Ты родишь для меня

Не спал, не жрал, к трубе больше не подходил. В голове настойчиво пульсировала мысль, что я приеду, закину ее на плечо и вынесу нафиг в лес, а там мы будем говорить. И пока она меня не услышит, то ничего не будет.

Когда я все-таки добрался до столицы на следующий день, сжимая в руках остатки своего слабо работающего телефона, у самого входа меня перехватила Агата. Она была сама не своя, взвинченная и какая-то слишком бледная.

— Влад, ты правда это сделал? Изменил с Полей? — она вцепилась в меня мертвой хваткой и так смотрела в глаза, что я опешил. Вот же дрянь эта Поля, ну хоть теперь я знал ее имя.

Надо было ей этот шарф на шее затянуть покрепче, чтобы в пустую голову дурные идеи не приходили. В том, что она все-таки причастна к этой не шибко логичной проблеме, у меня не было.

— Что за бред, Агата?! Нет, конечно.

— Мы видели фото и видео, ты там с ней в обнимку…и в общем, она такие подробности рассказала, да и шарф этот чертов! Влад, Вита поверила. И…пожалуйста, только держи себя в руках. Тут пошла волна слухов, что она…И о господи. Я тоже видела их вдвоем, — сестра всхлипнула, стирая с щек набежавшие слезы.

Я схватил Агату за плечи и дернул на себя. Жгучая ненависть начала застилать взор. Пока я вслушивался в ее слова, хотелось бывшего друга утрамбовать в lX5XqCaT асфальт.

— Что она?!

— Она теперь с Герой. И всем уже это известно, — дрожащими губами ответила сестра, в этот момент все в моей жизни перевернулось с ног на голову. Я умчался к знакомому корпусу общежития, бежал туда как невменяемый, обезумевший в своей безнадежности.

Как? Что за глупость? Тут прошли сутки, всего сутки! Как может за сутки все так кардинально измениться?

Без стука я ворвался в знакомую комнату, и увидев бывшего друга, недолго думая, втащил ему по лицу так, что послышался приятный для моего уха хруст. Ломающегося носа, затем и челюсти.

Он у меня будет пить через трубочку и вопить от боли.

Не помня себя, я наносил удары один за одним, не сразу заметив Виту, которая ворвалась почти сразу следом и начала кричать криком раненого животного. Голос Виты смешался с криками остальных людей. Все это лишь добавляло в косте дров.

— Ненормальный! Ты животное! Остановись! — маленькое тельце запрыгнуло на мою спину, но я был вне себя. Мое темное Я вырвалось наружу и не собиралось останавливаться.

22

МНОГО ЛЕТ НАЗАД

ВИТА

Я думала, что умру на месте, просто увидев его вживую. Но нет, я буквально распалась на атомы, все было хуже...намного хуже.

Мне не было так больно даже после просмотра видео с ним и Полиной, где Влад буквально втапливал ее в свое тело, а она заливисто смеялась, поднимаясь на второй этаж. За ними, разумеется, закрылась дверь, а дальше звуки стали слишком характерными, чтобы не поверить в их реальность. Все казалось сюрреалистичным. Театр абсурда. Мне не верилось, но я смотерла и слушала.

Глотая слезы, я упала на пол и рыдала, рыдала, обнимая Германа так крепко, словно он единственный якорь в этом бушующем море. Так вот та боль не сравнится с тем, что я прочувствовала, увидев знакомую широкую спину и спутанные волосы, в которые так любила зарываться пальцами.

Посмотрев на Агапова, я не была готова к той лавине эмоций, что испытала. Слишком сильные они были. Слишком на разрыв.

Весь воздух выбился из легких, одним махом. Раз и все. Одним ударом, ломая ребра пополам. Он своим появлением скинул меня в пропасть. Вот Влад, родной и такой близкий, и в то же время далекий, как неведомый остров в бескрайних водных просторах.

На шум сбежались студенты, все начали разнимать парней, а я так и висела на спине, цепляясь ногтями в небритую шею намертво. Словно пыталась причинить боль, хоть бы наполовину сравнимую с тем, что испытала сама.

— Пацаны, разошлись! — какому-то парню удалось разнять Геру и Влада, на полу лужа крови, у обоих стерты кулаки, у Агапова разбита губа и заплыл глаз, а у Германа не лицо, а месиво. Сплошное месиво, при виде которого тошнота подошла к горлу. Я отошла к стене и тяжело опустилась на корточки, придимаясь лопатками к шершавой поверхности.

— С тобой я закончу позже, а вот ты, — Агапов развернулся ко мне и одарил ненавидящим, пылающим взглядом. Больше всего я боялась сейчас утонуть в нем, сгорая до тла. Стало больнее. От той темной пучины, что бушевала в них. Влад подошел и схватил меня за руку, подняв как пушинку. Я вцепилась в его руку пытаясь вырваться.

— Отпусти меня! — слезы текли градом по щекам.

Влад хмыкнул, на мгновение завис, замечая мою реакцию, а затем поволок меня в коридор.

Герман порывался пойти следом, но ребята удержали его, оттянув за руки.

— Только тронь ее!

— Я уже ее трогал, до тебя трогал, ушлепок! — скривившись, ответил Агапов, продолжая тянуть меня за собой.

Люди смотрели и слушали, худшего унижения просто не придумать.

— Агапов, не время! — кто-то попытался остановить его, но машину не остановить. Я цеплялась за собственные ноги и рыдала, крича во всю глотку, чтобы отпустил.

— Какой же ты подонок!

— Влад, ты потом поговоришь с ней, прекрати! — Агата, не весть откуда взявшаяся, в таком же зареванном состоянии вцепилась в руку Влада, но тот был непреклонен.

— Я ненавижу тебя, Агапов, — прокричала напоследок, когда он подтолкнул меня к стене и отмахнулся от сестры. Мои пылающие ненавистью глаза впились в его. Искаженное лицо на мгновение пронзила какая-то эмоция. Ухватить за хвост которую мне не удалось.

— Скажи мне в глаза, что ты меня ненавидишь. И что теперь ты с Германом. В глаза смотри и говори, — я отвернулась, стирая бесконечные дорожки соленых слез.

Да, идея была глупая до невозможности, но Гера был уверен, что так «он отвянет быстрее». Не будет меня третировать, не станет пытаться все вернуть. Я не смогла бы простить предательство ни каком виде, так что согласилась. Пусть на глупую, кажется, лишенную здравого смысла идею. Но решилась, в который раз выхватывая из толпы осуждающие взгляды подруги. Она не пыталась со мной говорить, как только прошел слух, что мы с Радушиным вместе.

И я не пыталась. Зачем? Она уверена в том, что он не совершал этого, я уверена в обратном, потому что все видела своими глазами. Я склонна верить фактам, они вещь упрямая.

Обе в итоге остались при своем мнении.

Набрав полные легкие воздуха, я заставила себя сделать последний рывок. Шажок к окончанию этого действия.

— Я тебя…ненавижу. Ненавижу, предатель. Подонок! Мразь! И да, я с Германом. Понятно тебе?! А ты…ты просто моя ошибка, — этот крик прошелся лезвием по моим нервным окончаниям, казалось, что в жизни я никогда так не кричала. Никогда не плакала столько, сколько сейчас, никогда не умирала от осознания простой истины: меня предал самый близкий человек.