Ты - моя ошибка

– То есть раньше спать со мной было гуд, а теперь зашквар?

Она задрала свой острый носик, поджав губы.

– Все меняется, Ник. Тебе вон и с Аленой хорошо было, комнаты попутал вчера?

– Не ревнуй, Снежинка, - усмехнулся я. Однозначно, ее реакция доставляла удовольствие, причину которого объяснить было невозможно.

– Проваливай, у меня пары. Я опаздываю! – прикрикнула раздраженно Ульяна. Я не стал с ней спорить, голова, итак, гудела. Поэтому молча развернулся и переступил порог, оставляя за спиной ту, от которой ехала крыша.

И да, я не планировал отпускать Ульяну, по крайне мере, пока не отпустит меня. Она хлопнула дверью, щелкнул замок, и мы почти поравнялись, однако на лестнице Снежинка все же обогнала, пулей выскочив из общаги.

Вечером я ей собирался позвонить, ну как серое вещество в голове перестанет изводить. И, наверное, позвонил, если бы эта зараза не внесла меня в черный список. Вот значит как. И спать со мной теперь не але, и по телефону говорить. Челентано бы сказал, что это высшая степень проявления любви, но я, если честно, в этих штуках не разбираюсь. Да и в любовь не верю.

Два следующих дня мы играли в гляделки. Я тупо поглядывал на Снежинку, шарахаясь по коридорам, а она в свою очередь поглядывала на меня. Хотя пиком стало не это. В четверг, когда мне взбрело в голову все же пойти на уступки собственной гордости, и подкатить с разговором, случилось нечто за гранью разумного.

Я шел из столовки, и вместо того, чтобы пройти через улицу, пошел через главный. Спустился по дурацкой крученой узкой лестнице, столкнулся с парнями с ФАРа, обменялся любезностями и планировал завернуть в сторону нашего факультета, как вдруг приметил Ульяну. Ее я вообще замечал сразу. Удивительное, конечно, чувство. Главное, новое. Потому что девушек я умел забывать после первого секса.

Ветрова стояла на маленькой стремянке и пыталась повесить плакат, а рядом с ней крутился додик Митин. Сперва он вроде держал лестницу, поглядывая на девчонку снизу вверх. А потом его мерзкие пальцы скользнули к ее щиколоткам. Обхватили тонкие ноги Снежинки, и меня словно парализовало. Какого лешего он ее лапает. Какого, мать твою, она позволяет себя трогать, если у них ничего.

Во рту поселилось слизкое, очередное, непонятное чувство. Я сжал руки в кулаки, и на всех порах направился к веселой парочке. Ветрова еще была в платье, чуть выше колен, и черных толстых колготках. Она выглядела сексуально в любых вещах, но в платьях особенно.

– Заглядываешь девушкам под юбки? Так плохо с сексом? – спросил я, едва сдерживаясь, чтобы не врезать по наглой роже. Игнат моментально убрал руки с ног Ульяны, глаза его расширились, он их переводил то и дело, с меня на нее и обратно. Занервничал видать.

– Я… Что ты несешь, придурок? – растерялся Митин. Я посмотрел на Снежинку, на ее наливную грудь, которая довольно часто вздымалась от вздохов. Ух, аж прострельнуло.

– Да ладно, хочешь сказать, что не заглядывал? А так смачно сжимал ее ноги, аж слюна с губ покатилась, дружок.

– Ульян, я… - Игнат смутился, щеки его настолько побагровели, что мне сделалось смешно. Снежинка слезла со стремянки, мазнула по мне недовольным взглядом, словно ей стало стыдно, что мы вообще знакомы. Не знаю почему, но меня это так задело, будто нож воткнули в живот и прошлись вдоль желудка.

– Не обращай внимания, у него с чувством юмора проблемы, - это был шах из уст Ветровой. Она больше не смотрела на меня, приподняла стремянку и пошла прочь. Митин моментально подобрался, побежал следом, выхватил лестницу и начал торопливо что-то говорить, а эта зараза тепло ему улыбнулась. Фак.

