Ты маньячка, я маньяк или А пес его знает

Евдокия сменила тактику.

— Бобик, братик мой дорогой, — спросила она, — ты хочешь со мной поругаться?

Борис не мог терпеть, когда его называли Бобиком — разумеется, он вскипел и нагрубил Евдокии. Она только этого и ждала — мигом зашлась в рыданиях, жалобно приговаривая:

— Я тебя очень люблю, я тебя ласково называю, а ты постоянно орешь на меня. Ты меня напугал. Вот, кажется, приступ от этого начинается. Вот, я икаю уже. Ик! Ик! Ик! — старательно заикала она.

Борис всполошился:

— Не надо, Дуняша, не нервничай, я сделаю все, что ты просишь.

Евдокия прекратила икать и деловито осведомилась:

— Что, прямо сейчас к Еве поедешь?

— Да, брошу все и поеду, — пряча от сестры раздражение, пообещал Борис. — Так и быть, с риском для жизни буду маньячку твою улещать.

— Боб, ты самый лучший! — обрадовалась Евдокия. — Теперь я спокойна!

Она действительно успокоилась: если Борис обещал, значит выполнит — главное вырвать его обещание, а там уж можно не волноваться. Осталось, предупредить Еву.

— Евик, — довольная собой, проворковала она, — больше не надо бояться; к тебе едет Боб.

— Твой Борис? — удивилась Ева. — Зачем он едет ко мне?

— Охранять тебя от маньяка.

— Не смеши, Боба соплей перешибешь. Дуся, какой из него охранник?

Евдокия за брата обиделась:

— Ты не права. Боб немножко худой, но зато очень сильный. Знаешь, какой он накаченный!

— Да ну? Никогда не сказала бы.

— Да-да, он просто высокий и любит одежду просторную, вот и выглядит, словно жердь. Это ты его голого не видала. У Боба очень красивое тело.

Ева немедленно согласилась:

— Что ж, пускай приезжает. Уж лучше с Бобом, чем одной. Не станет же этот маньяк убивать меня при свидетелях, а мужчин он не трогает.

— Вот и чудесно, — обрадовалась Евдокия, — а к утру мы с Леней вернемся, и я сразу к тебе.

— Спасибо, ты настоящий друг, — умилилась Ева, в уме перебирая уже в чем ей встретить Бориса.

«Странно, теперь и я припоминаю, у него действительно красивое тело, — вмиг забыв о маньяке, размышляла она. — И почему я раньше не обращала внимания на брата Дуси? Боб симпатичный и довольно высокий. Короче, будет чем этой ночью заняться…»

А Евдокия, разрешив проблему подруги, хотела вернуться к мужу, но, случайно глянув в окно, она увидала паршивого пса. Голодный, убогий, он прятался в кудрявом самшите под рестораном, жадно вдыхая вкусные запахи и не решась приблизиться к кухне. Опыт прошедших дней псу говорил, что это очень опасно. Пес был расстроен. На его унылой облезлой морде выступили все поражения тяжелой собачьей жизни.

Евдокия поражения эти прочла и прониклась сочувствием. Не задумываясь, она открыла окно и, махнув через подоконник, устремилась к несчастному псу. Пес насторожился и попытался забиться поглубже в кусты, но она оказалась ловчей и преградила ему дорогу. Пес зарычал с вялой угрозой и жалобно заскулил, чем рассмешил Евдокию.

— Ну-ну, дурашка, — ласково прошептала она, погладив его плешивую шерсть своей нежной холеной рукой. — Не трать понапрасну силы. Оголодал. Где же ты раньше был, никудышный? Почему я тебя не видела, не кормила? Некрасивый, да? Никому не нравишься? Прятался, да? Обижали тебя? Людей боишься?

Пес мгновенно пошел на контакт: он вздохнул и лизнул ладонь Евдокии.

«Людей я боюсь, но ты мне мила», — говорили его глаза.

Она все поняла и скомандовала:

— Пошли!

Пес еще раз лизнул ее руку, но идти наотрез отказался: он пятился, отчаянно ввинчиваясь костлявым задом в самшитовые кусты — густые кусты упруго его не пускали.

— Что ж, придется тебя на руках нести, — посетовала Евдокия и, бесстрашно прижав к себе ворчащего пса, помчалась к автостоянке, приговаривая на бегу: — Не бойся, бродяга, там еще гуще растительность. Надежно спрячу тебя, в обиде, бродяга, ты не останешься. Господи, какой же ты легкий! — ужаснулась она и, переполнившись состраданием, чмокнула в лоб паршивого пса.

Просто счастье, что не видел этого психиатр Лагутин — удар бы хватил его. Пес же, ласку учуяв, успокоился и притих. Евдокия определила бедолагу в кусты, что рядом с автостоянкой и, с улыбкой глядя ему в глаза, с нежной строгостью наказала:

— Сиди здесь, не уходи. Я скоро вернусь и тебя накормлю.

Пес ее взгляда не выдержал и смущенно отвел глаза. Но не ушел, остался в кустах. Возвращаясь бегом в ресторан, Евдокия несколько раз на него обернулась и крикнула:

— Бродяга, жди меня! Жди!

Ей показалось, что пес кивнул, мол согласен, мол буду ждать. Она успокоилась.

Глава 5

Лагутин давно пообедал и угрюмо сидел за столом, с тревогой поджидая жену. Когда Евдокия вернулась, он буркнул:

— Тебя рвало?

— Да, немного, — кивнула она.

Он нахмурился:

— Ты не беременна?

— Нет-нет, на солнце перегрелась вчера, — испуганно затрясла головой Евдокия.

Леонид Павлович категорически не хотел размножаться, объясняя это свое нежелание слишком юным возрастом Евдокии. Однако она подозревала, что виною тому ее болезнь: муж просто боится передать своим будущим детям нездоровые гены жены.

— Все в порядке, мой дорогой, я уже отлично себя чувствую, — с нежной улыбкой сообщила она.

Лагутин поверил и уже мягче спросил:

— Что же ты так долго отсутствовала?

— Взвешивалась. В туалете оказались весы, — не моргнув глазом, солгала ему Евдокия и, кивнув на свои тарелки, (нетронутые совсем) пояснила: — Есть не буду. Барашка и рыбу придется собачке отдать.

Леонид Павлович насторожился:

— Почему это вдруг?

— Ленечка, ты не пугайся. Это не симптомы болезни. Я ужасно здесь растолстела, так что, снова пора на диету.

За два года супружеской жизни Лагутин почти смирился с дурацкими диетами жены, он лишь изредка протестовал. И на этот раз мудро решил промолчать.

На самом деле Евдокия его обманывала. Она не полнела — не склонна была, но муж вский раз так пугался, видя отказ жены от еды, что она шла на хитрость: частенько ему приходилось лгать. В его возрасте трудно понять как это нет аппетита, если здоров. К тому же, Лагутин мечтал нарастить жирку на тощее тело Даши и первое время пичкал деликатесами ее сверх всякой меры. От этого у Евдокии появилось отвращение к пище, она взбунтовалась и прибегла к диетам.

Сейчас же она есть хотела, но желание накормить облезлого пса оказалось сильнее голода. Мысленно облизываясь, Евдокия опустошала тарелки в кулек и планировала перекусить где-нибудь по дороге домой.