Ты - моя ошибка

– Давай займемся сексом? – спрашиваю тихо.

– Ты серьезно? – раздается неожиданно давно забытый голос. Или незабытый? Усмехаюсь, потому что смешно. Я выгляжу смешно. Напился в хлам, лежу на кровати и звоню какой-то непонятной девчонке, предлагая потра*аться. Хотя почему же непонятной? Очень даже понятной. Красивой. Теплой. Яркой орхидее. Говорят, она очень прихотлива. Говорят, за ней нужен специальный уход, но, если очень постараться, цветок ответит невероятной красотой. Когда Ульяна успела стать орхидеей?..

– А что не так?

– Ты позвонил мне, чтобы предложить заняться сексом? Серьезно, Ник? – злится. Не ждет ответа. Да и к черту. Потому что у меня его нет. Отвожу трубку от уха. Смотрю на экран. Сбросила.

Откидываю мобильник на подушку, поднимаюсь и ухожу из комнаты, громко хлопнув за собой дверью. Я забыл это чувство, с которым жил рука об руку с детства. Я забыл пустоту. Куда она, черт возьми, ее дела?..

* * *

В четверг случайно замечаю Ульяну в холле. Не одну. Опять этот ушлепок крутится рядом, улыбается, размахивает руками, рассказывает что-то с пеной во рту. Откровенно говоря, мне хочется врезать ему, но вспоминаю, как она сбросила вызов и желание драться отпадает само собой. Отпадает ровно до вечера.

Потому что вечером заявляется Филатов. Довольный, как черт, с бутылкой вискаря. Однако не спешит заходить в квартиру, и разуваться.

– Чего встал как не родной? – скрестив руки не груди, спрашиваю у него. Мы стоим в коридоре моей удушливой хаты, и откровенно говоря, даже открытые окна не дают мне столько кислорода, сколько было раньше. Переехать что ли… Планировку сменить…

– Я к Сереге планирую, ты со мной?

– А жена разрешит? – закатываю глаза.

– Э… - улыбается Фил. Ну, все понятно, Катя не знает. Опускаю голову, прекрасно понимая, к чему этот концерт.

– Зачем, Ромашка? Катерина тебя по жопке не погладит.

– Да, - вздыхает массовик-затейник. – Как думаешь, Снежинка твоя сегодня погладит по жопке Игната, - после этой фразы бровки Филатова поднимаются, а в глазах поселяются озорные огоньки. Мне хочется ему врезать.

– Ты притащился ко мне, чтобы поговорить с кем тра*ается Игнат?

– Нет, Снежинка.

– Я тебя! – рычу сквозь зубы, натягивая указательный палец в форме пистолета. Выдыхаю полной грудью, хватаю куртку и вылетаю в подъезд. К черту. С этим дурнем или без, я все равно планировал пойти на вечеринку. И нет. Дело не в Ульяне. Она может с кем угодно веселится. Правда, после меня будет не очень кайфово. Ощущения не те. Жаль девочку. Но что поделать. Время одноразовых интрижек закончилось.

– Малиновая лада, малиновый закат, - запевает Филатов на весь подъезд, радостно покачивая задницей в такт. Кажется, он всю жизнь ждал момента, когда мы поменяемся местами. Теперь не заткнуть, если только кляп потолще. Но сопротивляться ж будет, умник.

Мы прыгаем в мою тачку, потому что Рома планирует выпить. Как бы между делом, интересуюсь по поводу их отношений с Катериной, мало ли, в депрессию пацан впал.

– У нас любовь, и у тебя тоже скоро будет любовь, - заявляет уверенная рожа.

– Ты что уже набрался?

– Еще нет. Мне надо быть трезвым, когда в тебе включится режим ревнивца.

– Иди в жопу, больной женатик, - хмыкаю, крутя болванку. Мы едем довольно быстро, в колонках играет «Chase Atlantic - Friends», я отбиваю по рулю в такт, пропуская мимо красные сигналы.

