Ты будешь мой

– Я тебя не понимаю.

Улыбка герцога превращается в гримасу.

– Знаешь, Санна… Я впервые побывал на Инессе, когда мне только-только исполнилось четырнадцать. Моя мать была с острова, дальняя родственница короля. Поэтому приняли меня хорошо, - Мартин усмехается. – Я даже подружился со вторым принцем, Рэяном. И мне льстила эта дружба. Он из королевского рода, его все любят, он удачлив. Первый на охоте, первый в ратоборстве, первый в танцах. Его брат вечно сидел вместе с отцом на советах да чах над документами. А Рэян развлекался. С ним было весело – и только одно меня удивляло: принц всегда куда-то незаметно исчезал, когда мы отправлялись в бордели или театр. В его свите судачили, что девицы из знатных семейств готовы лезть к нему в постель по две-три за раз, но Рэян упёрт и неприступен, как скала. Я набрался смелости и спросил его однажды, почему? «Ты когда-нибудь видел русалок?» - спросил принц. Морской народ редкий гость в Никэле, но не на Инессе. Конечно, к тому времени я на вас насмотрелся. Рэян рассмеялся вместе со мной и сказал, что такую я точно не видел никогда. И привёл меня в укромную бухту неподалёку от королевского дворца. Ты действительно отличалась от всех ваших, Санна – как леди от простушек. Я помню, как ты посмотрела мне впервые в глаза и улыбнулась. Я знал, что вам нельзя смотреть в глаза, конечно, знал. Но я просто не мог отвернуться. А ты сделала со мной то же, что все ваши делают с моряками. Походя, ты даже не заметила. С тех пор я упрашивал Рэяна взять меня с собой каждый раз, когда вы встречались. Я не мог без тебя, я грезил о тебе всё время, каждую минуту, каждое мгновение. Перед отъездом в Никэл я был твёрдо уверен, что не смогу жить без тебя. Я выкрал у Рэяна жемчужину, которую ты ему дала, чтобы он звал тебя. Ты появилась, ты улыбалась мне. И с улыбкой же сообщила, что любишь Рэяна и только его одного. Что мне лучше возвращаться домой, и что ты сожалеешь и совсем не хотела очаровывать меня. Я помню, как крепко сжимал твои холодные руки, а ты улыбалась грустно – вот как сейчас. Ты поцеловала меня напоследок. Твои губы были горько-солёными, как морская вода – а я думал, что нет ничего слаще. Тем же вечером я вызвал Рэяна на дуэль. Мне было плевать на политику, на своё будущее, – на всё плевать. Рэян спокойно слушал, как я кричал, что заберу тебя у него, а потом гонял меня по плацу, пока я не мог больше поднять меч от усталости. Забрал жемчужину, тоже грустно улыбнулся и сказал: «Уезжай». И ещё добавил, будто забыл, что мы, побережники, слабы к чарам русалок. Прямо на плацу меня взяли под стражу, посадили под домашний арест, а на следующий день отконвоировали на корабль. Я сбился со счёта, сколько раз я пытался прыгнуть в море, к тебе, пока мы плыли. А в Никэле мной занялась Вийла – но после её лечения легче не стало. Ты продолжала мне сниться, долго – год я сходил с ума. Потом стало легче. Я уже мог смотреть на других девушек. Я выздоровел. А потом я снова встретил тебя в Гленне и, конечно, не мог не узнать. Да, Санна, я хотел, чтобы ты была моей. Не потому что люблю – я не любил тебя никогда, это же только чары. Я хотел, чтобы ты страдала так же, как я. Ты это заслужила.

Я смотрю на Мартина: он глядит вдаль, его волосы ерошит ветер, черты теряются в сумраке. Хотя луна нынче яркая… Красивый юноша. Неужели второй инесский принц Рэян настолько лучше? Я пытаюсь вспомнить его лицо – его или хотя бы юноши из парка. Но в памяти – туман.

– Мне жаль.

– Да, тогда ты тоже это сказала, - усмехается Мартин. Он по-прежнему смотрит на море, не поднимая на меня взгляд.

И я действительно вспоминаю, как говорила это ему. Мне не было его жаль, совсем нет. Он был горячим, он был человеком – вкусным. Я помню это ощущение, этот соблазн – сейчас, когда я сама человек, меня передёргивает от отвращения. А тогда мне хотелось попробовать что-нибудь новенькое – тёплый принц Инесса не воспринимался мной как человек. Скорее, как троюродный младший брат.

А ещё я вспомнила, что думала, когда давала ему клятву и отказывалась от магии. Я думала, что когда стану человеком, все эти горячие красивые юноши будут моими. Я смогу лакомиться ими, когда захочу, и они будут любить меня несмотря ни на что. От этой мысли сладко ёкало сердце – а не от предстоящей свадьбы с человеческим принцем. Он был просто проводником в мир людей, не больше.

Я вспомнила и содрогнулась. Совершенно не хочу снова становиться такой.

– Ты поэтому делал вид, что влюблён в меня всю дорогу до Никэла? Потому что я тщеславная русалка, которая не понимает другого отношения к себе, кроме как любовь?

Мартин кивает.

