Ты моя одержимость

Слабая надежда, но других вариантов нет.

Только кто станет делиться секретами? Особенно, когда рычагов влияния не найти. Да и тот мутный приятель мог сто раз забыть обо всем. Был ли он в курсе совпадающих тэту? Не факт. Мог тупо не знать, не интересоваться. А если и оказался в теме, разве сумеет выдать координаты, где подонка с похожей татуировкой искать?

Резник отправился в тюрьму за ответами. Он добрался до правды, пусть и не сразу, но выцепил детали. Если мой друг чего-то захочет, всегда этого добьется. Хватка у него жесткая. Мертвая. Никогда челюсти не разожмет. Не отступит. Загрызет.

– Конечно, я помню того ублюдка, - хмыкнул приятель татуировщика, когда разговор дошел до сути.

– Генка никогда не набивал одинаковые татухи. Ну скучно же. А он высоко ценил свое мастерство. Да и каждому подбирал особый рисунок, чтобы дух отражал, характер показывал. Искусство. Мистика. Он верил, каждый штрих важен, может спасти, а может и погубить. Там целая философия у него была. Вот гляди.

Он долго показывал Резнику свои наколки, а потом вернулся к рассказу.

– Короче, тот дерганный урод заявился к нам посреди ночи, - продолжил.
– Я с девками был.

Паскуда всех перебудил. Залетел в гараж. Сперва орал, потом увидел, что Генка не один, чуть притих, деньги ему швырнул и потребовал татуху как у Татарина.

– Так и сказал?
– уточнил Резник.

– Ну да, - кивнул.
– Нес всякий бред. Вроде Татарин его судьбу украл, удачу попортил, везение отнял. А теперь он отыграться должен. Пускай Генка бьет тот самый рисунок, который Татарину в ночь после боя набил. Он и фотку притащил. Проверять решил, чтобы наверняка совпадало. Вообще, без отличий.

– И Генка повелся?

– Отказался, - хохотнул.
– Генка принципиальный был. Объяснил, что каждому бойцу полагается свою татуха. Повторять опасно. Даже если поначалу и попрет удача, потом такая обратка прилетит, что мало не покажется. Нельзя в чужую шкуру лезть.

– А как же его на повтор продавили?

Мужик напрягся и даже по сторонам оглянулся, будто лишних ушей поблизости опасался.

Помрачнел в момент.

– Так тот же на Кайзера работал, - выдал после паузы.
– Пригрозил. Мол Генка либо сейчас ему татуху сам набьет, либо Кайзер лично приедет и заставит. А против Кайзера разве что полный псих мог тогда пойти. Он всю страну в страхе держал.

– Далась ему эта татуировка.

– И не говори. Как взбесился. Орал. Ногами топал. Вопил типа удачу обратно хочет. Генке пришлось уступить. Жить захочешь - прогнешься. Кликуха Кайзера действовала на нас безотказно.

– Могу представить.

– Ну ты сам помнишь. Все помнят. Даже после смерти Кайзера многие продолжали его бояться. А я вот считаю, он жив. Сгреб бабло и смотался на острова тусить. Пластику бабахнул. Кстати, деньги. Финансы его так и не перехватили. Ничего не нашли.

– Рабочая версия. Слушай, а как того чокнутого звали? Ну бойца.

– Ой, прозвище дебильное. «Руки-топоры» или «руки-молоты». Он реально чокнулся. По ходу Татарин ему остатки мозга отбил. Ну прикинь, верил, татуха поможет. Вот с чего бы вдруг? Бред же. Чухня полнейшая.

– А имя? Как его звали?

– Черт знает. Никак. А вообще, он вроде из тех мест, где принята кровная месть. Из какой-то семейки беспредельщиков вылез. Шараевы, кажется. Ребята заряжали, будто он брата родного грохнул, но то просто гон. Его братья из родного села и поперли. Вышвырнули как шелудивого пса. Упырь сам о себе безумные сплетни распускал. Имидж создавал.

Братья, значит. Вот почему рожа Шараева всколыхнула что-то в памяти моей женщины. Багир Шараев был непричастен к изнасилованию. Оставалось проверить его родню. Не прошло и недели, как отчет лежал на моем столе. Только главного там не оказалось. Тот самый урод опять ускользнул. Его же изгнали. С ним никто не держал связь. Подонок считался не то погибшим, не то пропавшим без вести. На родине никому не был нужен.

Опять тупик. После смерти Кайзера этот гад как сквозь землю провалился. Никакой информации. Пустота. Можно было решить, его тоже убрали.

Но нет. Нет. Этот урод точно жив. Трудно поверить, будто через год всплыла еще одна сволочь с моей татухой. Таких случайностей не бывает.

Резник напряг свои связи. Прямо в тюряге новые контакты установил. Он умел входить в доверие, если хотел. Умел расположить и разговорить любого человека. Чуял людей до нутра и мастерски играл на этом.

Я едва ли удивился, когда друг сообщил мне - мразь выследили. Урод рядом. Просто дотянись и возьми. Ублюдка скрутили и доставили туда, куда я приказал. В цепях.

– Ты же понимаешь, что я выбрал его не просто так, - усмехается Королев.
– Твой первый бой прошел именно с ним. Тут все не случайно. Разве ты не хочешь узнать больше?

– Херовая попытка, - отрезаю.

– Татарин, я...

– Ты выбрал его наугад.

– Ошибаешься.

Наверное, я бы мог повестись, мог увязнуть в бесконечной беседе и сам бы не заметил, как подался на манипуляции гребаного Венечки. Но все ответы я уже получил.

Шараев работал на Кайзера. Мелкая сошка, которую не принимали всерьез. Пушечное мясо, которое бы легко пустили в расход. Он не добился ничего. Так и шатался в роли дешевой шестерки.

Сам Кайзер просто служил вывеской, прикрывал реального воротилу - Веню. Он и шага бы не ступил без одобрения. Венечка любил этот проект, не случайно же дал ему такое близкое и родное прозвище - Король. А Генерал обломал планы, в очередной раз сумел нагнуть лучшего друга и сам об этом не подозревал. Кайзера пришлось уничтожить. Уж слишком много против него нарыли, могли и на Веню в будущем выйти.

Королев затаил обиду. Генерал отнял нечто очень личное. Любимую игрушку. Дело было не в деньгах, не во власти или влиянии. Принцип сработал.

Венечка решил нанести удар. Равноценный. Забрать у заклятого товарища самое дорогое. Выдрать сердце из его груди и растоптать. В особенном месте. Там, где они прежде оба обучались. Там, где Веня всегда уступал.

Шараев подвернулся случайно. Отбитый отморозок. Сильный. Грозный. Абсолютно тупой. Он подходил на роль исполнителя идеально. Вряд ли вообще включал мозг.

Про совпадающие татуировки Веня узнал позже. Иначе бы татуировщика грохнули гораздо раньше. А так - лишнего свидетеля убрали после изнасилования.