Ты и Я - Сводные

Сердце бахнуло вниз, оно перестало реагировать. Ладони превратились в лед, а тело шло на автомате. Я преодолевала метр за метром, старательно сдерживая тот безумный порыв эмоций, который рвался из грудной клетки. А потом упала, просто пропустила мимо ступеньку.

Подняла голову, и замерла. Люди проходили, усмехались, переступали, как через кусок грязи, через большую дождливую лужу. Я закрыла глаза. Сделала вдох. Все будет в порядке. Это всего лишь слова, всего лишь злые языки. Такие вещи не ломают людей. Такие вещи не заставляют ощутить себя в болоте.

А вот Саша Беляев смог.

Он наверняка смеялся каждый раз, когда я протягивала ему руку. Наверняка, испытывал отвращение, когда пытался поцеловать. Как там писали в интернете комментаторы? Несуразная каракатица для Белого Принца? Хах, вот кем я для него была. Не другом, нет. Серой тенью.

Я кое-как поднялась, отряхнула ладошки. Накинула куртку, а поверх рюкзак. Дрожащими пальцами засунула наушники в уши и включила музыку.

Как хорошо, что не встретила Беляева. Хорошо, что он не попался мне на глаза. Иначе и не знаю… расплакалась бы или ударила со всей силы по его смазливому личику. Разве такое поведение свойственно людям? Разве так поступает человек?

Я выскочила на крыльцо школы, куда народ все прибывал и прибывал. Каждый смотрел в мою сторону, будто я местная звезда ТВ. Кто-то что-то говорил, кто-то смеялся. А в ушках играла музыка, но я почему-то не слышала слов, не слышала звуков. Только шум. Звонкий, острый и разрывающий.

Сказок не бывает. Принцев не бывает. Гадкий утенок не превращается в Лебедя.

Сегодня, стоя у входа в школу, я окончательно в этом убедилась.

Глава 25

Илья

Когда неожиданно приваливает работа, тут тебе не до телефона, и не до звонков от Дыни. А он мне раз двадцать за сегодня набрал. Только зря. С утра позвонила Леся, наш менеджер, и опять же в принудительном тоне поменяла мне точку выхода. Вместо спокойного центра, заставили пахать в курортной зоне. Людей завались. Очередь не уменьшается. Ощущение, будто весь город пришел пить к нам кофе. Даже вчетвером мы нифига не успевали.

К десяти вечера я понял, что хочу на Сейшелы или на Бали. Куда угодно, лишь бы тишина. Шел домой пешком и наслаждался звуками спящих улочек. Благо, хоть пораньше свалить разрешили. С другой стороны, особо я не спрашивал. Поставил перед фактом и хлопнул дверью. Хватит, палочка-выручалочка выдохлась.

Пока топал в сторону родной обители, думал о Дашке. Странные у нас с ней диалоги выходят, и контакты тоже странные. Меня все больше на автомате тянет в ее сторону, а девчонку, явно тянет ко мне. Не слепой же. Она еще так смущается забавно, как ребенок маленький. Сразу видно, опыта в отношениях нуль. Но может я и ошибаюсь.

В то же время, все сложно. Вроде как Лисицына неплохая, вроде, как и мы — одна семья теперь. Ну не могу я взять и переспать с ней. Она не одноразовая. Вот весь мой бывший арсенал был на одну ночь. Все просто. Доставили удовольствие друг другу, разошлись. Никаких проблем и обязательств. С Дашкой так нельзя. Поэтому лучше нам держаться на расстоянии. Мы же брат и сестра, в конце концов. Год потерпеть, а там я все равно планировал свалить. Бесит только, что Лисицына с Беляевым общается. Разобьет он ей сердце. Урод конченный. Я до сих пор не могу простить ему ту выходку с видео. Вот, что этот додик трется возле Даши? Баб что ли мало. За ним, итак, хвост дай Бог ходит. Но нет. Надо вокруг моей сестры околачиваться. И малая хороша. Говоришь ей, держись от него, а ей что в лоб, что по лбу. Дура.

