Тысяча лет в долг

Голем и не подумал подчиниться. Он мерно шагал, широко размахивая ручищами.

— Нужно стереть букву... — Семен лихорадочно оглядывался, пытаясь отыскать средство, способное остановить монстра.

— Какую букву? — спросила Далия.

— «Алеф», на лбу у него. Тогда он снова превратится в глину... Да не мешай ты! — с досадой рявкнул Семен. — Ну-ка. — Он потянул из рук оцепеневшего Эгуда посох. — Может, этим достану?

— Да-да, — саркастически заметил Сатан, уже взобравшийся на ближайшую скалу, находившуюся в стороне от маршрута движения голема. — Знаешь, докуда ты этим достанешь? Или сказать?

Далия переводила взгляд по очереди то на суетившегося Семена, то на застывшего в неподвижности Эгуда, то на ухмылявшегося Сатана. Видимо, приняв какое-то решение, девушка, прищурившись, посмотрела на чудовище.

— Ну-ка, — решительно скомандовала она, — скройтесь за скалой! И не мешайте.

Девушка решительно шагнула навстречу голему и быстро подняла лук. Первая стрела со свистом взлетела в воздух и впилась в лоб великана — точно в букву «алеф». Широкий наконечник — Далия использовала одну из заветных стрел с гравировкой — словно ножом срезал кусок влажной глины вместе с верхней частью буквы.

Голем остановился. Потом вновь поднял ногу — менее уверенно и очень-очень медленно.

Не теряя времени. Далия пустила вторую стрелу. Теперь наконечник сковырнул со лба глиняного чудовища нижнюю половину буквы «алеф». Голем замер. Оставшиеся буквы «мем» и «тав», образовавшие слово «мэт» — «смерть», — вспыхнули ярко-красным огнем. Еще через мгновение по телу застывшего в нелепой позе монстра пошли глубокие трещины. Куски глины, из которой он был слеплен незадачливым каббалистом из ешивы «Шомрей-Шамаим», отваливались один за другим. Достигая земли, глина мгновенно высыхала и рассыпалась, превращаясь в тусклый багровый песок. Спустя короткое время там, где стоял голем, высился небольшой песчаный холм. Из вершины холма нелепо торчала глиняная рука, сжимавшая заветную пластину.

Опомнившись, Семен бросился туда. От его шагов сухая глина осыпалась, уродливая лапа скатилась прямо к его ногам. Семен наклонился, осторожно освободил от налипших комков обломок скрижали.

На гладкой полированной поверхности (это уже становилось привычным) вспыхнули слова: «На, гибор доршей ихудеха, кбават шамрем». «Пожалуйста, Сильный — провозглашающих единство твое храни как зеницу ока».

Спрятав пластину, содержащую уже три стиха из семи, он обернулся к Далии.

— Ты молодец, — сказал он чуть смущенно. — Быстро сообразила.

Девушка засмеялась.

— Это ты молодец, Шимон, — ответила она. — Ты же дал этому чудовищу задание раньше, чем глина просохла! Иначе стрела не могла бы срезать букву с его лба.

Семен бросил взгляд на кучу сухой красноватой пыли — все, что осталось от сделанного им чудовища, — и бодро сказал:

— Мы, кажется, задержались здесь. Пора уходить. — Он взглянул на Сатана. Приподнятое настроение улетучилось мгновенно. Сатан смотрел поверх их голов. И выражение лица у него было мрачнейшим.

— Кажется, нам собираются помешать... — медленно произнес князь Гееномский.

7 КОНЕЦ ОСКВЕРНИТЕЛЯ СНОВ

Семен посмотрел туда, куда коротким кивком указал князь Гееномский, и тихонько присвистнул.

Было отчего.

К ним направлялись незваные гости. Впереди шагал сам сиятельный князь Тале, за ним — очаровательные приближенные Тельца: ожившее анатомическое пособие по имени Хасер и уродливый птиценогий карлик Агиросион. Следом мерно шагали полтора десятка рослых демонов, вооруженных тяжелыми мечами с серповидными лезвиями. Их увенчанные короткими кривыми рогами головы чуть покачивались в такт ходьбе. Строй вооруженных стражей представлял собой вогнутый полумесяц, середину которого как раз и занимала начальствующая троица. Позади всех находилось подрагивающее пятно тьмы, смутными очертаниями напоминавшее человеческую тень, — хозяин Врат Смерти Сартия, с которым Семен и его товарищи уже имели несчастье столкнуться.

— Не думаю, что они торопятся поздравить нас с успехом, — с кривоватой усмешкой заметил Семен. При этом он постарался говорить так, чтобы в голосе его не слышно было предательской дрожи. — А не поторопиться ли нам покинуть этот гостеприимный край?