– Сначала я не верил, что ты потеряла память. А потом – да, ты всегда понимала только любовь. Я был уверен, что веди я себя иначе, ты бы со мной никуда не поехала. Я не брал в расчёт твоего фэйри.

Я отворачиваюсь, и перед глазами проплывают все восхищённые взгляды мальчишек из школы, случайных знакомых, фэйри… Получается, я просто их всех очаровывала? Но как?

Мартин искоса смотрит на меня и выпрямляется, явно собираясь уходить.

– Подожди, - я хватаю его за руку и держу крепко. Его рука тёплая. – Мне правда жаль. И… прости меня.

– Не смотри на меня, - выдыхает Мартин, не делая попытки освободиться. А когда я улыбаюсь, его взгляд становится жалким, как у побитого котёнка. Мартин торопливо опускает глаза и смотрит на мою шею. Протягивает свободную руку, пробегает пальцами по серебряной цепочке и вытаскивает кинжал.

– Что это?

Я снимаю кинжал и протягиваю ему. Мартин долго рассматривает лезвие.

– Это кости морского дракона. Кого ты собралась убить, Санна? Королеву Дугэла?

– Никого, - я забираю кинжал. Вздрагиваю – он кажется ледяным – но всё равно вешаю обратно на шею. – Мартин, если, как ты говоришь, ты знаком с инесским вторым принцем – ты сможешь провести меня к нему, когда мы прибудем в Дугэл?

– Рэяна, – Мартин безумно улыбается. – Ты собралась убить Рэяна! Ну, конечно – или ты, или он, да? Кинжал из костей морского дракона всегда забирает чью-то жизнь… Ну есть же справедливость! – он смеётся, весело глядя на меня. – Ну конечно, я тебе помогу, Санна. Я же твой верный влюблённый раб, я для тебя всё сделаю. И уж тем более посмотрю, как ты будешь убивать своего возлюбленного.

– Я никого…

– Будешь. Или умрёшь ты, - улыбается Мартин. – Спасибо, Санна. Ты умеешь подарить удовольствие, - и, смеясь, уходит, растворяется в темноте.

Я прижимаю кинжал к груди. Я не смогу никого убить. Кто угодно, только не я. Но в чём-то Мартин прав. Умирать я тоже совсем не хочу.

Но есть же ещё «вместе».

На следующий день наблюдаю забавный спор между Сильвеном и Мартином. В целом эти двое не разговаривают. Но тут, после того, как Мартин поинтересовался у капитана, сколько нам ещё плыть, а Сильвен довольно ехидно заметил, что инесские корабли в любом случае плавают быстрее никэльских, разворачивается жаркий спор, грозящий закончиться потасовкой.

Вмешиваюсь в особенно «горячий» момент: спорщики успели перейти на личности – причём на свистящем гленском наречии. Интересуюсь:

– А что, корабли разные бывают?

На меня смотрят так, будто я только что сообщила, что скоро небо и земля поменяются местами. Потом всё-таки объясняют, тоже перебивая друг друга: инесские корабли парусные, а на никэльских используют гребцов. И что-то про посадку судна – но я обрываю.

– Гребцов?

– Когда штиль или нет нужного ветра, - отвечает, явно забывшись, Мартин. – И они быстрее, потому что…

Спор продолжается, пока я не перебиваю:

– А почему так? Ну, парусные – инесские.

– Потому что эти островитяне не хотят делиться чертежами, - ворчит Мартин.

– А вы не в состоянии их сами сделать, - ехидно замечает Сильвен.

Спор продолжается с новой силой, а я вдруг вспоминаю, как выглядит этот никэльский корабль – и как мне было страшно попасть под вёсла. Он действительно меньше, ниже, чем парусник. И ещё…

Чей-то голос прерывает мои мысли. Нежный, звонкий голос, в котором слышится море.

На корабле воцаряется тишина. Потом воздух, наполненный песней, как чудесным ароматом, прорезает команда капитана: и все до единого матросы закрывают уши, сначала руками, потом – затычками.

Сильвен трясёт головой, Мартин бросается к поручням. Хорошо, близко ко мне – я еле успеваю схватить его в охапку. Мартин, похоже, решил искупаться.

Песня звучит и звучит. Я ловлю себя на том, что мне очень хочется вплести в неё свой голос. Мартин вырывается.

– Сильвен!

Фэйри хватает герцога, а песня прерывается звонким смехом. Я перегибаюсь через поручни.

Они сидят на выпирающих из воды каменных клыках. Четыре морские девы – одна другой краше. Я замечаю вплетённые в их волосы жемчужины – меньше, чем моя. Вижу, что их кожа тоже мерцает жемчугом, а рыбьи хвосты – перламутром. Их волосы похожи на мои, и глаза такие же большие и той же формы. Но, в целом, лица – проще. Я понимаю, что имел в виду Мартин, когда говорил про Санну: как леди и простушки. Русалки смеются, их острые зубки алмазно поблёскивают. Меня передёргивает.

А потом девы бросают взгляд на меня и застывают. Корабль проплывает мимо, они скрываются за кормой, но я всё равно чувствую их взгляд: удивлённо-напряжённый.