Ты мне не сестра
Шрифт:
— Нет, — тут же тянет он меня к себе и жадно впивается в губы, и я отвечаю, отвечаю, отвечаю. Ласкаю его язык, вылизываю подбородок, потому что еще неизвестно, когда снова почувствую вкус его поцелуя. – Я не хочу так.
— Нам нужно время, — все-таки умудряюсь оттолкнуть любимого. — Мы хотим уничтожить Андронова. Нам нельзя ошибаться.
— Ладно, — отталкивается он меня подальше, словно боится сорваться. Сует в карман руку. Протягивает мне карту.
— Я не…
— Дочь Андронова должна выглядеть прилично… — окидывает он неприязненным взглядом
— Я знаю, что делать, — киваю я и через силу, но беру карточку. А следом мне в руку ложатся ключи.
— Помнишь ту квартиру, что мне выдали после приюта? — киваю, пытаюсь вспомнить адрес, куда мы так и не попали. За нами приехал по велению отца спецназ. Избили его и посадили в тюрьму. – Она с ремонтом, и она простая. Тебе там будет хорошо.
Мы прощаемся, перед этим еле разлепив губы. Словно приклеенные. Словно прокаженные.
Но из метро я иду не в квартиру Макса, ключи которой жгут мне карман, и даже не в свое общежитие, а к Жене.
В простую пятиэтажку в тихом районе.
— Привет, — улыбается он, открывая двери. Я прошу его выйти в коридор. И он тут же заводит старую пластинку. – Я нашел отличного специалиста…
Закончить он не успевает, потому что беру его за воротник домашней клетчатой рубашки и тяну на себя. Целую в губы, не ощущая внутри себя никаких волнений. Ничего, понимаете?
— Света? – ошеломленно улыбается Женя, а я ненавижу себя за то, что придется его использовать. Но разве я могу отступить, когда все звезды сошлись в единой точке. Когда даже Максим, судя по всему, готовит отцу подставу.
— Твое предложение еще в силе? — тот замирает и с придурковатой улыбкой кивает. – Тогда я согласна. Нам нужно как можно скорее пожениться.
Глава 24.
*** Максим ***
Больше всего выбешивает игнор.
Еще в детском доме. Ты зовешь воспитателя, ты зовешь врача, ты зовешь маму. Но всем им глубоко на тебя насрать. На тебя и на сотни таких же как ты. Просто свора волчат, разбредающихся по стаям.
Вот и сейчас. Десятый звонок, а Лана, тварь, трубку не берет. Уже хочу сорваться с места, завести тачку, найти сучку и выебать, но тут мне прилетает сообщение:
«Угомонись, я занята».
Да заебись, она занята. Чем? Чем она может быть занята кроме меня? Она вообще должна быть сейчас здесь.
«Приедь, я оплачу такси».
В ответ мне приходит картинка с неприличным знаком, и я сжимаю в руке телефон. Хочется ударить ее наотмашь, а потом поцеловать.
Достала. Встретиться спустя три года и пытаться избегать неизбежного.
Родство. Жена. Препятствия. Все это полная чушь, когда два тела так жаждут друг друга. Когда две души давно слиты в один котел греха и варятся там на зависть дьяволу в преисподние. Она мой личный ад. Моя зависимость. Жить в завязке три года, а потом резкий срыв. У нее нет шанса от меня избавиться. Но в одном она права. Сначала нужно прищучить Андронова, только потом можно брать свою бабу за волосы и тащить в пещеру.
И наказывать. Наказывать. За динамо. За игнор. За вранье самой себе. За то,
что лишила принадлежащего мне по праву. Еще в день первой встречи я поставил на ней клеймо. И даже спустя три года оно все такое же свежее. Высеченное губами. Выжженное касанием. Выточенное членом. И черта с два она сможет его свести. Такое не стирается.Три года…
Что это такое три года по сравнению с силой чувств, что мы испытывали тогда, снова и снова горизонтально танцуя под тенью деревьев. Любя друг друга как животные, не отрывая друг от друга глаз. Словно боялись, что стоит закрыть глаза и кто-то исчезнет. Иллюзия. Фантазия. Но все было таким настоящим, что даже сейчас, стоя в одних трусах посередине своей квартиры, я ощущаю дуновение летнего ветерка. Могло пройти бы и десять лет, у нее были бы дети, муж. А я бы все равно ее взял. Трахал, трахал, трахал.
Брал бы до тех пор, пока наши тела не испустят последний вздох.
«Сука ты, Андронова».
Посылаю сообщение и сажусь. Потому что тело занемело стоять.
В ответ прилетает фотка учебника этики, и я не могу не улыбнуться. Посылаю ей фото обложки книги «Камасутра».
Даже спустя неделю член ноет от воспоминаний, как она изгибалась. Как двигалась. Как принимала жесткие толчки. Как сливочная кожа лица блестела от влаги…
На телефон приходит объявление о приеме сексопатолога, на что я уже откровенно ржу. Ну, блять. Охуенная же.
Сомневаюсь, кстати, что врач решит эту проблему. Не проходящим стояком в присутствии Ланы я заразился давно. Это не лечится. Как и чувства, что взметнулись во мне с силой, гораздо выше той, что была раньше. Подобно урагану смела все правила и нормы. Между нами их не было тогда. Не вижу смысла задумываться о них сейчас.
Ночью укладываюсь спать, достаю колом стоящий член и звоню Лане. Последний шанс перед тем, как меня сморит сон. Да и кончить хочется. Неделя без секса оказывается весьма тяжелой.
— Ты завтра женишься, не пора ли поспать и дать мне? – неожиданно берет она трубку и распаляет фантазию своим хриплым голосом.
— В чем ты? — без предисловий спрашиваю я. Похрен на ее причитания. Тем более тяжелое дыхание говорит о том, как она возбуждена. Взбудоражена.
— Я в общежитии. Так что не голая, — ее смешок не дает мне возможности погасить гнев. Какого хрена она все еще в той дыре?
— Ты заколебала. Я же дал тебе ключи.
— Мне нужно было переодеться, собрать вещи и не факт, что завтра ты захочешь, чтобы я там осталась.
— Не понял, — желание кончить сразу пропадает, тем более она завершает разговор.
— Завтра, Максим. Все завтра.
Чтобы это проклятое «завтра» наступило быстрее, я повернулся и досчитал до ста. Именно так я пытаюсь отогнать мысли о горячем теле Ланы, что сейчас томится в одиночестве.
Она, разумеется, права. Нам сейчас нельзя афишировать наши отношения. Но что, если произойдет что-то очень непредвиденное? Что-то из ряда вон выходящее.
А вдруг детей Андронова похитят. Ради выкупа. И им придется томиться в ожидании вердикта отца пару недель. Где-нибудь на солнышке. Берег средиземного вполне подходит. Таиланд. Никогда не видел океан. Самое время. А от фантазии голой Ланы на песке сводит скулы.