Ты услышишь мой голос-2

— А… куда вы собираетесь меня колоть?.. — несмотря на боль, Прохоров явно не желал оголять перед незнакомкой свои интимные места.

— В принципе, я могу и в руку… Но, в этом случае, укол подействует не так быстро, — она многозначительно посмотрела на мужчину, — а вам нужно как можно скорее избавиться от мучительной боли.

Шумно выдохнув, тот изобразил недовольство и нехотя лёг на живот, одной рукой приспустив брюки. Ловко втыкая иглу в мышцу, Милена подумала, что брюки он тоже надевал наспех — судя по всему, под ними не было нижнего белья. Вытащив иглу, она на несколько секунд прижала ватку к телу.

— Спасибо, дальше я сам, — он практически оттолкнул её руку и тут же натянул брюки обратно.

— Ну, вот и всё, — снова улыбнулась Милена, — надеюсь, что очень скоро вам станет легче. А нам пора…

— Нет, — перевернувшись на спину, Андрей Викторович пристально посмотрел на неё, — я вас не отпускаю.

— То есть?.. — Милена удивлённо чуть склонила голову вбок.

— Я вас не отпускаю, пока не подействует лекарство.

— Вы боитесь, что я вам вколола яд?! — она сказала это с деланно весёлым возмущением, чувствуя, как в душе, действительно, закипает протест.

— Нет. Иначе я просто не позволил бы вам сделать мне укол.

— Тогда почему?! Тем более, я показывала ампулу!

— Ну, хорошо, — он внезапно смягчил тон, — я прошу вас подождать несколько минут, пока не подействует лекарство.

— Что ж, — она присела в кресло рядом с Валериком, — подождём.

— Я писать хочу… — тот жалобно поднял на неё свои глазёнки.

— А сводить ребёнка в туалет вы позволите? — Милена спросила это с поистине величественной полуулыбкой, какая появлялась у неё в минуты незаслуженных обид.

— Да, пожалуйста, — женщина снова показала на ту же дверь в санузел. Милене ужасно захотелось съязвить по поводу её лексического запаса — судя по репликам, она знала всего три слова: «здесь», «да» и «пожалуйста», но, по понятным причинам, промолчала.

Уже помогая Валерке одеться и помыть ручки, она вдруг ужасно пожалела, что решила помочь этому человеку, которого совершенно не знала.

«Ничего бы с ним не случилось… — думала Милена, — Вызвали бы скорую, а потом и доктор пропавший бы нашёлся… А мне теперь ещё и перед Морозовыми отчитываться, куда я пропала с их ребёнком…»

Вернувшись в комнату, она со страхом достала из сумочки звонящий телефон — как будто услышав её мысли, Наташа решила узнать, как они с Валериком добрались домой. Она уже начала что-то сбивчиво объяснять Наташе, когда Прохоров, слегка привстав, протянул руку, жестом прося у неё телефон.

— Это родители мальчика?

— Да, — обернувшись, кивнула Милена, — Это Наташа… Наталья Валерьевна.

— Наташа…э-э-э… — он деланно нахмурился, как будто с трудом вспоминая, кто такая Наташа.

— Наташа Морозова, певица, вы её знаете.

— Дайте… — кивнув, он взял протянутый телефон, спустил ноги с кровати и сел, держась свободной рукой за живот — Добрый вечер! Это Прохоров… Ваша медсестра сейчас у меня… Как — какая?.. Ваша… э-э-э… — он снова посмотрел на Милену, — Как вас зовут?

— Милена, — догадавшись, что Наташу смутило слово «медсестра», та внутренне сжалась от опасения, что обман с медсестрой вскроется.

— Ваши Милена и мальчик сейчас у меня в гостях. С ними всё хорошо… Да, не беспокойтесь, очень скоро их привезут.

Дождавшись окончания разговора, Милена снова взяла телефон. Убедившись, что Наташа успокоилась по поводу Валерика, она не стала рассказывать все подробности в присутствии хозяйки дома и Андрея Викторовича. Она справедливо решила, что при прощании её обязательно попросят не распространяться о том, где и с кем находился Прохоров, когда ему потребовалась медицинская помощь.

Для пущей убедительности Милена дала трубку Валерке, и, пока он говорил с мамой, подняла глаза на больного… Она хотела поинтересоваться его самочувствием, но, заметив, что он смотрит на неё как-то странно, тут же смутилась и отвела взгляд.

…Он смотрел на неё, не мигая, но это был не взгляд удава… Милена не зря смутилась. В своей жизни она испытала много мужских взглядов… страстных, влюблённых, откровенно раздевающих…

Она очень хорошо знала э т о т взгляд. Таким взглядом смотрели только очень серьёзно настроенные мужчины: он был не просто оценивающим… а оценивающим по достоинству — смесь мужского интереса с уважением.

— Как вы себя чувствуете? — быстро справившись с охватившим её смущением, спросила Милена, хотя уже сама догадалась, что он испытывает облегчение.

— Действительно, меньше болит, — он так и не сводил с неё своих серых глаз, — я бы сказал, что уже совсем не болит.

— Замечательно, — слегка улыбнувшись, Милена встала с кресла, — теперь мы можем ехать?

— Да, конечно, — он едва кивнул, — завтра я вас отблагодарю.

— Не за что. Вы уже отблагодарили, — Милена говорила строго и коротко, с поистине королевской интонацией.

— Чем? — в его взгляде было неподдельное удивление.

— Тем, что предоставили автомобиль. Мы замечательно прокатились по ночному городу.

— Как тебя зовут? — Прохоров перевёл взгляд на ребёнка.

— Валела Мор-р-р-озов, — представляясь незнакомому человеку, Валерик решил показать, что он выговаривает все буквы, во всяком случае, своей фамилии.

— А сколько тебе лет, ты знаешь?

— Четыле! — кивнул Валерка, — Я сегодня выступал на концелте.

— Ты хотел бы получить подарок?

— Да!

— Какой?

— Котёнка…

…Спустившись по лестнице в сопровождении Леры, Милена уже собиралась пересечь холл, как хозяйка дома, идущая чуть сзади, тронула её за руку.

— Вот, возьмите… — глядя ей в лицо, Лера протягивала небольшой конверт.

— Что это? — Милена даже не подумала протянуть за ним руку, хотя заранее догадывалась, что внутри.

— Это деньги. За визит.

— Денег я не беру, во всяком случае, за экстренную помощь.

— Считайте, что это не за помощь.

— Если вы имеете в виду неразглашение какой-то тайны, то можете не беспокоиться. Я не привыкла рассказывать о том, где была. К тому же, я не местная, родители этого мальчика приехали на гастроли, — Милена кивнула на Валерку.