В глазах пьянка, пластиковые стаканчики, девки на руках у парней, чужие ладони на ее ногах. Стискиваю челюсть, резко сворачивая вправо. В нас чуть не влетает старенькая вольва, и тетка в окно орет благим на всю улицу. Филатов тоже орет, ясен пень, ему жить охота. А что мне охота, я и не знаю.

Возле старого здания общаги, паркуюсь. Не соблюдаю правил, подпираю мотак, который занял целое гребаное место. Выскакиваю из тачки, громко хлопнув дверью. Ромашка следом, уже откручивает бутылку вискаря и зачем-то протягивает мне. Улыбаюсь, без особой радости, и отпиваю пару добрых глотков, которые моментально обжигают глотку.

А потом мы пересекаем этаж, и останавливаемся. В коридоре орет музыка, веет дешевым пойлом и табаком. Не верится, что Снежинка здесь. На меня накатывает то самое чувство, которое неизвестно откуда вылезло. Стискиваю челюсть, выдыхаю и начинаю двигаться в сторону комнаты. Фил маячит сзади, поэтому вид на гулянку открывается сперва мне, и лишь потом другу.

В маленькой комнатушке собралось человек двадцать, они громко разговаривают, разбирая по очереди картошку с общей сковородки.

– О! Пополнение! – крикнул Серега, подскочив с царского места в центре. Растолкал народ и едва не распластался передо мной. Мы были знакомы, да что уж там, я знал большую часть уника, как и Филатов. Нам были рады везде.

– А мы с горяченьким, - лыбится Ромашка и пинает меня в спину, чтобы переступал порог. Я морщусь, не переношу запах травки. Очевидно, Жорик Люев курит, вон он сидит, задрав ноги у окна. В спортивках и грязной майке, а рядом с ним Маринка, местная звезда общаги, за которой бегают или она за всеми бегают, я не особо в курсе.

Прохожу мимо и усаживаюсь на свободное место, Филатов приземляется рядом. Выставляет вискарь в центр стола, а я тем временем обвожу взглядом дружную толпу.

– Новенький-то где? – опережает Рома. – В честь него такой стол накрыли, а виновник не пришел.

– Да у бабы своей трется, - угорает Жорик, качаясь из стороны в сторону. Челюсть у меня тут же сводит, какого черта. Какого, мать твою, черта?

– Может в карты на раздевание? – предлагает Аленка, с переводческого. Ее подружка подпрыгивает и вытаскивает из заднего кармана колоду.

– Не успел перевестись, уже подружкой обзавелся? – цежу сквозь зубы. Кажется, глаз начал дергаться. Наклоняюсь, беру со стола пластиковый стаканчик и заливаю туда дешевую водку.

За раз осушаю. Весело. Нет. Весело. Твою мать, нет. Кожа натягивается, ощущение, словно вены вот-вот разорвет. Пальцы обливает кипятком, сердце лихорадочно прыгает до самой глотки. Совсем не весело. Твою мать. Даже дышать удается через раз.

– Ой, да нужна она кому-то, - усмехается Аленка. – Говорят, - переходит на шепот девчонка. – Она была целкой. Прикиньте? – заливается смехом.

– И что? – серьезным тоном произносит Филатов, пока я делаю очередной заброс водки в тело. Весело. Нет. Отпускает. Нет. Твою мать. Сжимаю руку в кулак, перед глазами пелена, и только изредка в ушках звенит ее голос. Яркий. Теплый. Заливистый. Будто она присела, подняла одеяло и заглянула под кровать. Пустота исчезла. Ее ладонь появилась.

– Ник, - возвращает в реальность Рома, толкая меня в бок. Поворачиваюсь к нему, то и дело моргая. – Ты как, друг?

Обвожу взглядом народ, они уже успели сыграть партейку, Аленка без майки в одном красном лифе, улыбается, держит в руках стаканчик. Дрянь. Что мы здесь оба делаем…