Ты

А был ли мальчик

а был ли мальчикили два прихлопа,притопа дваи пыль до потолка,кольцо на пальчик,искренность холопа,и нет и да,двусмыслие полка,читаемое станет очевидным,под свежею мазней старинный холст,и лошади, в санях тулуп овчинный,и хлыст, и в ледяных горошках ворс,полозья оставляют след двузначный,растает снег, поставят колесо,а все-таки, скажите, был ли мальчик,а может девочка здесь вовсе ни причем,стоят скульптуры дряхлые в аллеях,облуплен нос, поломано весло,и ни о чем на свете не жалеют,им повезло, а вам – не повезло

Антибиотик

оказывается, что в этом миреи без твоих стихов прожить возможно,и мир от этого не уже и не шире,и внутривенно можно, и подкожноинъекции втыкать, антибиотикготовится из плесени обычной,конечно, он не победит наркотик,последствия полуночного спичане ликвидирует без шрамов безобразных,мне с длинным рукавом носить и кожу,и строки, и бескровные рубашки,воспоминаний он не уничтожит, и капельницы загоняют воздухеще отравленный и ложью, и притворством,но … через тучи мне шепнуло солнце,что быть счастливой не бывает поздно,что у дорог конца нет и начала,обочины не все в следах вороньих,выбрасывают старое мочало,и не пускают в душу посторонних,а если двери будут нараспашку,и за столом полным-полно народа,то будь готова убирать какашкина удобрения – для огорода…

Без тебя

Жить не стало ни лучше, ни хужебез тебя, все осталось собой,испаряясь на солнышке, лужиснова станут водой дождевой,Никуда не исчезли рассветы,также ходит по кругу Земля,и еще, как ни странно, при этомя дышу и люблю без тебя.

Минус ты

когда умру, узнаю что там дальше,и как-нибудь шепну тебе во сне -последнее пристанище нам ящикили еще есть что-нибудь извне,ну, а пока гоняю вдохом воздух,и оскверняю лужи башмаком,на солнце щурюсь, раскрываю звездамглаза, сжимая радужку зрачком,обыскиваю воровски карманыпобитой молью памяти манто,считаю перед сном чужих баранови, на осла надев пальто не то,как в детстве на закрытой карусели,пришпориваю вмятые бока,скачу на месте без нужды и цели,а белогривые лошадки-облакаплывут дурашливо, меня не замечая,я им кричу и очень тороплюсь,осел упрям и туча кучевая,и минус ты и бесконечность плюс.

Отвальное

похоронила тебя не без почестейночью за кладбищем самоубийц,бросила горсть между строк многоточия,кляксами плакала между страниц,пеленговала свои ощущения,баррикадировала боль и страх,это как в прорубь нырять на крещение,или удар неожиданный в пах,впрочем, к чему эти полуподробности,метафорическое барахло,только остались на сердце потертости,и на душе – говница полкило

Где-то за дверью

я люблю тебя где-то за дверьюощущений забытых вчерашнихразбросает капель канительюбрызг дурашливых холодность павшихзатрусит по- смешному шажкамиосторожно чтоб не поскользнутьсяна нечаянно брошенных намикорках выгрызанных проституцийунесут ручейки суматошноне достиранных слов ворох в омутневозможное станет возможнопотому что нельзя по другомупотому что рассвет неизбежену болячек отвалятся коркичерез снег промурлычет подснежникдо зимы зафрактуются горкитеплотой от пирожных песочныхим повяжут платочки цветныемы, как вешние воды, проточныи бессмысленны как рулевыена плоту в атлантических водахсреди льдин и торосов флотилийнам на ушко шепнули при родахне расслышали.. или забыли

я не умею любить по-русски

я не умею любить по-русскии по-французски любить не умею,меня обучали другим искусствам,гастроном"ию от бакалеине отличаю, от рыбы мясоне отличаю, моча и росы -божьи в глаза мои, точат лясыутром на кухне моей отбросы,гоголем ходит по небу солнце,выскочки звезды давно истлели,я перешагиваю до донцакриво и косо, но как умею,на языке моем стынут бляшкии гнойники от дурного слова,ах, ты, потерянный мной, болящий,где ж тебя носит, давно готово -ждет под столом тебя скверный ужинв миске немытой с застывшим жиром,ты мне совсем, ну, совсем не нужен,я отравилась тобой и в жилахскачет мышьяк твоих откровений,а когда к сердцу подкатит резко -больно, возможно, что ты есть гений,но для меня ты – пустое место.

