия, дочь Лады и верховного бога Сварога. Я — лето красное, пробуждение природы. Та, кто дарует жизнь и силу жизненную каждому рожденному в мир. Леля, сестра моя родная, само воплощение любви, чистой и светлой. Юная весна, дуновение теплого ветерка, журчание вешних вод, первые робкие травинки и невинные девичьи грёзы — это всё она.

Скрестила я руки на груди. Молча ждала продолжения.

Богинь не смутил холодный прием от повелительницы смерти и зимы.

– На заре времен, когда только создавались миры и рождались боги, — продолжала Жива, — было предрешено, что явятся три неразделимые сестры: Любовь, Жизнь и Смерть. Леля, Жива и Мара. Или Морена, что тоже является ее именем. Такие разные, но связанные воедино. Как следует за Весной Лето, а за Летом Осень с Зимою, через рождение и умирание природы, так и три сестры идут друг за другом в годичном цикле — таков нескончаемый жизненный круг. Лето кончилось, урожай собран, настала твоя очередь властвовать над миром живых. Окутать землю снегами, сковать морозами.

Властвовать над миром людей?

Интересная мысль.

Впрочем, мне хватает и Нави. К тому же, у нас с мужем медовый месяц, даже из Навьего замка выходить не хочется.

– Мы думали, — добавила юная Леля, — наша третья сестра родится у нашей матери Лады и отца Сварога, как мы сами. Но ты явилась из другого мира, а твое место до поры до времени занимал Чернобог. Теперь же всё стало, как дОлжно.

– Мара всё еще держит на нас обиду, — с грустью заметила Жива и покачала головой. — За договор у алтаря всех богов. Потому и не достучаться нам до ее сердца. Да, сестрица Мара, мы были там и знаем, что ничего не делается просто так. Благодаря Купале мы ведали твое будущее и понимали — иного пути быть не могло. Но еще раньше боги увидели и участь Чернобога. Немногие из нас способны заглянуть в грядущее себе подобных, поверь. А менять жребий бога и вовсе невозможно. Разве что через связанного с ним крепкой нитью смертного. Через тебя, Мара. Всё, что с ним произошло, что случилось с тобой — каждое событие, каждое решение вели вас к общей судьбе. Боги не вмешивались, не спасали Чернобога, ибо знали — только так он обретет свое счастье. А ты — не умрешь.

Я задумалась.

Кощей понял это раньше меня. А я лелеяла и пестовала свою обиду на богов, не желала прощать...

– Знай, Мара, в святилище боги слышали не только твои слова, но и мысли, — сказала вдруг Леля. — У алтаря, перед ликами всех богов этого мира, над Алатырь-камнем ты, Мара, загадала не два желания, а три. И всесильное Мироздание исполнило каждое из них.

– Три? — я даже растерялась. Два желания очевидны, вернуть Кощею его божественную силу и уничтожить стрелу-смерть. А какое третье?

– И оно сбылось, — с радостной улыбкой произнесла богиня Любви.

Но ведь единственное, чего я желала больше всего на свете...

Я вспомнила.

Третье желание.

То, что было в моем сердце, не на устах.

Быть с Кощеем. Остаться с любимым, в мире живых или в Нави, не важно.

Но исполнение этого желания и моя оплата жизнью взаимоисключали друг друга. А значит…

Никакой платы не предполагалось вовсе. Мироздание всё же справедливо. И все испытания, договор с богами имели конечной целью лишь одно.

Сделать из слабой смертной новую богиню.

Чтобы мы с Кощеем, наконец, были счастливы.

Я рассмеялась, отпуская обиды и боль прошлого.

Так появилась у меня вторая семья, на этот раз в Прави. Чудесные светлые сестры и названые родители из высших богов.

***

В зимнюю пору, когда власть над миром Яви переходит ко мне, когда, завывают метели и пурга заметает любые дороги, прихожу я в гости к трем чародеям-птицам. В первый раз было не просто. Сначала они обрадовались. Потом напряглись. Я заверила, что зашла к ним не как Смерть, а по-дружески. С тех пор они часто приглашают меня к себе. А жены их оказались очень милыми и добрыми. И стали мне хорошими подругами.

Но пользуюсь я приглашением крайне редко. Был мой муж до моего появления отшельником, я сама не отличаюсь общительностью, вот и не выбираемся мы из Нави без особой надобности.

Хотя своя резиденция в мире живых у нас имеется. Я ее ласково называю дачей, за чудесную природу вокруг, какой нет и не могло быть в Нави. За звонкое пение птиц, больше не опасающихся подлетать к зловещему замку Кощея Бессмертного поближе.

Присматривает за земным обиталищем владык Нави по-прежнему призрак Деян. Надо сказать, что теперь он слушается меня не меньше, чем Кощея. Любые призраки-навьи, оставшиеся в мире живых, теперь мне подвластны. Стали они моими слугами, ушами и глазами среди людей. По моему имени прозвали их марами.