Ты мой! Расплата за измену

Гнев, ярость накрыли с головой.

Стас снова сбегал, оставляя жену разбираться с проблемами. Ни единой попытки объясниться. Вот она, сидит рядом, стоит лишь протянуть руку.

Запала хватило на разбросанные по подоконнику розы, надпись перед больницей и недельной попытки прорваться через охрану? Где тот прежний, настойчиво влюблённый юноша?

Она чувствовала, как краска заливает лицо.

– Стой! – Бероев перекрыл ему путь.– Ты не выйдешь из квартиры, пока полностью не протрезвеешь.

Тот попытался вырвать руку из захвата.

– Я не ребёнок и сам реш…

– Ты отец четверых детей, – встала перед ним Нина, сверля тяжёлым взглядом загорелое, но измождённое лицо, с опущенными в пол глазами.– Им нужна твоя помощь! Если я для тебя ничего не значу, то подумай о них! – Она горько усмехнулась: – С малышнёй развестись не удастся. Это на всю жизнь!– голос полный разных эмоций дрожал, не оставляя сомнений насколько больно ей сейчас говорить.

Блондин тяжело вздохнул, понимая, что виноват во всём происходящем, и не имеет сил что-либо исправить. Он пытался, страстно желая вернуть себя. Того, любящего безмерно одну единственную женщину, парня. Рафинированного спортсмена почти без недостатков.

Время, проведённое в Мексике, катком прошлось по его жизни, привычкам, пристрастиям и даже любви. Марианна по-своему была ему дорога, всё позволяющая, не обременяющая обязательствами, кроме одного – любить её, и с этим он тоже не мог ничего поделать.

Две женщины не раз спасали его жизнь, но одна подсадила на наркоту.

Проклинать погибшую Луну не было смысла. Он с удовольствием улетел в мир грёз, где не было боли. Туда, где у него было всё, что хотел, сконцентрированное в небольшой белой дозе.

Там никто не требовал быть исключительно положительным. Мир, в котором он ничего никому не должен и ни перед кем не обязан.

Олег оттеснил не готового к борьбе с женой Стаса.

– Юлька постелила тебе в гостевой. Через полчаса придёт врач. После капельницы обязательно полегчает.

Жуков больше не спорил, а отправился на голос блондинки, так и не решившись заглянуть в серые глаза жены.

Нина несколько минут сидела, низко опустив голову, скрестив руки на коленях. Муж в очередной раз дал ей почувствовать себя мамой, сестрой, девочкой из группы поддержки, но не любимой женщиной.

Она, наконец, справилась с душащими горло слезами и вскинула голову, готовая посмотреть на Олега, молча сидевшего в кресле напротив. Нина тяжело вздохнула, проговорив с безнадёгой в голосе:

– Не знаю, что делать? Бороться с ним, за него – просто нет сил. Они нужны для воспитания наших детей.

– Я всё понимаю…

Она покачала головой. За окном начиналась метель. Колкие снежинки бились в стекло незашторенных окон. Погода металась, как её душа.

– Я не жалуюсь. Пусть я сука последняя, использующая мужчин, но мне нужна любовь!– крик души, похожий на исповедь человеку способному выслушать без жалости.– Не могу жить по-другому. Просто зачахну.– Она цедила сквозь зубы, обращаясь к тому, кого не было рядом. – Раньше мы были половинкой чего-то целого, понимали друг друга без слов, – уголки пухлых губ опустились.– Всегда чувствую фальшь в отношениях. Наши в последнее время были сплошным обманом.

Короткое и категоричное:

– Разводись.

Калейдоскоп чувств в огромных глазах.

– Что станет с ним?

– Значит, терпи и не ной.

– Но что будет с детьми, рядом с отцом наркоманом?

Удар кулаком по столу и в этот раз требовательное:

– Разводись!

Она усмехнулась, опустив кончики губ.

– Вот такой замкнутый круг!

Бероев смотрел на очень красивую, сильную, стильную женщину, оказавшуюся в западне, зажатую в тиски чувств.

– Противоречишь сама себе. Не хочешь быть Жукову мамой, но именно так себя и ведёшь. Ощущаешь вокруг себя фальшь? – он развёл руками. – Зачем в ней жить?

– Дети…

Олег разразился матом.

– Ребятам хорошо, когда между родителями стена? Он не тот Стас, что был год назад. Прими это, в конце концов. И в том нет твоей вины!

– Кто сможет полюбить сразу четверых чужих детей?

– Тебе виднее. Я не собираюсь быть сводником, но такого Стаса подпускать к ним нельзя, – Олег сделал паузу, вспоминая их разговор по душам в самолёте. – Он сам понимает это.

– Что тогда?

Непривычно видеть эту бойкую женщину, прижатую обстоятельствами к стенке.

– Вылечить и остаться друзьями. Иначе так и будешь носиться из постели в постель в поисках папы для детей, – Бероев усмехнулся.– Не стоит этого делать. Найди мужика для себя. У детей есть Жуков, когда трезв, и я. Рядом со счастливой мамой и они станут такими.

– Прописные истины…

– Так последуй им! – он подскочил с глубокого кресла. – Ты слишком сильная для нового, сломанного Стаса и давишь на него. Чтобы встать на ноги, ему нужна слабая женщина, о которой надо заботиться.

Он ненадолго вышел, а вернувшись, бросил папку на стол.

– Вот твоя вольная. С показаниями, что даст племянник Худиева, мы закроем Светличную и возьмём Пашу за жопу.

– Старуху за решётку?

Олег усмехнулся.

– Твоя старушка наняла снайпера напугать до усрачки тебя и сына. По её указанию ставили камеры наблюдений. Она прослушивает дом Светличного, его телефон, настроила против тебя Аишу. Дальше перечислять?

Нина попробовала возразить:

– Может, Павел с ней в сговоре?

Бероев пожал плечами:

– Может, но не в этом деле. Сам на себя заказал имитацию покушения?

Он налил в стакан виски и отхлебнув хороший глоток, продолжил:

– Старая сука готова убить внуков, которых не считает своими. Плюсани того, кто тебя порезал, брата Антона. Бабушка полна сюрпризов. Жизнь положила, чтоб от ненавистной снохи избавиться, и не успокоится даже в гробу… – Он постучал согнутым пальцем по папке: – Тут есть всё!

– Тогда зачем провокация?

– Я сказал – для Павла!

Нина кивнула, уже решив, что сделает с этим в дальнейшем:

– Использую его чувство вины…

– Умница! А ещё докажешь в суде, насколько опасно находиться детям в его доме.

– Представляешь его шок, когда узнает, кто и чьими деньгами заплатил снайперу?

– Пауки в одной банке. Стоят друг друга. Один сломал твой брак с Жуковым, вторая пыталась сжить со свету.

Нина попросила взглядом долить в бокал вина. Бероев плеснул себе виски.

– Только хрен им всем!– выдала она тост, сжимая тонкую ножку длинными пальцами с идеально отманикюренными ногтями.– Жила, живу и буду жить, постараюсь снова стать счастливой. У меня ещё вся жизнь впереди.