Ты мне больше не дочь

– Ты напишешь заявление?

– Я же обещала.

– Тогда завтра.

– Как скажешь, - пожала Алиса плечами.

Будь она беременна, это могло быть смягчающим обстоятельством, теперь у неё было положение пощекотливее. Оставалось уповать на то, что у неё ребенок, требующий ухода, и брат не станет настаивать на заключении.

– Как Димка? – поинтересовалась сестра.

Алиса не знала о случившемся, Юля не собиралась рассказывать ей об этом, но раз спросила.

– В больнице.

– Что-то серьёзное?

– Нет, просто несколько ножевых.

Юля смотрела, как изменят её слова выражение лица дочери. Алиса глядела на мать, не мигая, пытаясь понять, говорит ли та правду.

– Думаешь, я лгу? Наверное, хочу тебя разжалобить.

– Нет, - запротестовала Алиса, но как-то неуверенно. – Как он?

– Разве это важно?!

– Ну я же нормально спросила!

Юля пыталась взять себя в руки, успокаивая бурю внутри.

– Ладно, я пойду, - она встала, чтобы покинуть кухню.

– Мам, - окликнула Алиса, - мы его вытащим.

Глава 10

– Вы знаете, что вам может грозить до 5 лет лишения свободы?

Мужчина сорока лет в хорошей физической форме, дорогом костюме и очках смотрел в упор на Алису, сложив руки в замок перед собой.

– Вы меня пугаете? – вскинула она брови, понимая, что подобная информация и впрямь вызвала у неё чувство страха.

– Почему? – не отводил он взгляда. – Просто предупреждаю о последствиях.

– Но вы выбрали самое страшное.

– Знаете, - он закинул ногу на ногу, удобно разместившись в кресле, - лучше быть готовым к худшему, чем рассчитывать на что-то минимальное и не быть готовым.

– Может, дело ограничится штрафом! – с вызовом сказала Алиса.

– Учитывая ваши обстоятельства, не могу этого отрицать. Но берите в учёт и то, что лжесвидетельство связано с обвинением лица в совершении особо тяжкого преступления! К тому же, осужденный провел в тюрьме почти год! А это подрыв физического здоровья, эмоционального, - загибал мужчина пальцы.

– Я поняла, - насупилась Алиса.

– Но! – поднял он палец вверх. – Наша задача состоит в том, чтобы Дмитрия выпустили, а вам, - ткнул он пальцем в девушку, - дали по минимуму.

Алиса кивнула. Ей придётся довериться этому человеку, хоть она его и не знала. В конце концов, пора закончить эту главу и начать с нового листа. Они станут жить вчетвером в квартире, как раньше, с одной лишь разницей: Михаила заменит Мишель.

– А теперь расскажи, как всё было на самом деле. Я – друг, - предупредил он, - мы не на суде. Мне нужны факты, с которыми нам придётся работать, потому что вытащить твоего брата будет непросто. Мало признать вину, тебе должны поверить, а ещё нужны неопровержимые доказательства. Может, видеофайлы, аудиозапись с признанием. Если ты знаешь, где сейчас Алексей, самое время сказать мне.

– Нет, - покачала головой Алиса. – Знала бы, прибила.

– Вот давай обойдёмся без этого! – скривился мужчина. – Оставайся взрослым человеком. Итак, что случилось в ту ночь.

Юля не могла найти себе места после произошедшего с сыном, а потому, подняла на уши всех знакомых, кто мог бы хоть как-то помочь. Только знакомых особо и не было. Раньше всем занимался муж, теперь она поняла, что без него стала какой-то беспомощной, но лучше бороться хоть как-то, чем ничего не предпринимать.

– Да, спасибо, - в который раз грустно вздохнула она, отключая телефон. – И у них никого нет, - обратилась к Ларисе, изучавшей свои контакты.

Глаза сестры загорелись, когда она поняла, к кому можно обратиться.

– Знаю! – выставила вверх указательный палец, пытаясь найти нужный контакт. – Сейчас попробуем что-нибудь решить.

Юля уронила голову на руки, не зная, откуда в ней ещё остались силы сопротивляться. Будто её жизнь катилась под откос, и никто не мог остановить поезд, сошедший с рельсов.

Емельянов, тот самый адвокат, которого нашла Лариса, был человеком со связями, которыми лишний раз не торопился воспользоваться. Но тут дело было серьёзное: на кону жизнь Дмитрия, его подопечного, а потому надо было действительно что-то предпринимать.

– Знаете, почему я стал адвокатом? – спросил он у Ларисы, когда та впервые появилась на пороге его кабинета. – Моего брата оклеветали. Я жалею, что мне было всего четырнадцать, и я не мог защищать его в суде. Но когда встал вопрос о том, кем я хочу стать, ответ у меня уже был.

– Сейчас ваш брат на свободе?

– Его нет в живых, - речь ровная, видно, человек прожил утрату и говорит о ней спокойно. – Но теперь я не могу спокойно смотреть, когда знаю, что безвинные люди находятся по ту сторону свободы.

Он пошёл им навстречу даже тогда, когда Лариса заявила, что полной суммы на руках нет, обещая, что к концу процесса они внесут всё по копейку, и он поверил. Вот так запросто, после её истории об этой семье, поверил, и теперь, когда Лариса в который раз позвонила с просьбой, не смог отказать.

– Но его не станут долго держать в больнице, максимум, что я могу, это выбить месяц.

– Мы успеем? – в надежде спросила Лариса.

– Во-первых, вам будет это стоить прилично, а во-вторых, это дело затянется на несколько месяцев.

– И что тогда?

– Я не знаю, Лариса, - честно признался мужчина. – Но давайте смотреть правде в глаза: это максимум, что я могу сделать.

– Да, понимаю, спасибо.

Вот уже несколько дней Лёха катался, как сыр в масле. Наташка оказалась женщиной, что надо, ничего, что постарше, зато как окружила заботой, так обхаживала, будто он красна девица, а Лёхе ничего – нравилось. Пусть не красавица, ей же не на подиум, зато у него теперь есть не только кров, но и женщина под боком, готовая угодить в любой момент.

– Ты такой красивый, - подперев ладонью подбородок, томно говорила Наташка. – У меня ещё таких не было.

И Лёха таял, сам не понимая почему. Хозяйской рукой она навела ему порядок, обстирала, наготовила, и желудок развернулся, вспомнив, что кроме полуфабрикатов есть ещё и первые блюда. Он даже позабыл почему здесь находится. А врать ему она сама помогала.

– Ты, наверное, на месяц в отпуск приехал? – спрашивала она, сразу предлагая ответ на вопрос, и он просто кивал. Лишь об одном попросил Лёха: не трепаться направо и налево о нём. А потом и вовсе признался в порыве алкогольных чувств, что следят за ним.