Ты не верь, что слюбится

Кира зевнула, показав идеальные клыки.

— Ты выпила бутылку вина, конечно, твои мысли слегка взлохматились. И ты уже сама ответила на свои вопросы. А мне пора. Ты милая. Мы еще увидимся.

Яра села, удивляясь какая легкая и звонкая у нее голова. Точно все мысли стали воздушными шариками. И все стремились выскочить в виде слов.

— Ты сюда приехала по обмену?

— Почему по обмену? — удивилась Кира. — Я живу здесь! Уже три года как живу. Тут весело, хорошо. Парни красивые.

Она встала и потянулась, еще раз продемонстрировала пасть.

— Пока, Яра!

И нырнула в ближайшие кусты. Подумав, ведьмочка раздвинула ветки, но там уже никого не оказалось.

— Я тоже так хочу! — проныла Яра, постояла немного и не спеша направилась в сторону дома, напоследок погрозив кулаком русалкам. Те в ответ попытались забросать тиной, но не достали.

* * *

Хорошо, что родители уехали куда-то, а бабуля возилась у себя дома. Остальные родственники тоже или где-то мотались, или мирно занимались делами в пределах своих жилищ. Так что Баюн с Матвеем единственные, кто увидели чудное зрелище: нетрезвая ведьма с увлечением вытаскивала вторую бутылку вина и ворчала себе под нос латинские ругательства. Явно подслушанные от Ника. Или от троюродного брата Витьки, жившего через дом.

Яра же в пьяном вдохновении решила, что если она придумает как можно более обидное прозвище для Ильи, то сможет выкинуть его из головы и из сердца.

— Caprigena merdator! — проворчала она, выныривая из кладовки. — Вот именно так! Козлогривый засранец! Ну давай! Вали из моих мыслей!

Она осеклась. Напротив кладовки в немом ужасе застыли Баюн и Матвей. Последний держал чашку с милой надписью «Лучшая принцесса». Вообще-то она принадлежала Хане, но почему-то домовой к этой кружке испытывал поистине нежные чувства.

— Вам чего? — Яра подумала и икнула.

Ужас на лицах зрителей стал еще ощутимее.

— Она напилась! — прошептал домовой.

— Впервые в жизни! — вторил Баюн.

— Алан ее бросил!

— Я его сожру! Даже усыплять не буду, так сожру!

Яра погрозила им пальцем.

— Никто никого не сожрет! Еще чего! Просто я… так захотела.

— Баюн. — прошептал Матвей. — Я ж сегодня краем уха слышал, как Ярочка рассуждала на тему нужна ли свадьба! Девочка, да никак вы с Аланом поругались? Или ты начала сомневаться?

Яра со вздохом села прямо на пол. С досадой посмотрев на бутылку, она пожалела, что нельзя закупорить ненужные чувства.

— Всё отлично! Просто любовь — это выдумка. Гормональный сбой, — голос у неё предательски дрогнул. — А я, между прочим, учусь на биотехнолога и прекрасно знаю, что окситоцин вырабатывается даже у мышей!

Она отвернулась, и ее плечи чуть заметно вздрогнули. Не от икоты.

Баюн осторожно подошел ближе, взглянул на нее, потом на Матвея. Тот сжал кружку так, что ручка жалобно хрустнула.

— Ярочка, пора принять отрезвин, — мягко предложил кот, получив в ответ протянутую фигу.

— Мне нравится, — капризно сообщила ведьмочка. — Я сегодня с кицунэ болтала. Не знала, что они у нас тут живут.

Баюн мигом стал напоминать оскаленный шар. Даже глаза у него стали круглыми и злобными. Глядя на него, вполне можно было поверить, что когда-то он сидел на железном столбе и жрал случайных и неумных путников.

— Ты зачем с ней говорила?! Они же заморочат — глазом моргнуть не успеешь!

Яра грозно погрозила ему пальцем. Жест ей так понравился, что руку на время заклинило.

— Не-не-не, всё супер! Мы обсудили парней и всё такое. Она хитрая, такая миииленькая!

Шипение усилилось. Казалось, рядом сидел тигр, либо проколотое колесо.

— Ярочка, — осторожно вмешался Матвей, — но кицунэ правда хитрые и беспринципные. С ними не болтают — их прогоняют.

— Она меня выслушала! — заклинило Яру, которая, запрокинув голову, уставилась в потолок. — Она сразу догадалась, кого я чувствую, даже если его рядом нет! Вот он сейчас дома, небось, а мне воздуха не хватает. И болит. Тут. — она ткнула себя куда-то в район шеи. — Я должна к свадьбе готовиться, а сижу тут, пью. Уф-ф-ф-ф! Вот лучше бы я не сталкивалась с ним тогда. Жил бы себе Ильюшенька, знать бы его не знала. Баюн, принеси шоколадку!

— Отрезвин неси, — прошипел Баюн домовому, подходя к ведьмочке еще ближе.

Яра тут же схватила кота в охапку и начала его целовать. Концентрация алкоголя в крови Баюна резко повысилась.

— Ярочка, — проворчал кот, извиваясь в ее объятиях. — Пожалуйста, ты уже наговорила лишнего. Ай, мой хвост!

— У кицунэ два хвоста! — пропела ему ведьма в нервно дергающееся ухо. — Давай тебе второй хвост наколдуем?!

— Матвеюшка! — заорал Баюн, растеряв остатки грозного облика.

Яра уставилась на поднесенный к ее носу стакан, на четверть наполненный розоватой жидкостью. От нее пахло вишней и немного лимоном. Отрезвин. От него человек засыпает на несколько часов, а встает свеженький и довольный. Изобретение одного из дальних родственников.

Под тяжелым взглядом двух пар глаз ведьмочка не решилась спорить. Выпила все, вздохнула и поняла, что ее мягко уносит в страну снов. Успела только пробормотать, понимая, что ее уносят в спальню.

— Я правда постараюсь разлюбить придурка Черномора. Я пойду к Морозу, попрошусь стать его секретарем на год. Я выморожу свои чу-у-у-увства.

Баюн с Матвеем оттащили Яру в комнату, осторожно прикрыли пледом. После чего дружно переглянулись.

— Ты ничего не слышал. — велел кот.

— Но ведь…

— Ты. Ничего. Не. Слышал.

— Понял. Я ничего не слышал. И не видел куда делись две бутылки вина. А ты куда?

— А я пойду. — Баюн дернул хвостом. — Дела у меня. Встретиться кое с кем надо.

Глава пятнадцатая

Баюн любил прогуливаться по улицам города, оставаясь невидимым для обычных жителей. Иногда он позволял обнаружить себя — в облике большого мейн-куна с благородной шерстью и ледяным взглядом. Но чаще шнырял по переулкам невидимой тенью. Прошли те времена, когда он сычевал в чаще и ел тех, кто забредал к нему по глупости. Теперь он уважал викторианскую эпоху, цитировал Шекспира и выучил как минимум семь языков.

Ему нравилось жить в эту сумасшедшую эпоху, где всё происходило стремительно. Он нежно полюбил Интернет, ночами засиживался на форумах, в чатах, на сайтах с древними манускриптами и милыми котятами. И считал, что сейчас — живёт гораздо интереснее, чем когда-либо.

На город уже спустились сумерки. Тут и там зажглись фонари. Баюн мог бы моментально перенестись туда, куда ему было нужно. Но — ему хотелось прогуляться.

Тот, кто ему был нужен, жил в обычном районе, среди старых, почти забытых пятиэтажек. Здесь дворы зарастали тополями и сиренью, пахло детством и асфальтом, а воздух был густой от пыли и воспоминаний.