Ты шутишь, наверное?

– Так, немного, – ответил Лепски. – Пошевелись с этой курицей, я умираю с голоду.

– У меня есть для тебя три очень важных сообщения, – сказала она, вываливая шампиньоны в кастрюлю.

Лепски быстро отскочил, будто наступил на змею.

– Что? Ты опять ходила к этой старой колдунье, пропитанной виски?

Кэрол холодно посмотрела на него:

– Мехитабел Бесингер не старая колдунья, пропитанная виски! Она блестящая предсказательница! Не забывай, что она указала тебе на два главных отправных пункта, которые позволили тебе схватить убийцу в прошлом году! Ты помнишь?

Лепски застонал, бросился в гостиную, открыл шкафчик и заметил, что бутылка с виски исчезла. Выругавшись, он снял галстук, смял его в кулаке и швырнул на пол.

В дверях появилась Кэрол.

– Временами, Лепски, – сказала она холодно, – у меня появляется ощущение, что ты дурно воспитан.

Атака была настолько неожиданной, что Лепски только и смог, что уставиться на жену, широко открыв рот.

– Прекрати вести себя как избалованный ребенок и слушай меня, – сказала Кэрол.

– Вся бутылка! Она исчезла?!!

– Что поделаешь! К тому же, Лепски, ты слишком много пьешь. Я говорю тебе, слушай меня. Мехитабел разрешила эту историю с маньяком. Ты хочешь успешно завершить это дело или нет? Ты хочешь стать шефом полиции или нет?

Лепски медленно подошел к креслу, рухнул в него и сжал голову руками.

– Да… да. Ну и как же старая пьяница распутала это дело?

– Я тебе запрещаю называть ее старой пьяницей. А теперь слушай. Она посмотрела в свой кристалл и дала мне три отправные точки. Она сказала, что ты должен сначала найти кроваво-красную луну, потом черное небо и, наконец, оранжевый пляж. Тогда, а не раньше, ты отыщешь этого сексуального маньяка.

Лепски поднял голову и округлившимися глазами посмотрел на жену.

– Кроваво-красная луна? Черное небо? Оранжевый пляж?

– Так она сказала.

Лепски свистнул так громко, что мог бы остановить поезд.

– Когда она тебе это сказала? До того, как вылакала бутылку, или после?

– Лепски! Будь внимателен. Мехитабел можно доверять. У тебя есть три зацепки, – сказала Кэрол. – Теперь прояви себя и покажи свой ум.

– Да. – Лепски откинулся в кресле. – Конечно. Кроваво-красная луна, а? Черное небо, а? Оранжевый пляж, а? – Он закрыл глаза и издал звук, похожий на жужжание пчелы, попавшей в бутылку. – Эта старая колдунья высасывает эти указания из бутылки с виски с удивительной легкостью. – Он выпрямился, принюхиваясь. – Что-то горит!

Вскрикнув, Кэрол бросилась на кухню.

Подозревая худшее, Лепски застонал.

Кэрол крикнула:

– Твоя еда пропала! По твоей вине, между прочим! Ты слишком много болтал!

Тяжело шагая, Лепски направился в задымленную кухню и посмотрел на обгорелые остатки в кастрюле.

– Все сгорело. – Кэрол открыла банку с фасолью. – Ну, когда ты научишься молчать?

– Ты хочешь, чтобы мы питались этим? – завопил Лепски, глядя на банку. – А почему не холодным мясом? Я видел его в холодильнике.

– Оно на воскресенье.

– Воскресенье, воскресенье! Я умираю от голода!

– Не кричи, когда ты со мной разговариваешь, Лепски. – Она вытащила из холодильника мясо. – К тому же ты много ешь, Лепски.

– Я это уже слышал. Согласен, я ем слишком много.

– Не забудь о трех зацепках, которые я тебе дала, – сказала Кэрол, разрезая мясо на куски. – Я уверена, что они помогут решить дело.

– Разумеется… разумеется. Ну ладно, давай есть.

Было 23 часа.

Кен сидел в кресле совершенно опустошенный. С работы он вернулся в таком состоянии, что даже не мог приготовить себе ужин. Он сидел и ждал, что с минуты на минуту раздастся звонок, появится Лепски и будет пытать его по поводу пропавшей пуговицы.

Он взял бутылку виски, наполнил стакан и вновь стал ждать.

Очевидно, придется рассказать Лепски всю историю, и потом есть еще Лу Бун. Кен был уверен, что тот отошлет письма. Карин сказала, что умеет обращаться с отцом, но он был уверен, что Стернвуд вышвырнет его за дверь. И, наконец, Бетти. Он выпил. Ситуация тупиковая.

Раздался звонок.

Лепски! Он с трудом поднялся. «Это конец», – подумал он. Кен пересек комнату, подошел к двери и открыл ее.

– Дай же мне войти! Меня никто не видел, – сказала Карин.

– Что тебе надо?

– Ты что, напиваешься в одиночку? – спросила Карин и, покачав бедрами, проскользнула в гостиную. На ней было узкое зеленое платье.

– Что случилось? Зачем ты пришла?

– Смотри.

Она протянула ладонь, на которой лежала пуговица в виде мяча для гольфа.

Кен закрыл глаза.

– Это то, что тебе нужно? – спросила она, улыбаясь. – Я же сказала, что все улажу.

Кен вошел в комнату. Пуговица на ладони Карин! Он почти протрезвел.

– Где ты ее нашла?

Она засмеялась:

– Никакой проблемы. Я пошла в магазин Левина, все были заняты, я срезала ее с одного пиджака и ушла. Они меня даже не видели. Они подумают, что она оторвалась. Ну, доволен?

Кен протянул руку, чтобы взять ее. Он вдруг почувствовал себя помолодевшим.

Карин, продолжая улыбаться, сжала ладонь в кулак.

– Где здесь спальня, Кен? Нужно отпраздновать это. – Быстрым движением она освободилась от платья и осталась голой. – Пуговицу в обмен на любовь, – добавила она. – Равноценно?!

Какое-то мгновение он думал, что этот дом принадлежит в такой же степени Бетти, как и ему. И кровать тоже. Но виски погасило воспоминания. Он видел красивую, чувственную, обнаженную женщину.

Он обнял ее и повел в спальню.

Глава 5

Кена разбудил звонок в дверь. Он вздрогнул, словно его ударили по голове. Он застонал и попытался прийти в себя. Потом, так как звонок продолжал звонить, откинул одеяло, спустил ноги с кровати и, не открывая глаз, сжал голову руками.

Звонок продолжал звонить, и у него от этого еще больше раскалывалась голова. Что там за скотина звонит? И сколько сейчас времени?

Он с трудом открыл глаза. В комнату проникали лучи солнца. Его взгляд остановился на часах у кровати: 8.10. Когда он с трудом поднялся, голова у него будто сжалась, потом расширилась. Он застонал.