Тысяча незабываемых поцелуев

***

Я оставался с Поппи, когда ее отвезли в онкологическую палату. Мое сердце билось так быстро, когда медсестры и доктора передвигались — размытая масса активных действий.

Я боролся с комом в горле. Сдерживал оцепенение внутри себя в страхе. Поппи осматривали, брали разные анализы — взяли кровь, померили температуру, слишком много всего, чтобы сосчитать. И моя малышка боролась. Когда ее грудь беспорядочно поднималась и опадала из-за неспособности правильно дышать, она сохраняла спокойствие. Когда потеря сознания пыталась поглотить ее, она изо всех сил старалась держать глаза открытыми... она пыталась фокусировать взгляд на мне, произнося одним ртом мое имя, когда почти отключалась.

Я оставался сильным ради Поппи. Я не позволю ей увидеть, как я разваливаюсь на части.

Я должен быть сильным ради нее.

Миссис Личфилд сидела рядом, держа меня за руку. Прибежал мистер Личфилд с портфелем в руке, его галстук был в беспорядке.

— Айви, — сказал он торопливо, — что случилось?

Миссис Личфилд вытерла слезы со щек и взяла мужа за руку.

— Она потеряла сознания на руках у Руна по дороге из школы. Доктора полагают, это инфекция. Ее иммунная система слишком слабая, она больше не может бороться.

Мистер Личфилд посмотрел на меня, когда миссис Личфилд добавила:

— Рун нес Поппи на руках всю дорогу до дома. Он прибежал и позвонил в скорую. Он спас ее, Джеймс, Рун спас нашу девочку.

Я тяжело сглотнул от слов миссис Личфилд. Мистер Личфилд кивнул, как я предполагал в благодарности, затем бросился к дочери. Я видел, как он сжимал ее руку, но доктора быстро оттолкнули его с пути.

Через пять минут доктор заговорил с нами. Он был неподвижен, его лицо — безэмоциональным.

— Мистер и миссис Личфилд, организм Поппи пытается бороться с инфекцией. Как вы знаете, ее иммунная система подверглась серьезной опасности.

— И что теперь? — подталкивала доктора миссис Личфилд, в ее горле застрял ком от горя.

Слова доктора просочились мне в голову. Я отвернулся от него, когда почувствовал, что пара глаз смотрят на меня.

Медперсонал расчистил пространство, и я увидел, что на лице Поппи маска, а в руку воткнута капельница. Но ее зеленые глаза, глаза, которые я так обожал, не покидали меня. Ее рука свисала сбоку.

— Мы делаем все, что в наших силах. Мы дадим вам минутку, прежде чем введем ей общий наркоз.

Я слышал, как доктора говорили, что погрузят ее в искусственную кому, чтобы помочь организму бороться с инфекцией. И что нам нужно повидаться с ней до этого. Но мои ноги уже перемещались сами по себе. Ее рука тянулась ко мне.

Как только я взял Поппи за руку, ее глаза сразу начали искать мои, и она слабо покачала головой. Я закрыл глаза на краткое мгновение, но когда открыл, не смог остановить слезу, скатившуюся по щеке. Поппи издала шум под кислородной маской, и мне не нужно было снимать ее, чтобы понять, что она сказала. Она еще не покинет меня. Я видел обещание в ее взгляде.

— Рун, сынок, — сказал мистер Личфилд. — Можем мы побыть наедине с Поппи, поцеловать ее и поговорить с ней ненадолго?

Я кивнул и отошел в сторону, когда Поппи снова издала звук и покачала головой. Она снова сжала мою руку, потому что не хотела, чтобы я уходил.

Наклонившись, я прижался поцелуем к ее лбу, ощущая его тепло на своих губах, вдыхая ее сладкий аромат.

— Я буду здесь, Поппимин. Я не покину тебя, обещаю.

Поппи следила за мной, когда я сделал шаг назад. Я наблюдал как мистер и миссис Личфилд тихо разговаривают со своей дочерью, целуя ее и сжимая ее руку.

