Ты моя одержимость

– Я и так ждал слишком долго, - мрачно ухмыляется.
– Твой отец совсем берега потерял.

Прикрываю глаза. Жалею о том, что нельзя перемотать время назад и построить разговор иначе. Мне и правда стоило лучше подготовиться. Вообще - стоило подготовиться. Мой отец - сложный человек. С ним трудно найти контакт, ведь он обладает обостренным чувством справедливости, которое порой доходит до абсурда. Да, учитывая его сферу деятельности, трудно представить наличие хоть каких-то моральных принципов. Вот только идейные понятия у него сильны. Общее благо всегда превыше личного, важнее семьи и собственных интересов. Просто если раньше он служил государству и готов был лишиться жизни на войне, после определенных событий ушел на противодействующую сторону.

Я никогда не хотела знать, чем именно занимается мой папа, до последнего бежала от правды. Для одних он злейший враг. Для других единственный спаситель. Как бы жутко это не прозвучало, террор - серьезный рычаг влияния. Кровавый и преступный бизнес, который выгоден многим, только не простым людям. Алгоритм достижения цели через тактику запугивания. Ведь так можно легко взять контроль над чем угодно. Ввергнуть в панику целый город или регион, а иногда и всю страну.

Я скучала по временам, когда отец был военным, не прятался в тени, а носил свои погоны и награды с гордостью. Все выглядело понятным и простым, никаких подводных камней.

Но по факту получилось так, что и в армии хватало гнили. Красивый фасад скрывал уродливую правду. Данные, которые по случайности вскрыл мой отец, полностью перевернули его систему ценностей, открыли ему глаза на реальность.

Больше не было черного и белого. Все стало серым.

Может, это и сломало папу? Хотя сломленным он совсем не выглядит. Даст фору кому угодно, несмотря на возраст. Наши отношения никогда не были идеальными. Однако кровную близость нельзя отрицать. Это глубинная связь. Не разорвать.

Я опять смотрю перед собой и невольно вжимаюсь спиной в стену, оглядываюсь в поисках предмета потяжелее.

– Хватит!
– кричу.

Но кто меня услышит?

Генерал выворачивается из захвата и пытается вонзить шприц в бедро Тимура, но тот перехватывает его руку и направляют иглу в сторону противника. Ожесточенная борьба набирает обороты с каждой новой секундой. Как итог - шприц отлетает куда подальше. Но накал не спадает. Напряжение нарастает. И я чувствую, как сердце рвется на части, наблюдая за схваткой двух родных людей.

Генерал - мой отец. И не важно какой он. Тимур - мужчина, которого люблю сильнее всего на свете. Часть меня мечтает о совсем других семейный встречах. О спокойном чаепитии. Банальном до зубного скрежета.

Проклятье. Что за безумные фантазии? Мне бы лучше их разнять. Желательно поскорее. Иначе точно друг друга покалечат.

Я не рискую влезть между ними сейчас, просто продолжаю кричать и пробую вразумить сцепившихся в битве мужчин.

– Разошлись по углам, - рявкает Резник.
– Живо!

Его обращение действует лучше моего, моментально привлекает внимание. Он закрывает меня своей массивной фигурой, и я замечаю, что сейчас у него в каждой руке по одному пистолету, только это не совсем обычное оружие.

– Кто хочет дозу транквилизатора?
– раздается мрачный вопрос.
– Я без проблем нашпигую любого из вас, а может обоих сразу. Очнетесь завтра. Если повезет.

В комнате воцаряется напряженная тишина.

– Отпустили друг друга и разошлись, - цедит Резник.
– Чего устроили? Точно подурели. На глазах у беременной девчонки такую дичь вытворяет. Что муж, что отец. Прямо оба хороши.

– Да кто ты вообще такой?
– кривится Генерал.

– Глеб, зря полез, - бросает Тимур.

Но при этом они и правда отпускают друг друга и бой резко встает на паузу. Мужчины расходятся, пусть и с явной неохотой, явно желают продолжить выяснять, чья возьмет.

– Еще успеете побороться, - говорит Резник.
– У нас времени в обрез. Надо найти того гребаного шантажиста. Врубите мозги. Пора действовать вместе, а не рубиться, давая врагу преимущество.

– Шантажист?
– холодно уточняет Генерал.
– Ты о чем?

– О том самом видео, которое ты принял за реальное кино, - спокойно произносит Глеб, но ни на секунду не ослабляет внимание и держит каждую цель под прицелом.
– Подделка должна была вынудить Тимура отказаться от выборов, снять кандидатуру. Тот фильм создан на основе настоящей записи, только над ним серьезно поработали и многое подправили.

– Опять эта чушь, - презрительно хмыкает Генерал.

– А ты проверил?
– тут же заявляет Резник.
– Скинул запись экспертам? Да сам прикинь, если бы не было никакого шантажа. Кто бы стал устраивать концерт с расстрелом прямо посреди благотворительного вечера? Зачем столько напряга? Нам пришлось разыграть спектакль. Подстроить смерть. Но скоро все может вскрыться. Надо собраться и урыть ублюдка, который затеял грязную игру.

Отец хмуро сдвигает брови, глубокая складка прорезает его переносицу.

– Я получил выгодное предложение, - чеканит Тимур, глядя на Генерала.
– Тебя хотели выкупить. Называли крутую сумму. Столько денег, что можно раз и навсегда выйти из бизнеса и не работать больше ни единого дня.

– Знаю, - ледяным тоном бросает отец.

Опять наступает период молчания. Наступает черед обдумать факты, сопоставить и понять, что истина оказывается ближе, чем кажется.

Фальшивое кино. Шантаж Тимура накануне выборов. Попытка выкупить моего отца из плена за безумные деньги. Кто-то явно плетет паутину интриг. И этот кто-то прекрасно знаком с нами. Ему известен и Генерал, и Татарин.

Нужен последний толчок. Озарение наступит.

– Папа, думаешь, я бы стала жить со своим насильником?
– спрашиваю.
– Думаешь, я бы верила в любое вранье? Видео подделано. Отставь чувства и посуди трезво. Разве мне так легко запудрить мозги? Разве я поведусь на явный обман?

Отец мрачнеет, крепче сжимает челюсти.

– Я бы почувствовала, - шепчу.
– Ты же понимаешь. Я бы никогда не смогла влюбиться в урода, который причинил мне настолько дикую боль. Рвал на куски, методично калечил, пытался убить.

Генерал сжимает и разжимает мощные кулаки.

– Шамиль Асадов, - наконец заявляет он, выплевывает имя, точно ругательство и переводит взгляд на Тимура.
– Так звали твоего папашу. Я не сразу узнал про его приключения в Италии. Когда выяснил, грохнул мразь лично.

– Он жив, - холодно произносит мой супруг.
– Мне сказали, этот подонок живет припеваючи, отлично себя чувствует. Я не поверю в его смерть, пока не увижу изувеченный труп.

– Нужна карта, - криво усмехается Генерал.
– Я дам точные координаты. Может, тебе повезет и удастся найти там кости. Это случилось давно. В горах. Я размазал его. Он летел долго и далеко. После такого не выживают.