— Не получится, — сказал Сатан, не отрывая взгляда от приближающейся процессии. — Отсюда выход тот же, что и вход, — Врата Смерти. Как я сказал, хозяева не настроены нас выпустить.

Семен оглянулся на своих спутников. Далия уже взобралась на ближайший валун с плоской вершиной и изготовилась к стрельбе. Эгуд ловко перехватил змеиноголовый посох, как если бы тот был копьем, и шагнул вперед, словно намереваясь прикрыть остальных. Несмотря на воинственный и решительный вид старика, ясно было, что толку от его защиты будет немного.

Семен с трудом подавил тяжелый вздох. Похоже, выхода действительно не оставалось. Он извлек из висевшей за спиной кожаной сумки увесистый круглый камень, размотал надетую на правую руку пращу. Смысла в использовании пращи, похоже, было немного: с такого маленького расстояния удастся сделать не более одного броска — противники приближались весьма быстро. Несколькими ловкими движениями он оплел камень пращой так, чтобы тот не вылетел ни при каких обстоятельствах. Взмахнув оружием несколько раз, убедился в том, что праща превратилась уже не в метательное, а ударное оружие, более пригодное для предстоящего рукопашного боя — в примитивный моргенштерн, или, говоря по-русски, в разбойничий кистень. Левой рукой извлек из-за пояса длинный кинжал — подарок бедуина Йоэля. Искоса бросив взгляд на Сатана, Семен обнаружил, что князь Гееномский оказался в их маленькой группе единственным, не сделавшим ни малейшей попытки подготовиться к предстоящему столкновению. Но и язвительных замечаний по поводу воинственных приготовлений своих спутников Сатан отпускать не стал. Он просто неподвижно стоял посреди пологой дороги, скрестив на груди руки и бесстрастно глядя на князя Страны Смерти, шедшего во главе отряда.

Семен осмотрелся по сторонам. Хаотически разбросанные огромные валуны были столь же характерной деталью пейзажа Страны Смерти, что и причудливые деревья для владений Ашмодея или плоская песчаная равнина в княжестве Гееном.

Он стал прикидывать, какую бы позицию выбрать для предстоящей стычки (в том, что она состоится, у Семена не оставалось ни малейшего сомнения), но тут Тале остановился, не дойдя до наших героев полсотни шагов.

— Итак, — сказал он грозно, — я вижу, князь Ашмодей все-таки был прав. Хоть ты и постарался доказать обратное, Сатан... — Его украшенная острыми прямыми рогами золотая голова угрожающе раскачивалась в такт словам. Будто для вящей убедительности. — Теперь я сам вижу: твои спутники — или рабы, не знаю, кем они приходятся твоей светлости, — ухмыльнулся Телец. — Так вот, эти люди вновь похитили не принадлежащую им вещь. На этот раз — у меня. Изволь-ка вернуть ее.

Сатан высокомерно усмехнулся.

— Надеюсь, ты шутишь, — произнес он негромко. — Я знаю твою склонность к розыгрышам.

— Всему свое место, — прогудел Телец угрожающим басом. — Шутки кончились. Эти люди останутся у меня. А тебе, князь Гееномский, я посоветовал бы вернуться в свои владения. Боюсь, Ашмодей не очень доволен твоими поступками. Он даже считает их вероломными. Впрочем, это его дело. Я лишь хочу тебя предупредить, что его дружина могла вторгнуться в Гееном... — Он замолчал, выжидательно глядя на Сатана. Тот никак не прореагировал ни на слова, ни на многозначительный тон, которым они были сказаны.

Семен ожидал, что Сатан вновь примет облик черного ангела и задаст быкоголовому истукану хорошую трепку. Но в этот раз первым начал превращения Тале. Вокруг него вдруг заплясал настоящий вихрь золотых огоньков. Их становилось все больше, пока вся фигура Тельца не превратилась в золотистое вращающееся облако. Вращение усиливалось, облако превратилось в золотой вихрь, оторвавшийся от земли, взвившийся вверх, а затем устремившийся вниз, на неподвижно стоявшего Сатана.

Семен ахнул, когда золотой смерч обхватил князя Гееномского несколькими кольцами, словно удав. К счастью, Сатан менее всего подходил на роль беспомощной жертвы. За секунду до того, как золотые кольца сомкнулись вокруг его шеи, он вдруг тоже преобразился. Его черный плащ взметнулся вверх и свился в подобие свитка. Семену показалось, что фигура князя вдруг резко вытянулась.