Твоя смерть тебя спасет

Глиняная кружка порадовала холодненьким квасом.

Вот интересно, Кощей сам у плиты стоял или призрака заставил? И каков сервис! Даже про ложку не забыл. Старинную такую, деревянную и расписную, под хохлому. Красивая ложка, но не привычная и немного неудобная. Но это не помешало мне выскрести котелки до последней капли.

Квас слегка горчил, но отлично утолил жажду.

Интересно, как всё это призрак пронес через стены? Или у него имеется особая магия, временно обращать предметы в их призрачные тени?

Сытая и удовлетворенная, я поставила поднос на пол и спиной плюхнулась на кровать, раскинув руки.

Потянулся длинный скучный день, полный ничегонеделанья. Репетировать больше не тянуло. Присутствие в замке Кощея отбивало всякое желание петь. Где-то после обеда с дуба каркнул ворон. Он выбрал ту же ветку напротив окна и будто бы ждал продолжения концерта.

– Извини, - сказала я черной птице. – Кощей дома. Концерта не будет. Давай потом как-нибудь, когда он уедет?

Ворон расстроился и улетел.

Я тоже расстроилась. С вороном было веселее. Какой-никакой, а собеседник. Без него словно опустело всё вокруг.

А ночью мне снились какие-то кошмары. Я не запомнила ни одного, лишь удушающее давление на грудь. Проснувшись посреди ночи, поняла, что задыхаюсь. И в то же мгновение тяжесть на груди исчезла. Что-то белесое мелькнуло перед глазами. И взвыло страшным голосом.

Кажется, волосы от ужаса зашевелились даже там, где их отродясь не было. Потусторонний вой вымораживал внутренности, лишал способности пошевелиться. Но вот всё стихло, и я с осторожностью поднялась на кровати.

Призрак, приносивший мне днем еду, забился в угол комнаты и смотрел на меня безумными от страха глазами. Кто кого должен пугать и бояться, перепуталось и перестало иметь значение.

– Ты чего? – удивленно спросила я и подалась к полупрозрачному слуге замка Кощеева.

Он всхлипнул, и тут дверь слетела с петель, и в комнату ворвался вихрь в образе Кощея. А вместе с ним залетел огонек-фонарик, враз осветивший спальню-темницу не хуже энергосберегающей лампочки. Я тут же оказалась опять на кровати, с ногами, завернутая в одеяло. Спать приходилось, в чем мать родила, чтобы подольше сберечь чистым единственное платье и белье, и нечего всяким тюремщикам глазеть на девичьи прелести. И вообще, что ему понадобилось в моей комнате посреди ночи? Неужто на крик прибежал? Разве ему не всё равно, что со мной происходит, раз остаюсь пока живой?

А колдуну понадобился всего один взгляд, пробежавшийся по помещению, чтобы понять главное.

– Деян! Ты опять за старое? – прогремел голос Кощея.

Призрак задрожал еще больше, но уже от страха перед тем, кто сподобился привязать его душу к каменному строению.

– Разве ты не хотел ее наказать? – прохныкал почти прозрачный, едва видимый при свете парящего фонарика Деян. – Я лишь внес свою лепту, хотел помучить, постращать… Разве не для этого ты ее пленил и запер? Привел ее в мой дом! Как мне было устоять? Живая! Такая сочная, теплая! Красивая! Десять лет я был привязан к мертвому замку, куда не ступала нога живого человека! Я страдал, в одиночестве, без возможности напитаться от души живой! Пока ты, Кощей, где-то пропадал столько времени! А тут вернулся, и не один! С таким подарком для изголодавшегося навьего!

– Наказывать Марью Моревну могу только я! – припечатал в гневе Кощей. – Другим не позволю! Мне всё равно от твоих страданий. Запомни, Деян, твое дело – выполнять мою волю. А моя воля – чтобы ты кормил ее и не обижал! А коли ослушаешься – отправлю в Навь, к мертвым! Они давно тебя дожидаются, есть что сказать!

