Ты мой! Расплата за измену
Шрифт:
Она обернулась к другу, изучающему смартфон уголовника.
– Игорёша, можешь скачать все его вызовы?
– Уже делаю это! Пока не забрала полиция. Разберусь вечером с информацией, что на нём есть.
Осипов бессильно рычал:
– От…сь от моего телефона, сучара!– понимая, что не получит обещанных адвокатов, что обещали на правах «инкогнито», если попадётся в руки полиции.
Ковалёв не обращал внимания на подонка. Он пригрозил, даже не поднимая глаз:
– Ещё один мат и сломаю тебе челюсть…
Вместо работы Нина сидела в тесном кабинете полицейского участка,
Она даже не удивится, если на того навешают кучу других происшествий. В её интересах, чтоб их было как можно больше.
Она с улыбкой пожимала руку невысокому полноватому мужчине примерно одного с ней возраста, совершенно искренне пожелав поскорее довести дела до суда. Внимательный взгляд вслед не напрягал, а внушал уверенность. Ей понравился следователь. Чем-то походил на друга Бероева. Такой вцепится – не отстанет.
Нина впервые не вглядывалась с тревогой в проносящиеся мимо автомобили. Можно вздохнуть свободно и дать детям жить привычным распорядком дня.
Оставалось разобраться с мужьями. Бывшего навсегда исключить из своей жизни, а с нынешним…
Что делать со Стасом она пока не решила, откладывая на потом мысли, что рвали сердце. Впервые проявив трусость. Наверное, начинал сказываться возраст. Нина уже не была такой скорой на подъём и разрыв леди, как семь лет назад. Всё чаще размышляла о свободных отношениях и приходящем папе.
Не хотелось связывать себя новыми обязательствами.
Так, как было сейчас, устраивало полностью. Лишь боль за детей, лишённых отца, рвала сердце, но тут от неё ничего не зависело.
Она взглянула на экран вибрирующего смартфона. Светличный в который раз настойчиво пытался дозвониться.
Тянуть до прилёта Бероева не получится. Нина боялась, что он станет прессовать детей.
– Что хотел? – она с трудом сдерживала желание обматерить «бывшего», но улыбалась, следуя совету адвоката.
Павел мог записывать их разговор. Почему не сделать того же, врубив свой диктофон? Главное не проболтаться, что едет из полиции, где находится брат самоубийцы, о романе с которым имела неосторожность рассказать много лет назад.
– Тебя!– она расслышала в тоне усмешку.– Почему до сих пор не на работе?
– Я сама себе начальник. У меня свободный график. Все претензии к Ковалёву.
– Мне срать на нового генерального! – несколько вдохов выдохов, явная попытка успокоиться. – Если не на работе и не дома, то где ты?
Она ухмыльнулась. Грубый папа будет удачей в суде.
– Так что ты хотел?
– Меня не пустили сегодня в школу и в квартиру, почему?– он с угрозой рычал:– Я имею право видеть детей!
– Дочь! Только дочь, но вчера нам пришлось обращаться к услугам дорогостоящего психолога частной клиники, что зафиксировано, – в этот раз глубоко дышать пришлой ей. – Спасибо за изнасилование детской психики!
Светличный взорвался, забыв про сдержанность:
– Трофим мой сын!
– Я в курсе и вся семья тоже, – Нина не повышала голоса. – Мальчик проплакал
не один час на тест, что ты сунул ему под нос без подготовки.– Ты меня разозлила!
Она представляла, как колбасит «бывшего». В кои-то веки «паук» истерил.
– Я снова введена в совет директоров и могу дать детям лучшее будущее. Это тебя взбесило?
– Забыла своё место, Кошка?
– И где оно?
– В доме рядом со мной!
– Это ты запамятовал, что я замужем.
– Ненадолго!– он хохотнул. – Будешь моей, как бы ни сопротивлялась!
Нине хотелось ответить, чтоб отсосал, но вместо этого вежливое:
– И станем все вместе жить в твоём доме? – она задавала вопрос, зная, что ответ даст прослушать Худиеву: – Хочешь иметь сразу двух жён?
Светличный исполнял арию на заказ:
– Буду трахать по очереди! А сейчас позвони своей долбанутой мамочке! Пусть немедленно откроет дверь!
Вот теперь можно было добить. Нина говорила приторно сладким голосом, представляя, как челюсть брюнета падает вниз:
– Уже звоню, дорогой, – она сделала паузу, перед тем, как с усмешкой добавить:– Вызываю полицию, уверена, что ты подшофе!
– Сука! Только попробуй!
Нина до скрежета сжала зубы. В который раз её сегодня называли собачьей матерью. Она выгнула ноздри, прорычав:
– И что ты мне сделаешь? В очередной раз подошлёшь убийцу?
Скривив губы слушала возмущённое клокотанье на той стороне связи.
– Кошка, ты очумела? Какой убийца?
– Скажешь это в суде!
Она бросила трубку на кожаное сидение. Руки дрожали. Всё-таки сорвалась…
Но голос Светличного был полон реального недоумения. Можно ли верить в его искренность? Ещё тот актёр и козёл!
Сжав кулаки, громко рыкнула. Телохранитель оглянулся с вопросом:
– Нина Сергеевна, вас что-то обеспокоило?
Она с ненавистью смотрела на экран смартфона:
– Бывший муж и сюрреализм происходящего!
Тот отвернулся, снова уставившись на дорогу.
В этом помочь ей мог только суд.
Нина спешила в центральный офис, желая увидеть Игоря. Услышать уверенный успокаивающий голос человека, точно знающего, как помочь, но сначала она набрала Наталью Егоровну.
– Да. Что случилось?– моментально принятый вызов и совершенно спокойный голос.
– Мама, если Светличный не уйдёт через пару минут, вызывай полицию!
Наталья с удивлением протянула:
– Павел? Но он не приходил. Сейчас посмотрю в глазок, – послышались шаги, детские крики с просьбой дать трубку. – Никого нет… – И уже встревожено: – Что случилось, доча?
Нина сомкнула веки.
– Сама не знаю, но если он вас не донимает, то всё хорошо. До вечера…
Сил что-нибудь объяснять не было. Хорошо, что она не вызвала полицию сразу. Выставил бы истеричкой, страдающей глюками.
Светличный умело расшатывал её нервы.
Нина отпустила охрану и, быстро перебирая ногами, вошла в зеленоватую стекляшку Москва-Сити. Она прошла пост охраны и торопливо направилась к металлическому подъёмнику, на удивление безлюдному в это время. Не сразу обратила внимание на табличку «Лифт не работает».