Дома, когда я вернулся, почему-то до сих пор горел свет. И это сразу как-то в глаза бросилось, странным показалось.

— О, Илья, — воскликнула Ольга Николаевна. Стоило мне только порог переступить, как она выскочила из кухни.

— Доб…

— Ты Дашу не видел? — тревожный тон голоса, брови домиком, поникший вид. Я как-то моментально напрягся от этого.

— Нет.

— Я когда пришла, дома темно было. А телефон у нее отключен. Где же она может быть?

— Оль, — тут и отец нарисовался. Приобнял Дашкину мать, по головке погладил. Прям ванильная семейка, радуги только не хватает над головами. — Ну может у подруг задержалась.

— У каких подруг? А если случилось чего, — в этот момент и мне не по себе стало. Вдруг, и правда, с ней беда приключилась. Она ж вся такая наивная: верит в пони и мир во всем мире. Иначе бы точно с Беляевым общаться не стала. Дура, она и в Африке дура.

— Ну хочешь, я Сене позвоню, — предложил отец. Сеня — это его друг следователь. Где и когда они познакомились, не знаю. Но выручал этот мужик и меня в том числе.

— А можешь? — щенячьими глазами уставилась Ольга Николаевна на старика, а тот и повис. Явно не в силах отказать. Да уж, папочка, плывущий от женщины, это что-то новенькое. Однако мне было плевать. Решил, что сейчас наберу Дыне, пусть парней притащит за уши, и поищем Дашку. Даже если придется Романовой позвонить. Хотя с ней мне в принципе общаться не хотелось.

Я развернулся, щелкнул язычком замка и уже почти пересек порог квартиры в обратном направлении, как в коридоре появилась Лисицына. Вид сонный, потерянный и…. глаза опухшие. Будто ревела ночь напролет, и планировала еще столько же выдать соленной жидкости.

Мать ее пару минут стояла в оцепенении. Видимо гадала: глюк перед ней или реальность. Потом пришла в себя и кинулась обнимать со слезами, причитать, ругаться. Правда, все в мягкой форме. Отец тоже откинул реплику, но она осталась незамеченной. По крайне мере, никто отвечать ему не стал.

Я снял обувь, и пошел на кухню. Старик следом поплелся. Остановился в проходе, оглядел меня как-то озадаченно, вздохнул и выпалил, как на духу:

— Мы с Олей хотим завтра в обед поехать в горы до воскресенья. Там снег сегодня выпал. Если хочешь… — тут он замялся. — Можешь ты и… Дарья поехать с нами.

— Да ладно? Чтобы портить своей миной ваш семейный отдых? Спасибо, откажусь. — Отец настаивать не стал. Видать пригласил для галочки, а не от великого желания. Потоптался еще пару минут, а затем вышел. Я тоже не задержался надолго на кухне. Поел, да отправился к себе в спальню.

Уже возле входа услышал, как Дашка любезно отказывается от еды, якобы не голодна. А мать удивляется, почему дочка столько времени просидела в закрытых стенах, и до сих пор не хочет есть. Скажем так, и я удивился. Но не отсутствию аппетита. Просто вид у Лисицыной был какой-то… не такой. Будто из нее жизнь ушла. Вся былая яркость, игривость, эмоции и тепло — все это куда-то пропало. Дашка словно превратилась в серую массу, которую невозможно отличить от прохожего на улице.

Напрягло меня это как-то. Почему? Не знаю. Просто неприятно стало. Она ведь девушка, к тому же, человек не посторонний. Да и… такая доверчивая. Хрупкая. Может, кто обидел ее. С другой стороны, я ведь уже решил, что буду держаться на расстоянии. Обидел и обидел. Мало ли у девчонок тараканов в голове.