Ты (не) моя мама

— Буквально вчера ты не боялся скандала, и был готов принять внука от безымянного парня, вскружившего мне голову! — процитировала его же слова. — Что поменялось?!

— То, что у безымянного парня появилось имя! — рявкнул отец, поворачиваясь ко мне. В его глазах было столько боли, смешанной с яростью, что у меня перехватило дыхание. Я никогда его таким не видела. — Что ты будешь делать, когда этот ребёнок родится? Или когда у сестры дети появятся? Может будете на пару с Машей этого папашу недоделанного делить?! А что будет, если твой ребёнок узнает, что его дядя на самом деле ему родной отец? А троюродные братья и сестры — единокровные!

— Не узнают! Никто не узнает, папа! — простонала я жалобно. — Я ведь не собиралась никому ничего говорить.

— Тем не менее, мы все об этом узнали. Шило в мешке утаить нельзя, дочка. И как бы больно нам сейчас не было, тебе придётся через это пройти. Это самое правильное решение в сложившейся ситуации.

Я без сил опустилась на кровать. Слёзы брызнули из глаз и я закрыла лицо ладонями, поддаваясь эмоциям. Меня лихорадило от одной мысли об аборте. И я не понимала, что для меня страшнее потерять: поддержку любимого отца или жизнь малыша, которого я уже успела полюбить не меньше.

— Никто не узнает… Никто… Никогда… — повторяла сквозь всхлипы.

Тяжело вздыхая, папа сел рядом, обнял меня за плечи и заговорил:

— Наташа, разве ты не видишь, от кого собралась рожать? Нестеров — подонок, от него можно ожидать чего угодно. Он ведь и сам скажет твоему ребёнку правду, если посчитает это выгодным для себя. И ты хочешь дать ему такой рычаг давления на меня? Он может угрожать, шантажировать, выкручивать любую ситуацию под себя, лишь бы добиться своего. Ну нельзя тебе оставлять малыша, понимаешь? Наташ, ты ещё так молода… Ещё встретишь достойного мужчину, полюбишь, родишь… Все мы совершаем ошибки. И иногда, чтобы всё исправить, нам приходится поступать не так, как мы того хотим.

После этого разговора отец записал меня на процедуру. Оставшись без права выбора, я была настолько растеряна и подавлена, что сдавала все необходимые анализы на автомате, не осознавая происходящего. А перед самой процедурой не смогла сомкнуть глаз всю ночь. Пыталась убедить себя, что так действительно будет лучше, что так правильно. Когда отец захотел сопроводить меня, я отказалась. Решила пройти через этот ад одна. Но когда села за руль и подъехала к клинике, я не смогла выйти из машины. Всё тело словно налилось свинцом и парализовало. Я просидела так больше часа, пропустив свою запись. Не отвечала на звонки, разрывающие мой телефон. А потом завела машину и рванула прочь, даже не разбирая дороги. В тот день я так и не вернулась домой, сняла номер в отеле, а на следующий день купила билеты на ближайший рейс. Мне было всё равно куда. Лишь бы подальше от всех, кого считала своей семьёй.

Я расплачивалась картой, поэтому отец прекрасно видел всё то, что я творила. В какой-то момент он прекратил обрывать мой телефон звонками и прислал одно единственное сообщение:

«Ты сделала свой выбор, Наташа. С этих пор у меня больше нет дочери».

Глава 27

Больше с отцом я не виделась. Мой поступок он расценил как предательство. Я даже смогла принять и смириться с его решением. Но не с условиями, которые он мне выдвинул в стенах нашего дома.

Банковскую карту отец не заблокировал, поэтому первое время у меня были средства на жизнь. Позже я познакомилась с Любовь Евгеньевной. Это была хорошая добрая женщина с весьма нелёгкой судьбой. Её единственный сын Николай был парализован и прикован к кровати. Несчастный производственный случай, из-за которого он травмировал позвоночник. Несмотря на неутешительные прогнозы, шанс встать на ноги у Николая был. На проведение дорогостоящей операции и длительной реабилитации за границей требовались огромные деньги, которых у бедной женщины не было. Но она не отчаивалась, собирала средства по крупинкам, работала сверхурочно, откладывала ежемесячные выплаты от работодателя сына и обивала пороги различных благотворительных фондов. Увы, безуспешно.

Наша взаимосвязь была проста — Любовь Евгеньевна за оплату коммунальных услуг сдавала мне крохотную однушку своей матери, которая осталась ей в наследство, а я ухаживала за её сыном. Пока он был под присмотром, Любовь Евгеньевна могла больше времени уделять работе.

Я тоже не сидела сложа руки. Пока срок беременности позволял, подрабатывала где могла. Неофициально. А когда родилась Алёна, и возможности отлучаться от дочки у меня не стало, приходилось жить на мизерные ежемесячные выплаты для неработающих матерей. За Николаем я продолжала ухаживать, просто приезжала к Любовь Евгеньевне вместе с малышкой.

Когда Алёне исполнился годик, с моей хорошей знакомой случилась беда. Она перенесла серьёзное воспаление лёгких. Вернуться к прежнему ритму жизни уже не получилось, и она сдалась. Перестала вкалывать как ломовая лошадь и стала больше уделять внимания сыну.

— Наташ, а почему бы тебе не окончить медицинские курсы? Опыт ведь с Николашей получила хороший. У меня есть подруги по несчастью, их близким тоже нужна помощь. Получишь сертификат и сможешь подрабатывать в этой сфере. А за Алёной я смогу присматривать в твоё отсутствие. Пора и мне добром за добро отвечать.

Тогда я была готова хвататься за любую возможность, чтобы заработать. Поэтому согласилась. Благодаря Любовь Евгеньевне у меня появилось несколько пациентов, которым я оказывала помощь за деньги. В основном это были пожилые люди, которым требовался уход, а их родственникам, за неимением времени, было проще нанять человека, который будет осуществлять этот уход.

Шло время, Алёна пошла в садик, а я подала документы в медицинский колледж, чтобы повысить свои навыки и начать оказывать услуги на высоком профессиональном уровне. До того, как я втянулась в эту сферу деятельности, я даже не представляла насколько это востребованная и высокооплачиваемая профессия.

От отца так и не было весточек. Несмотря на наше недоброе расставание, я каждый год, в день его рождения, оправляла ему сообщение с поздравлением, в конце которого обязательно писала, что со мной всё хорошо. В глубине души я надеялась, что когда-нибудь мы обязательно помиримся. Ответа, правда, я никогда не получала. Из новостей на просторах сети я знала, что он действительно отстранил своего младшего брата от дел компании и вошёл в сотрудничество с крупным холдингом. Дела у него шли в гору. А вот о Леониде Лазареве и его семействе ничего не было слышно. До тех пор, пока мой отец не скончался. Подробностей о его скоропостижной смерти я не знала. Оставила пятилетнюю Алёну с тётей Любой и сорвалась на похороны.

Проводить отца пришли многие. Родственники, друзья, партнёры, целая вереница коллег и знакомых. За то время, что мы жили порознь, я успела отвыкнуть и забыть, насколько моя фамилия была значима в этом круге людей.

Дядя был в первых рядах, а вместе с ним стояли Сергей и Маша с трёхлетней дочкой. Они предпочитали меня не замечать, как впрочем и многие другие родственники. Сестра была снова беременна. Под чёрной тканью её платья проглядывались очертания округлившегося живота. Я отвела взгляд, чувствуя как в душе разрастается неприятное тошнотворное чувство. Что же, жизнь у этой пары не стояла на месте. И раз Мария смогла простить мужа за обман, мне остаётся только пожелать им счастья.