Вены у меня натянулись, кровь начала плескать кипяткам. Я громко выдохнул, стиснул челюсть и решил – надо просто кого-то тра*нуть. Жить станет легче. Первая здравая мысль за последнее время.

* * *

Вечером мы с Катей и Ромой пошли в клуб. Савельева, конечно, не была особо в восторге. Но рыцарь в доспехах наотрез отказывался идти без своей женушки. Вот так становятся каблуками. Был мужик, стал каблук. Собственно, его дело, мне главное проветриться. И нет, ни черта не вышло. Мы выпили, Катя даже потанцевала, а Филатов умирал от дикой ревности, когда к ней подкатил какой-то левый товарищ. Подскочил, начал быковать. Короче, чуть дело не кончилось дракой.

Никакой девахи я, естественно, не снял. Во-первых, как-то не до этого было, а во-вторых, просто не хотелось тра*аться. Раньше таких проблем не было. Вижу красивую задницу, снимаю ее. Теперь почему-то задницы пропали с моих радаров. Ну, кроме одной. Только она меня старательно динамила, хотя, твою мать, я знал: Ульяну тянуло, и желания имелись. Проклятые бабские тараканы. Откуда они вообще берутся.

На выходных я завалился к Гере, который жил как раз том корпусе, что и Ветрова. Иначе бы нафиг мне не упал Гера с его тупыми шутками. Собрались мы в прокуренной комнатушке, выпили, кто-то даже на гитаре сыграть решил. Под песни старого шансона, я периодически выходил в коридор, вроде как между делом: то до кухни сходить за порцией винишка, то в туалет, то покурить, хотя я особо и не курю.

В итоге вечер прошел еще хуже, чем поход в клуб. Ульяну не встретил, зато нарисовалась Алена. Притом убитая в хлам. Пришла и камнем упала мне на колени. Парни, конечно, завистливо присвистнули, мол, вот это тебе выпал козырь. Но мне этот козырь, собственно, до одного места. Так что я скинул девчонку на кровать к Гере, перешагнул через ее туфли и смылся домой.

В понедельник удушливое чувство достигло пика. К нему еще бессонница подключилась. Удивительное дело: в кровати у Снежинки выспался, а дома глаза как у зомби. Вроде и спать хочется, а стоит только лечь, бодрость заливает. Ну и мысли об Ульяне, ее губах, заднице, которую охота потрогать.

На пары я приехал с опозданием, пробки: нелепая авария на перекрестке, женщины кажется, никогда не научатся водить. Вошел в здание и сразу в раздевалку, физра ж первая. Скинул вещи, оделся в спортивки, захлопнул дверь и направился вдоль коридора. Телефон пиликнул, я остановился, разглядывая очередной спам-прикол от банков. А потом опешил. Во всех смыслах этого слова.

Игнат нес Ульяну на руках. Прижимал ее к своей груди, а она обвила руками его вокруг шеи и что-то смущенно говорила. Они оба были в спортивной форме, кроссах. Прошли мимо меня, словно мимо пустого места или старого столба, на который наклеивают объявления о купле-продаже.

С минуту я прибывал в каком-то шоковом состоянии. Ничего не чувствовал, кроме образовавшейся пустоты в легких. Меня никогда не задевало подобное отношение. Плевал я на парней девушек. Мужчиной движут желания. В данном случае потра*ться. Но сейчас во мне что-то сломалось. Треснуло и воткнулось в тот самый орган, что сидел с левой стороны. Я не моргал, смотрел в стенку и видел только улыбку Ульяны, улыбку, которая, твою мать, принадлежала Игнату.

Именно в этот момент, пришло яркое осознание – ревность. Я никогда никого не ревновал. Можно, конечно, долго и нудно откидывать эту слизкую мысль. Однако вот она – на поверхности. Я был собственником с головы до ног. Я не знал этого, не понимал. Теперь понимаю.