Ты будешь моей
Шрифт:
– Мы теперь всегда будем вместе. Слышишь меня?
– Все-все? И ты, и папа, и я? И бабушка тоже?
– Да, сыночек, - я быстро закаливала головой, все же не сдержалась и заплакала.
Так сложно все, и так больно.
– Мамочка, не плачь, уже ведь все хорошо.
– Я от счастья, Гордеюшка.
– Не могу поверить своему счастью. Две прекрасные новости! Внук заговорил, дочка жива!
– Еще вас на ноги поставим, мам Вик, и тогда точно все на своих местах, - отметил Захар присев на корточки у ног сына.
– Главное Юлька жива…
Мы еще
Но сколько новостей за один день. Главное, что сын заговорил. Конечно, не без заиканий, но я надеюсь, что все это поправимо. Как и ноги мамочки.
Чуть позже муж заказал нам ужин. Я с удовольствием помогала Гордейке есть. И видимо по старой привычке пыталась накормить его с ложечки. А он уже такой большой, что сам держит ложку. Как же мне нравилось за ним наблюдать. Как в старые добрые времена.
Надо же, мне даже спать не хотелось все это время, но ровно до тех пор, пока у меня под боком не уснул Гордей. Я была благодарна что никто даже не подумал отнимать у меня сына, и я некоторое время смотрела как он спит. Слушала его тихое дыхание и не заметила, как сама уснула. За долгое время спокойным сном без сновидений.
Проснулась я, когда на улице уже светило солнце. Мне даже захотелось прогуляться, но не знала разрешит ли врач вставать. А так бы хотелось размять затекшее тело… ммм…
Открыла глаза и улыбнулась. Мое самое доброе утро за последние годы. Под боком все еще сопел сыночек. Мое драгоценное чудо. Такой теплый, нежный и маленький.
Господи, спасибо тебе за то, что дал шанс. Я буду теперь куда более осторожна, и всегда рядом с сыночком. Не могу больше без него, без своей семьи, без Захара. Без них не жизнь, без них ад! И это были долгие три года, которые я просто хочу забыть.
В палату тихо вошел мой муж. Улыбнулся мне, и подойдя поцеловал в губы.
– Доброе утро, девочка.
– Доброе утро, - улыбнулась ему в ответ, и прижала его руку, когда он гладил меня по лицу.
– Тебе сейчас завтрак, или сына дождемся?
– Давай позже. Захар, - я посмотрела в его глаза, и погладила пальцы на руке, - я очень хочу домой. Пожалуйста.
– Дождемся врача. Если разрешит, я с удовольствием тебя заберу отсюда.
Я кивнула, и носом уткнулась в макушку сына.
Какое же невероятное утро. Самое лучшее за всю жизнь, самое умиротворенное.
Я лежала в тишине и наслаждалась ею. Захар присел рядом, и поглаживал меня по руке. То и дело целовал сына, а потом переводил на меня многообещающие взгляды. А еще я видела, как горели его глаза, когда он смотрел на нас с сыном.
Какое же чудо снова быть в кругу семьи.
Вчера вечером Захар отвез маму домой, а малыша решил оставить со мной, понимая наши чувства. Я была ему искренне благодарна. Ведь в родных объятиях, с любимым комочком счастья я выспалась как никогда.
Гордейка проснулся ближе к восьми. Увидел меня и тут же обнял, целуя куда попадет.
У меня до сих пор болела за него душа. Винила себя в том, что лишила его матери, лишила его себя на долгие
годы. А теперь он боялся, что все могло быть сном. И я так боялась первые дни. Но когда спала рядом с сыном, страхи отошли на второй план.Захар заказал нам завтрак, и все утро не отходил ни на шаг. Мы с сыном были самые счастливые сегодня. Но единственное что меня пугало, что однажды счастье снова может исчезнуть.
Меня очень волновал вопрос с Виктором. Я толком ничего не знала о своем спасении, и тем более понятия не имела, где находится эта тварь.
– Доброе утро, большая компания.
В палату вошел мой лечащий врач, и протянул Гордейке пакетик мармеладных медвежат.
– Держи, самый младший.
– Спасибо, дядя доктор!
– Доброе утро. Валерий Валерьевич, я хочу домой. Ну посмотрите на нас, ну как мы тут всей семьей будем. Пожааалуйста, - протянула я, смотря на врача умоляющим взглядом.
– Что по этому поводу говорит ваш муж? – Валерий перевел взгляд на Захара.
– Я только за, и мне так спокойнее будет.
– Хорошо, сейчас я вас осмотрю, и тогда посмотрим.
Собственно, смотреть особо было нечего. Да, тело мое было в синяках, но слава Богу внутренние органы не пострадали. И очень хорошо, что мне удалось обдурить Виктора и практически не принимать таблетки. Иначе бы… я давно умерла.
Дома мы оказались уже после обеда.
Встречала нас мама с Марианной, Гриша и Тимофей. Все долго-долго тискали меня, щупали, желая удостовериться, что я действительно настоящая.
Как же я рада снова вернуться домой. Снова погрузиться в эту уютную атмосферу тепла, любви и положительных эмоций.
Все, казалось, уже хорошо, но поговорить с Захаром желание не исчезло. Мне нужно было убедиться, что Гриньковский больше не посмеет навредить мне и моим родным.
После плотного обеда, мы с Захаром уложили спать Гордейку в его детской комнате. А потом муж подхватил меня на руки и понес в нашу спальню. Уложил на кровать, и прилег рядом со мной. Мое сердце пустилось в пляс от его близости.
Он принялся медленно поглаживать мое лицо, целовать его, и дарить свою ласку. А я поняла, как сильно по нему скучала, не только душой, но и телом.
Захар целовал нежно, сладко. Словно впервые пробовал мои губы на вкус. Он бережно гладил мое тело, но при этом не касался груди, не говоря уже о чем-то большем. А мне хотелось.
– Захарушка, мы столько лет женаты, а ты стесняешься ко мне прикоснуться, - произнесла я между поцелуями.
– Я боюсь тебя напугать, - отвели он охрипшим голосом, взглядом замерев на моих глазах.
Зрительный контакт, такой интимный. Кажется, что можно заглянуть человеку в душу.
– Сейчас все иначе, Захар. Тогда я тебя не помнила, не знала, а сейчас… ты даже не представляешь, как мне было сложно без тебя.
– Мне без тебя не легче. Поверь, - прошептал он, пальцами поглаживая мое лицо.
– Я думала, что ты перестал меня искать. Отчаялся, и понял, что все зря.
Захар подозрительно замер, его взгляд изменился, а губы застыли в одной тонкой линии.
– Я тебя не искал, Юльк.