Ты думал, я не узнаю?..

Как только послышался выстрел, а за ним последовало еще два, она моментально слилась воедино с воцарившейся неконтролируемой паникой и ринулась, куда глаза глядят. До ближайшего укрытия. Вместе с группой сверстниц забежала в женскую уборную и, тщетно силясь не разрыдаться от всепоглощающего страха, затаилась.

— Кто стреляет? — раздается подрагивающий высокий шепот из соседней кабинки.

Вместо ответа — булькающий плач.

Все до последней ученицы припадают к экранам своих гаджетов, открывают школьные чаты и личные переписки, по крупицам собирая информацию о стрелке.

— Парень…

— Девятиклассник.

— Боже, я его знаю!

— Литвинов, кажется.

У Ксюши обрывается дыхание.

Этого не может быть. Просто не может быть. Произошла ошибка. Ребята обознались. Спутали его с кем-то.

Она неотрывно, боясь моргнуть, просматривает записанный кружочек с шагающим по коридору незнакомцем, выглядящим точь-в-точь как ее лучший друг, однако копия Артема, в жизни не притронувшегося к оружию, держит в руке пистолет.

Это вправду он.

Друг ее детства.

…Значит, беда подлежит предотвращению.

10.20

Охота длится недолго. Артем даже сожалеет, что ему не удалось еще немного растянуть удовольствие от поиска, преследования и загона жертвы в ловушку. Новоиспеченный палач с хладнокровной улыбкой наблюдает за тем, как Илья трясется от страха за свою жалкую жизнь, тщетно пытаясь увеличить дистанцию, и сам того не осознавая ускоряет прибытие на место неминуемой гибели.

Артем не отступит. Не передумает.

Тем не менее, когда в обозримом поле неожиданно появляется Ксюша, КОТОРОЙ БЫТЬ ЗДЕСЬ НЕ ДОЛЖНО, несокрушимость намерений Литвинова дает трещину.

10.23

— …Опусти пистолет, — сморгнув слезу, вкрадчиво просит Ксюша. — Давай сбежим. Только ты и я. Не важно куда. Не нужно…

Лицо Артема неподвижно, словно высечено из мрамора. Спустя секунду он смещает дуло левее, на Илью, которого она стремится заслонить своим телом. Эта мразь, скулящая о пощаде, не заслуживает того, чтобы Ксюша его защищала.

— Слишком поздно.

Артем лишает Илью возможности произнести последние слова и жмет на курок.

Пуля, предназначавшаяся для Яшина, попадает в Ксюшу.

Илья использует ее, как щит. Жажда отсрочить неизбежную расправу застилает его рассудок сотканной из чистейшего отчаяния пеленой.

— М-ма-ма… — ее грудь вздымается в последний раз на рваном вздохе. Глаза полны шока и страха.

Дезориентированный падением Ксюши ниц тряпичной куклой, Артем выталкивает из недр своего естества истошный крик и расправляется с Ильей.

Дрожит. Ревет.

Илья больше не двигается. Как и маленькая девочка, лежащая неподалеку. Должно быть, испугавшись очереди выстрелов, она выбежала из укрытия и попала под раздачу.

Артем садится рядом с Ксюшей, сгребает ее в объятия и, не дожидаясь, когда дыхание девушки угаснет, прижимает дуло к своей голове.

Не раздумывает.

Раздается последний выстрел.

Глава 45 Варя

Наши дни, март

Конец брака — в легковесном документе из плотной бумаги, о край которой я нечаянно царапаю подушечку пальца. Желая увидеть в этом маленьком происшествии двойное значение, задерживаюсь на мысли, что такова моя последняя цена за свободу.

Хотя свобода не совсем подходящее слово. Ведь, будучи замужем, я не находилась в рабстве: ни физическом, ни эмоциональном. Моя семейная жизнь, продлившаяся два десятилетия, была хорошей. Со взлетами и падениями, недопониманиями и компромиссами, научившими, что страсть и влюбленность — это мизерная толика любви.

Она была с нами.

Знаю, что Матвей меня любил. И я его любила. Я не жалею, что однажды ответила ему «да». Ни за что бы не променяла совместно пережитый опыт и счастливые воспоминания, разве что на жизнь дочери. За это я бы отдала себя без остатка и в придачу Матвея. Весь мир. Но, к сожалению, Бог в моих эгоистичных жертвах не нуждается.

То, что я получила на руки вместе со свидетельством о расторжении долгих отношений, состоит в близком родстве со свободой — это начало собственного пути, неподвластному чьему-либо влиянию извне. В этой послебрачной дороге я единственный пилот. А тело и разум так привыкли к тому, что вместо двух рук — четыре, вместо одной пары глаз — две, и голос неотъемлем от другого.

Воодушевление, нисходящее на меня с выходом из ЗАГСа, улетучивается с первым порывом мартовского ветра. Сердце сжимают в тиски страх и неуверенность. Справлюсь ли я сама по себе?

Большая девочка, куда денусь.

И все же…

На некоторое время — буквально на несколько минут — я теряю способность ходить и падаю назад, плюхаясь на кованную парковую скамью. Мне не ухватиться ни за одну членораздельную мысль, которыми наводнен разум. Я себя не тороплю. Даю возможность с черепашьей неповоротливостью переварить вступление во что-то новое и неизведанное.

Не развод с Матвеем вводит в это состояние, а то, что ждет после. С ним я давно рассталась, а вот с браком — только что.

Сковывающее оцепенение, подобно отливу, обнажает погруженные на долгое время под воду замыслы и концепции жизни. Я представляю, как выкапываю их из-под влажного, тяжелого песка, отряхиваю и бережно прижимаю к груди, намереваясь заботиться о каждой идее, задумке, желании.

Теперь мне нужно как следует за собой ухаживать.

К ногам возвращается подвижность. Я поднимаюсь со скамейки, вяло нащупываю в кармане весеннего пальто ключ от машины. Время близится к полудню, а на сегодня дел больше не осталось — ради развода брала отгул. К своему удивлению, как только в голове проскакивает мысль о том, чтобы просто вернуться на работу, я не спешу за ней угнаться, и еду в ресторан, чтобы вкусно и сытно пообедать. В одиночестве. Извлекаю из ларца с бесконечно кипящими размышлениями все лишнее и сосредотачиваюсь на вкусе пасты с морепродуктами; завершаю трапезу неспешным смакованием ароматного ягодного чая.

Еду домой. Вернее, в ту квартиру, которая ею являлась. Сейчас я живу на новой, съемной. Студия с панорамным остеклением, сорок с чем-то квадратов. Как временный вариант вполне устраивает, учитывая, что я там нечастый гость (стараюсь стремиться к обратному результату!). После поездки в Китай я и Матвей займемся ее продажей, чтобы избавиться от того последнего, помимо памяти о совместной жизни и погибшей дочки, что нас связывает. И наши пути больше не пересекутся. Надеюсь. Матвей вроде примирился. Полагаю, состоявшийся развод этому доказательство.