Ты родишь для меня

Очередная трещинка в душе, а затем и очередная пробоина.

Не понимаю, почему именно эта картина заставила меня разломаться окончательно. Возможно, существуют в нашей жизни переломные моменты, и таким моментом стала эта встреча. Не сам факт измены, не беременность любовницы, а именно то, что я увидела сейчас, то, что осознала в полной мере. Это тщедушное благоговение в касаниях, в поведении и в поцелуе. Его трепет по отношению к ней.

Почему таким людям все? За что? Почему другим ничего? Чем она лучше меня? Почему она, почему не я?

На Германа даже не смотрю, он словно не существует для меня, хотя боковым зрением замечаю ссадины и синяки, и это ради них было столько шума? Царапины.

Ничего не екает. В один миг все уничтожено.

Любви нет, она умерла. Есть ненависть, которая, как оказалось, всегда ходит за ручку с самыми сильными и светлыми чувствами, вовремя перехватывая ладонь человека, участливо вручившего всего себя этому чувству.

Ира поворачивается в мою сторону и, видимо, тоже не ожидает такой встречи. Ее выдают глаза, но девушка быстро ориентируется, победно улыбается, одной рукой хватает Германа, а второй разворачивается ко мне, поглаживая живот. Напоказ.

Тошнота подкатывает к горлу, стакан с грохотом падает на стол, отчего вся жидкость безобразным серо-коричневым пятном растекается по белому столу и грузными каплями стекает на пол, орошая мраморный пол.

— Вита! — слышится окрик, но я на автомате отодвигаюсь и в прострации двигаюсь куда-то, сама не понимая куда. Шаги сливаются воедино.

Шаг, еще и еще, толкаю первую попавшуюся дверь, вижу уборную, куда и заваливаюсь, спотыкаясь о собственные ноги. Они как желе, не держат меня ни грамма.

— Уходим, — звучит со спины, меня подхватывают и уносят, словно я мешок с картошкой. Вот только именно таким мешком я себя и ощущаю. Слезы льются по щекам, пока мой заставший взгляд следил за сменяющимися картинками извне.

— Куда вы ее тащите?! Немедленно отпустите! Вита!— Алиска кричит, но все тонет в шуме, расползающемся в моей голове.

Я продолжаю идти, но меня ведут.

— Я еду с вами, Вита, скажи им!

Заплетающимся языком прошу:

— Пусть с нами…— видимо, в моем взгляде было столько мольбы, что даже скала смогла смягчиться.

Нас усаживают на заднее сидение автомобиля, где я, посмотрел на подругу отсутствующим взглядом, да волю слезам, срывая последнюю ороговевшую корку с глубокой раны своей души.

32

ВЛАД

Подъезжаю к элитному району, где сейчас проживает Снежана. Вот уж и тут урвала шмат. Она своего добьется всегда и при любом раскладе, таких людей не остановит и бетонная стена, надо будет — головой проломят вход, так что, как и было оговорено, ровно в семь вечера я стою под коваными воротами, ведущими в люксовые постройки. Снежана появляется из ниоткуда. Раз и все, уверенно цокает каблуками в мою сторону, стараясь показать как можно больше себя. Походка, вырез, разрез, да тут и правда есть на что смотреть, но я индифферентен.

Стучу пальцами по рулю, и когда девица из прошлого усаживается в машину, недовольно хмыкаю, так как в нос вгрызается приторно-сладкий запах духов, которыми она пользуется уже лет пять точно. Бессменная картина, вызывающая рвотные позывы.

Во всем этом мне непонятно только одно, почему Снежана вдруг решила помочь. Эту идею я отметал долго, но найти хоть один повод к ее личному интересу так и не смог. Его нет. Как ни ищи. Мои люди пробили информацию и ничего, ни с кем, из тех, кто мог бы интересоваться Германом, она не контактировала и не контактирует. Тогда какого черта лезет?

— Даже не скажешь «привет»? — недовольно бурчит, поворачиваясь ко мне.— Столько не виделись, а ты ноль на массу, да? — наклоняется ко мне в попытке поцеловать, но я откидываюсь назад. Пухлые губы перестают тянуть лыбу, недовольно надуваются.

— К делу, — обрубаю грубо, отворачиваясь. Пальцы так и норовят что-то сжать, да посильнее, чтобы раскрошить.

— Раньше мы говорили «ближе к телу», — щебет писклявым голосом Снежана.

— Раньше было раньше. Сейчас я настроен на то, чтобы ты сказала, что к чему, и свалила из моей жизни.

Градус напряжения растет. Мое терпение же плавно сдувается, бывает же так, в самом деле

— Не будь грубияном, кто старое помянет — тому и глаз вон.

Наманикюренная рука опускается на колено, после чего я благополучно скидываю ее с себя

Смешок вырывается из глотки, вот уж кто на самом деле умеет трактовать ситуацию на свой лад и выходить при любых проблемах сухим из воды.

— Да что ты? Будешь мне такое говорить ты? Серьезно? Та, которая однажды продалась моему конкуренту? И которая благополучно слила информацию, без которой дело бы не выгорело?

— Ты должен помнить, что порой нужно жить по принципу Бенджамина Фраклина: любая проблема — это замаскированная удача.

— Черта с два, из-за тебя я вляпался в дерьмо по самые...— шиплю, ударяя рукой по рулю. Тварь создала мне тогда нехилых проблем, и не было у нас особенный отношений, так... Расслаблялись в свободное время, но сам факт: мерзавка умыкнула документы, подтверждающие вину, как оказалось, ее подзащитного, и я имел огромные проблемы, когда все всплыло.

— Ну, видимо, тебе стоило чуть лучше разбираться в людях, да и к тому же, мое предательство тебя не сильно огорчило, ведь была та самая незримая Вита, чьим именем ты иногда называл меня в постели. Она с нами и жила, Агапов, тенью была рядом. И к тому же, ты все равно выиграл дело, да, не с первого раза, но куш твой. Какие проблемы? Так-то ты мне "спасибо" сказать должен за то, что я сделала из тебя еще лучшего профессионала.

Да, я выиграл, как выигрывал все свои дела. В конечном итоге, все просиходит именно так, как я этого хочу.

— Я тебе ничего не обещал, — злобно цежу, запуская двигатель. Мне хочется заткнуть ей пасть, а лучше — профессионально уничтожить. Только так ей можно причинить боль, остальное для нее несущественно.

Едкий голосок продолжает лепетать, взгляд при этом колкий и метает искры, красные губы изгибаются в ядовитой ухмылке:

— А ей? Ты уже ей обещал что-то?

Она поворачивается ко мне и смотрит змеиными глазами в самое нутро, словно пытается сожрать частичку души. Для человека, который не чувствует, Снежа достаточно много внимания уделяет моим несостоявшимся с ней “отношениям”.

Да, видимо, это серьезно задело ее самолюбие, потому что я первый, кто не купился на красоту, и в целом не купился на Снежану. Ту самую, о которой мечтали все вокруг. Да, я просто ее имел, сцепив зубы в агонии из-за Виты, из-за ее предательства, из-за того, что так и не смог отделаться от мыслей о ней. Вот так вот, никак не выдворить, никак не затушить тот костер, что только распалялся при любых упоминаниях о ней.

Я долго себя ломал и глушил.

Со Снежей же мы весело и обоюдно приятно проводили время в перерывах между моим бешеным графиком, и она позволяла мне это без оглядки на отношения, вот только не получив того самого восторга от своей персоны, все-таки взбрыкнула. В своей манере. В этом все девушки.