Мне повезло

мне повезло потрогать пустоту,вселенную заткнувшую за пояс,через нее за поездом шел поезд,там кожу, как с березы бересту,за слоем слой до самой сердцевины,соленым смехом раны залепив,снимали, не обрезав пуповины,не возводя себя в суперлатив.но там теперь другие пирогипекутся в электрической духовке,китайские на плечиках обновки,отдали богу обжигать горшки,в местах отхожих, заменив биде,бумаг рулоны, мыло, полотенце,вылизывают тщательно везде,и на себя не могут наглядетьсяв зеркальность гладко выбритых яиц,сосут взахлеб, сосут благоговейно,уткнувшись носом в ямку ягодицтого, кто больше не "блюет портвейном".и я там был, испытывал оргазм,и колотил об угол дома душу,пока ни понял, что мне ссали в уши,используя меня, как унитаз.мне щекотали ершиком нутро,мне забивали горло под завязкубожественной комедиальной смазкойиз бутылька с нашлепкой «божество».

Нас рисовали наугад

я все равно тебя люблю,как родину, как мать, как воздух,и бога перед сном молю,чтобы сложил как надо звезды,люблю я вовсе не тебя,мне безразлично кто и где ты,и по законам бытиямы – только отражение света,и преломление лучей -игра теней в обмане зрения,и мы ничьи, и мир ничейв четырехмерном измерении,нас рисовали наугад,макая пальцы в краску, дети,и с детских пальцев суррогатв замысловатые сюжетыразмазывался по холсту,пересекаясь где попало,черта ложилась на черту,пошла возня под покрываломлистов, форматом А и Б,внушая индивидуальностьслучайно выбранной черте,предполагая не случайность.я непонятно говорю?заносит мозг на поворотах.да, я тебя, тебя люблю,но мне неважно, где и кто ты.

Семена

я жду весну и покупаюпопутно с хлебом семенаа с полки пялится папайянедружелюбно на менянасупившись в черту сплошнуюна переносице зимазудит и прячу под полу ятепло чужое задарманесу домойсугробов сгусткипинком израненная дверьсобачья стаячувств моллюския пью без закуси по-русскисердечные скулят нагрузкидавно несмазанных петельи чужестранная папайямне собутыльница теперь

Фантазёры

нам лето танцевало енкусверкая неглиже ромашекободранные жгло коленкизеленкой пашена мы в стогу валялись сенав трусы букашки заползалии пахло солнцем небом спермойи облакамифривольно стрекотал кузнечикбесцельно бабочки слонялисьгуляли кони без уздечекцветы влюблялисьв друг друга в нас в горячий воздухв полет шмеля в пчелы жужжаньеи день как есаул на роздыхприлег в пижамеиз сгустка знойного пошитойзастегнутой на все озераи мы одни все шито-крытоу фантазеров

Ни о чём и очень молча

давай мы будем говорить и ни о чем и очень молчадавай мы станем не любить и не молчать о чем-то общемс собой на ты и до следов белесых на щеках пощечинкричали с разных берегов сворачивались в трубки ночия их курила за двоих табак отплевывала горькийсидели на плечах моих откормленные перепелкилениво клювом ткнув в висок сказала та что была справа"а ты уже на волосок от пропасти и переправатвоя разрушена давно и (это прозвучит банально)но мост сгорел пробито дно у лодки берег скользкий скальныйты до него не доплывешь а доплывешь – не заберешьсяу моря ледяная дрожь в нем утонуло даже солнце"а та что слева говорит "не слушай разбегись и прыгниподумаешь всего на миг зато сбежишь из камер жизни"две полуптицы неживых вы ничего не понималинет шансов больше никаких для игроков в полуфиналеи кто б из них ни победил в финал всегда выходят обапобеда – примитивный тыл нет конуры у ездовогов шеренги выстроены дни не бесконечны вереницыа триумфальные огни лишь стопари в глазах возницы сровнял ухабистость дорог снег оголтелый чисто белый а пьедесталы – есть порог – черта между душой и теломсвет победителей судил сквозь пальцы весело не строготела снимал сдавал в утиль а души ставил у порогакак обувь кончился сезон снегов оторвана подошвабашмачник вырежет шаблон гвоздями пришпандорит к доскам