Рухнул тут призрак на колени перед Кощеем, взмолился:

– Понял, Кощей, не губи! Но ты ошибся в ней, Кощей! Говорил, силы ее опечатаны! А она колдует! Защита у нее, от навьих! Понимаешь, что это значит? Не взяли ее кошмары! Должны были с ума сводить, а они рассеялись, как дым от костра живых! И проснулась она, проснулась от сна-морока, да так, что смело меня с ее груди и ударило в ответ!

Нахмурился тут Кощей, на меня взглянул недобро.

– Ты как это делаешь? – с шипящим недоумением просил он.

– Что делаю? – не поняла я.

Тело всё ещё била нервная дрожь от пережитого ужаса. А этот негодяй еще что-то требует, выпытывает? У него совесть есть?

– На тебе ошейник, запирающий любое колдовство, - хмуро сказал Кощей. – Но ты смогла воспротивиться навьему. Применила колдовские чары. Как это возможно?

И вот тут-то меня разобрал истерический смех.

– Так вот для чего ошейник? Промашка у вас вышла, уважаемый Кощей Бессмертный. Нет у меня никакого колдовства. Ваш ошейник бесполезен. Ему просто нечего запирать.

Прищурился Кощей.

– Опять твое коварство? Хитришь? Чтобы снял я ошейник, да, Марья?

А мне уже было всё равно. От того, что испытала я в эту ночь, пропала куда-то вся робость перед ним.

– Можете не снимать, - фыркнула я в ответ Кощею. – Ничего от этого не изменится. Говорила же, я не Марья Моревна. Я не ведьма, не колдунья или кем она там еще у вас является. Нет у меня никакой колдовской силы.

– Тогда как ты победила навью? – не унимался колдун. – Простому человеку это невозможно.

Никого я не побеждала, но как это объяснишь упрямому Кощею? Я сама-то не понимаю, что произошло. И потому не стала спорить или что-то доказывать, а просто спросила:

– А что такое навья?

Невинный вопрос разозлил Кощея. Глаза вспыхнули, словно угольки в печи загорелись. И воздух в комнате заметно потемнел, как перед грозой.

Только сейчас я обратила внимание, что был Кощей не в кольчуге, а по-домашнему, в подпоясанной черной рубахе с воротом-треугольником и черных же штанах, а обут в кожаные мягкие туфли.

До чего же ему идет и этот черный цвет, и такая вот одежда, словно превращающая сурового славянского воина в притягательного мужчину.

– Зачем притворяешься, Марья? – с раздражением бросил Кощей, разрушая очарование моментом. – Словно впервые имеешь дело с нечистым духом?

Я сглотнула и поплотнее закуталась в одеяло. Что-то зябко стало… Будто холодом потянуло. А в черных глазах Кощея клубилась сама тьма.

Неуютно мне как-то под этим его взглядом.

– Впервые, - пролепетала я, тушуясь и избегая жутковатого взора. Робость вынырнула откуда-то из своего тайника и осторожными шажками начала возвращаться на свое привычное место.

– Не верю, - послышался смешок. – Чтобы такая сильная колдунья не встречала или сама не вызывала навьих? Впрочем, хорошо. Поиграем, Марья, в твою игру. Так даже любопытнее и не столь скучно. Деян, как ты видишь, душа человека, не ушедшая в Навь, царство мертвых. Не захотел он, страшно стало. Знал, кто его там ждет не дождется. Деян нехорошим был человеком, Марья. Злым. Богат был едва ли не как князья русские. А еще был жаден и охоч до забав. До особенных забав, - добавил Кощей с многозначительной усмешкой. – Деян, сколько девиц попало в царство мертвых от твоих рук? Сколько из них умоляло смерть найти тебя и отомстить за тела их изувеченные, за страдания невыносимые?