Ты будешь мой

Живот требовательно бурчит, и я, глянув на фэйри, в который раз кутаюсь в халат. И вежливо интересуюсь, не хочет ли гость завтракать.

Судя по взгляду, гость раздумывает убить меня сейчас или всё-таки потом.

На кухню фэйри идёт за мной, встаёт в дверях и внимательно осматривается. Потом так же внимательно следит, как я разогреваю воду и вытаскиваю на стол кувшины с молоком и мёдом. И мамины пирожки. Вот бы с ягодами!

Встречаюсь с фэйри взглядом. Не отворачиваясь, я осторожно интересуюсь, что едят в Гленне.

– А в Мюреоле? – интересуется в ответ фэйри, и я застываю с блюдом пирожков, не донеся его до стола.

– А при чём тут… Только не говори, что ты тоже из Инесса!

Фэйри хрипло смеётся. Я смотрю на него и мгновение спустя мы смеёмся вместе.

Смех фэйри обрывается первым. И неожиданный вопрос повисает в воздухе:

– Как морская дева оказалась в Дугэле?

Я ставлю пирожки – от греха подальше. Сажусь и смотрю на него снизу вверх.

– Понятия не имею. Какая дева?

– Ты, - спокойно говорит он, и я начинаю понимать, что его, похоже, били вчера исключительно по голове. И дешёвый лекарь не помог.

Надо будет пригласить нормального, когда мама приедет. Ох, только сумасшедшего в доме мне не хватало.

Наливаю в свою кружку настой, смотрю на фэйри.

– Может, всё-таки поешь?

Он не двигается. И, когда я принимаюсь за первый пирожок (с ягодами!), снова спрашивает:

 - Зачем помогла мне?

Я давлюсь пирожком. Настой горячий – обжигаю язык и какое-то время дышу ртом, прежде чем ответить:

– Не знаю.

У фэйри становится забавное лицо, а я беру второй пирожок и протягиваю ему.

– Хочешь?

Фэйри отлепляется от косяка и, не спуская с меня странного взгляда, огибает стол. Пирожок дрожит в моей руке. Фэйри приближается, и я не выдерживаю – опрокидываю стул и отшатываюсь к стене.

Глаза у фэйри жёлтые. Янтарные? Да, но с крапинками зелёного. Красиво, но от этого мне почему-то ещё страшнее, хотя ростом он действительно не выше меня, и на его шее поблескивает ошейник.

– Я презираю тебя, - говорит фэйри, стоя ко мне почти вплотную. – Но ты спасла меня, - его голос дрожит, и я распахиваю глаза от удивления. – За это я должен тебе служить.

На улице начинается дождь – я машинально отмечаю шелест каплей по стеклу, когда фэйри наклоняется к моему уху и еле слышно шепчет.

Слова врезаются, как кинжал, и я откуда-то понимаю, что он назвал мне своё Истинное Имя.

Вот теперь он и правда мой раб.

Мы смотрим друг другу в глаза. И я действительно вижу в его, янтарных, презрение. Но мне уже всё равно.

Я тянусь к нему, и он позволяет мне опереться о его плечи. Ему холодно – кожа еле-тёплая. Я машинально отмечаю это и обнимаю руками его шею. Нахожу застёжку…

Фэйри молча смотрит на упавший ошейник, потом на меня. Вздёргивает бровь и усмехается.

Но я его уже не боюсь.

***

– Как мне тебя называть? – интересуюсь, осторожно прикладывая к припухшей коже на его шее компресс.

Фэйри сидит на кровати в гостевой комнате, закутанный в одеяло, и постоянно фыркает. На мой вопрос: «В чём дело?» он пробурчал только что-то про «воняет». Ну да, у лечебных настоев острый запах. Но можно и потерпеть.

Впрочем, фэйри терпит и не жалуется. Только фыркает очень красноречиво.

– Как хочешь.

Никак не хочу. Меня раздражает его цепкий взгляд, и чувство опасности уже не щекочет приятно нервы. Я в который раз жалею, что втянула себя в это, но выхода у меня нет. Теперь, когда я знаю его Истинное Имя, я вообще по уши в этом… этой яме. Истинное Имя – суть фэйри. Даже больше – используя его во время приказа, я могу заставить фэйри делать что угодно. Например, могу сказать «умри», и он умрёт.

Конечно, я никогда этого не сделаю.

– Послушай, ну мне же надо как-то тебя называть, - вздыхаю я, протягивая фэйри кружку горячего настоя. – Ты же не хочешь, чтобы я всегда использовала то имя, которое ты мне сказал?

Фэйри заметно вздрагивает и глядит на меня. Кружку он словно не замечает.

– Как хочешь.

Вот так тебя и назову!

– Сильвен, - решаю я, заглушив раздражение. – Лесной. Там же леса у вас, в Гленне, да? Расскажешь?

Фэйри… Сильвен отворачивается.

Ну ладно. Я пожимаю плечами и встаю. Оставляю настой, лекарства. Не маленький, сможет о себе позаботиться. А с меня хватит!

Вздрагиваю, когда фэйри неожиданно ловит меня за руку.

– Что?

Сильвен рассматривает мой браслет с жемчужиной. Тянется коснуться, но я отдёргиваю руку. Фэйри молчит, я огреваю его возмущённым взглядом и выскакиваю из комнаты.

Мне хочется сбежать – и подальше. Через час, послушав тишину из гостевой комнаты, решаюсь.

На улице шумит дождь, он разогнал туман. И намочил меня до нитки, пока я спешила в школу танцев. Забавно, Марк оказывается там же лишь четверть часа спустя. Приходит за мной в класс. Меня не перестаёт удивлять, как он узнаёт моё местонахождение, да ещё и так быстро.

Танцую, как сумасшедшая. Смеюсь над шуточками Марка, как коршун охраняющего меня от других. Даю проводить, но домой не приглашаю. Целую в щёку – бедняга краснеет – и убегаю, пообещав написать перед сном. Марк долго не уходит, вижу его с крыльца.

У меня безумно болят ноги. Это и хорошо, помогает забыть о сумасшедшем фэйри. Который, кстати, свободно шатается по дому. По крайней мере, в мою купальню заходит, точно в свою комнату.

– Больно?

– Выйди! – выдыхаю я. В моём голосе слёзы: ноги не просто болят, они – словно подушка, в которую втыкают разом тысячи раскалённых игл.

– Неужели ты отказалась от моря из-за этого? – Сильвен оглядывает купальню. Он и не думает уходить. Я вижу его отражение в зеркале, он смотрит на мои ноги с выражением, чем-то похожим на сострадание.

– Я ни от чего не отказывалась! Выйди! – шиплю я, выгибаясь от боли.

Сильвен садится рядом.

– Дай мне.

Его руки – изящные руки женщины, покрытые мозолями воина – ложатся на мои колени. Я не успеваю отшатнуться и даже влепить нахалу пощёчину – боль уходит, точно вода в песок. Фейри встаёт, ловит мой поражённый взгляд и тихо говорит: