Ты для меня?

Со свистом втянула в себя воздух.

— Веришь?

Лера кивнула. Верила, что постарается. Не верила, что все пройдет гладко. Страх делал свое черное дело. Да и ее мужчина был слишком возбужден.

— Ты сейчас малость не в себе…но, — затараторила сбивчиво, — если действительно этого желаешь…

Дрожащими пальцами обхватила его стальную эрекцию, и решительно направила головку к своему тугому входу:

— Я потерплю.

Обычные слова. Обычная интонация. Только вот, Герман дернулся, словно она ему кислоту в лицо плесканула.

— Права, мелкая. Не в себе! — Сипло. Едва различимо. — Не представляешь, как велико сейчас мое желание…порвать тебя.

— Герман…

— В следующий раз я побываю везде. Но, не так. Не так!

Отстранившись, Давыдов уселся на край кровати, и, запрокинув голову назад, уставился в потолок. Подтянув колени к груди, приняла сидячее положение и Лера.

— Уверен?

— Нет. Ты не подготовлена. — Послышалось тихое бормотание. — А у меня…не хватит выдержки. Больно сделаю, Лера. Очень больно.

Душа защемила от безграничной нежности. Прослезилась, не имея возможности справиться с эмоциями.

— Спасибо! — Проворно забралась к нему на колени, привлекая внимание. — Знаешь…

Давыдов побледнел, с ужасом разглядывая девичью грудь.

— Это что такое?

— Где?

— Я…сделал?

Опустила взгляд ниже, и изумленно охнула. На нежной коже, на упругих полушариях не осталось живого места. Сплошь укусы, синие следы от пальцев, и крупные засосы. Странно. Боли девушка не ощущала.

— Ну, да! — Обыденно пожала плечами, намекая, что ничего ужасного не произошло. — Не смертельно. Похожу недельку в закрытых блузках.

— Господи, Лера!

Он сгреб ее в охапку, крепко прижимая к себе. Сильно. За каждый новый глоток воздуха приходилось бороться.

— Дрожишь, — заметила невзначай, выбитая из колеи поведением мужчины. — Все хорошо. Я в долгу не осталась. Ты просто не видел свою спину!

Давыдов горько улыбнулся:

— Есть ли на этом свете хоть что-то, чего ты не смогла бы мне простить?

Валерия ответила незамедлительно, серьезно глядя прямо в глаза.

— Измена и ложь! Остальное — мелочи.

* * *

— Велика вероятность, что кто-то из коллег видел нас. — Не могла оставить без внимания данный факт. — Что будем делать?

Герман наполнил ванну горячей водой, и щедро приправил ту морской солью, с большим количеством пены. Все это время упрямо хранил молчание. Потом, удобно устроившись внутри, потянул девушку за собой. Обнял со спины, вынуждая откинуть голову на его плечо.

— Мелкая, не грузи. Давай решать проблемы, по мере поступления. — Произнес задумчиво, когда Лера уже и не надеялась услышать ответ. — Нужно все обдумать.

— Хорошо, — прикрыв глаза, наслаждалась моментом. Кайфовала от каждой секунды, проведенной в его объятиях. Однако сегодняшние события не отпускали. Назойливым червячком копошились в подкорке. И она решилась. Да. Решилась. — Я…я действительно не знала, что он женат.

Рука, опоясывающая ее талию, превратилась в сталь.

— За полгода наших отношений, Лёня ни разу не дал повода усомниться в своей верности. На деле же, оказалось, состоял в законном браке около семи лет. А его жена ждала ребенка. Она его и заподозрила. Вместе со свекром, наняла частного детектива, чтобы убедиться наверняка. Специалист сделал запись, одной из наших встреч. Где мы…ну, во всей красе. Его отец, Марк Георгиевич, в любовнице сына сразу же узнал меня — свою подчиненную, которую домогался с первого рабочего дня. В ярости вломился в кабинет, и чуть было не изнасиловал. Благо, ребята из охраны вовремя подоспели. Помешали ему. Но, я рано радовалась. После меня затащили в подсобку. К Катерине. Женщина представилась его женой. Очень-очень беременной женой. Так люто ненавидела меня. Думала, что я…все это специально. Из семьи увести хочу. В общем, ребята держали, чтобы не трепыхалась, а Катя вершила возмездие. Всего не помню. В какой-то момент просто потеряла сознание. А очнулась уже в больнице. Отцу тогда сказали, мол, под машину попала дочка ваша. Я не стала отрицать. Очень боялась, что папа убьет их. Всех. Знаешь же, какой он у меня…суровый. Совсем недавно призналась. Когда переболела. Когда собрала себя по кусочкам, и смогла двигаться дальше. Вперед.

Лера замолчала. От гнетущей тишины заложило уши. Каждой клеточкой своего тела девушка ощущала степень Давыдовского бешенства. Спиной же чувствовала его не менее одичалый пульс. 

— Где все это время находился твой герой?

— Не знаю. И знать не хочу.

— А, ведь ты была права. — Зашипел, уткнувшись носом в ее шею. — Не такие уж мы, с ним, и разные.

— Это не так. Вы…

— Так. Так! — Мягко перебил. — Ублюдки. Трусы. Эгоисты. И оба помешаны на одной и той же женщине.

— Герман, пожалуйста!

— Я знаю, о чем говорю, Лера. И ты…должна узнать, кое-что.

— Что?

— Вот только, как? — Резко развернул к себе лицом. — Как нужные слова найти?

Повинуясь порыву, Лера обвила руками мощную шею, и легонько поцеловала.

— Замотивировать?

Не пришлось. Он обрушился на податливые истерзанные губы подобно урагану. А всего мгновение спустя, ее пронзительный визг эхом отразился от мраморных стен. Дверь в ванную внезапно распахнулась. На пороге, тяжело дыша, и сверкая грозным взглядом, застыл Станислав Юрьевич.

— Стас, остановись! — Доносился из недр комнаты приглушенный голос Маргариты Алексеевны. — Не вздумай…

— Рита, иди-ка сюда, — отозвался, даже не оборачиваясь. — Полюбуйся!

Первым из оцепенения вышел Герман, процедив сквозь зубы:

— Закрой дверь с обратной стороны!

— В общем так, у вас есть ровно десять минут, чтобы привести себя в порядок, одеться. Жду в гостиной. Разговор предстоит…долгий.

Глава 40

Некогда уютная гостиная в данный момент казалась ей колонией строгого режима. Карцером, из которого не сбежать. Не выбраться. Гробовая тишина лишь усиливала внутреннее напряжение. Как и монотонное тиканье настенных часов. Никто из присутствующих не решался заговорить. Нарушить мнимую идиллию. Станислав, вероятно подготавливая нужную речь, нетерпеливо мерил шагами пространство комнаты. Маргарита отсчитывала должное количество капель пустырника, добавляя их в стакан с водой. Герман докуривал вторую сигарету подряд. Все так же, молча. А Лера…

Просто вжалась в спинку дивана, мечтая стать невидимой. Прозрачной. Невесомой.

Не в силах выдержать серьезные взгляды старшего поколения Давыдовых, угрюмо склонила голову, и с особым усердием принялась изучать собственные ногти, отмечая, какими синюшными стали заледеневшие пальцы. Ее вновь лихорадило. Но, это мелочи. Грядущий разговор страшил куда сильнее. Сейчас хотелось лишь одного — провалиться сквозь землю. И как можно глубже. Чтобы не нашли.

— Лера, тебе нехорошо, дочка? — Станислав Юрьевич почему-то решил сосредоточить внимание именно на ее скромнейшей персоне, заставляя напряженно замереть. Затаить дыхание. — Ты очень бледная.