Я прислонился к стене маленькой палаты, сжав руки в кулаки, когда упорно пытался собрать все последние силы. Я должен быть сильным ради нее. Она ненавидит слезы. Она ненавидит обременять свою семью таким образом.

Она не увидит, как я сломаюсь.

Миссис Личфилд вышла из палаты. Ида и Саванна последовали туда. Я хотел отвернуться, когда увидел боль во взгляде Поппи. Она обожала своих сестер, она не хотела, чтобы они видели ее в таком состоянии.

— Поппи, — закричала Ида и бросилась к ней. Слабая рука Поппи поднялась к лицу сестры. Ида поцеловала Поппи в щеку, затем отступила в ждущие руки миссис Личфилд. Саванна была следующей. Она сломалась, увидев свою сестру, своего героя, в таком состоянии. Поппи вытянула руку, и Саванна прошептала:

— Я люблю тебя, ПопПопс. Пожалуйста... пожалуйста, не уходи еще.

Поппи покачала головой, затем посмотрела в моем направлении, ее рука изо всех сил старалась указать в моем направлении. Я подошел, ощущая каждый шаг длиною в милю. Внутри меня взбудоражился шторм темноты, но как только моя рука скользнула в ее, буря успокоилась. Поппи моргнула, ее длинные черные ресницы запорхали на щеках. Сидя на краю ее кровати, я наклонился и убрал волосы с ее лица.

— Привет, Поппимин, — сказал я тихо, стараясь быть как можно морально сильнее. Поппи закрыла глаза, услышав мои слова. Я знал, что под маской она улыбалась. Когда ее взгляд вновь встретился с моим, я сказал: — Они усыпят тебя на некоторое время, чтобы помочь бороться с инфекцией. — Поппи кивнула головой в понимании. — Ты должна поспать, малышка, — сказал я, вымучив улыбку. — Отправляйся ненадолго повидаться со своей бабушкой, пока не накопишь сил вернуться ко мне. — Поппи вздохнула, слеза скатилась с ее глаза. — Ты помнишь, нам еще нужно кое-что сделать перед тем, как ты отправишься домой?

Поппи слабо кивнула, и я поцеловал ее в щеку. Когда я отстранился, то прошептал:

— Засыпай, малышка. Я останусь здесь и буду ждать твоего возвращения.

Я гладил волосы Поппи, пока она не закрыла глаза, и я понял, что она уснула.

Доктор вошел секунду спустя.

— Если вы все отправитесь в комнату ожидания, я подойду, когда буду новости.

Я слышал, как ее семья уходила, но когда я уставился на ее руку в моей, то не хотел отпускать. Рука приземлилась на мое плечо, и я поднял взгляд, увидев, что доктор смотрит на меня.

— Мы позаботимся о ней, сынок. Обещаю.

Прижавшись в последнем поцелуе к ее руке, я заставил себя встать и покинуть палату. Когда дверь за мной закрылась, я поднял голову и увидел комнату ожидания напротив. Но я не мог войти туда. Мне был нужен свежий воздух. Мне был нужен...

Я помчался к небольшому саду в конце коридора и ломанулся через двери. Теплый ветерок обдувал мое лицо и, видя, что находился тут один, я расположился на скамейке в центре сада. Опустившись на сиденье, я позволил печали поглотить меня.

Моя голова покоилась на руках, слезы стекали по лицу. Я услышал звук открывшейся двери, когда поднял взгляд, мой папа стоял в дверях.

Я ожидал обычной агрессии при виде его лица, но, должно быть, она была погребена под тонной горя. Папа ничего не сказал, вместо этого подошел и сел рядом со мной. Он не сделал ни движения, чтобы успокоить меня, потому что понимал, его прикосновения не будут приветствоваться. Вместо этого просто сидел, пока я разваливался на части.

Часть меня была рада этому. Я бы никогда не рассказал ему. Но настолько, насколько не хотел признавать это, я не хотел быть одиноким.