Тысяча разбитых осколков

«В семьях по всей Японии у многих людей в гостиной есть алтари, посвященные умершим близким», — продолжила Миа. Я не мог оторвать от нее глаз, ловя каждое ее слово. «Они наполнены фотографиями и памятными подарками тех, кто ушел, а перед ними кладут фрукты, рис и другие подобные подношения. Люди верят, что, несмотря на смерть, их близкие все еще связаны со своими семьями и их нужно уважать».

«Как в журнале, который нам подарили Лео и Миа» , — подумал я. Это поддерживало мою связь с Поппи. И я знал, что даже после того, как эта поездка закончится, я продолжу общаться с ней через страницы. Я не мог себе представить, что когда-нибудь остановлюсь. Я не знал, полезно ли это для здоровья, но находясь здесь и слушая все это о буддизме и японской культуре, я понял, что все в порядке. Было нормально оставаться на связи с сестрой, которую я потерял. Благодаря дневнику я снова обрел ее голос.

«Эта телефонная будка является продолжением домашних алтарей. Он соединяет тонкую грань между жизнью и смертью здоровым и личным способом», — сказал Лео. Он указал на простую белую телефонную будку. «Телефон внутри не связан ни с чем на этой земле, а скорее с потусторонним миром. Человек, построивший это, знал, что прямой линии связи с его пропавшим кузеном не было, но ему нравилось думать, что его слова, обращенные к нему, не передавались по связанной линии, а переносились по ветру. Вот почему его называют «Телефон ветра».

Мои руки дрожали, когда я пристально смотрел на этот телефон, и этот телефон стенд. Дрожь пробежала по моей спине, когда вокруг нас пронесся своевременный порыв ветра. Сил дважды сжал мою руку. Я в ответ дважды сжал его руку — я почувствовал, что он тоже дрожит.

«Другая часть буддийской системы верований, не слишком отличающаяся от того, что мы узнали в Варанаси, заключается в том, что, поскольку наши близкие все еще связаны с нами, мы также должны отпустить их. С точки зрения буддизма, если мы не можем отпустить наших близких, не можем избавиться от боли от их потери, тогда они не могут быть освобождены и вместо этого оказываются подвешенными на своего рода нейтральной полосе в загробном мире», — сказал Лео. «Поэтому одни из самых распространенных фраз, используемых в этой телефонной будке, — это: «Не беспокойтесь о нас» и «Я делаю все, что могу». Люди верят, что это помогает убедить тех, кого мы любим, в том, что с нами все в порядке, даже если это не так, и помогает им перейти в загробный мир и перейти к следующей части своего путешествия».

Рядом со мной Сил застыл как доска. Для него было самым трудным из всего — отпустить брата. Отказ от свечи, изображающей Киллиана на Ганге, действительно ранил его. Я знал, что это не будет исключением. Я прислонилась головой к его руке, просто пытаясь утешить его.

— После цунами, — Миа продолжила с того места, на котором остановился Лео. «Многие горожане стали случайно приходить в этот сад, к телефонной будке, чтобы попрощаться с ограбленными. Точно так же, как и многие из нас. Несчастные случаи со смертельным исходом, быстрые болезни… самоубийства… — ласково и осторожно сказала Миа. «Прощаний не бывает. Нет возможности сказать все, что мы хотели сказать нашим близким».

В тот момент я почувствовал, что мне повезло. Потому что я взял Поппи за руку и попрощался. Я сказал все, что мне нужно было сказать сестре. Но Сил… многие из моих друзей здесь не получили такого прощания. Не получил этого закрытия.

«Не все захотят это сделать, и это нормально. Но мы обнаружили, что разговор по телефону особенно полезен для исцеления тех, с кем еще не попрощались. Это действительно может помочь вам сказать то, что вам нужно сказать своим потерянным близким, наедине и в полной конфиденциальности», — сказал Лео. Он улыбнулся нам всем. «Мы привезли вас сюда сегодня, на нашу самую последнюю тренировку в нашем путешествии, чтобы вы все могли сказать все, что вам нужно, тем, кого вы любили больше всего». Я услышал рыдания, всхлипывание и душераздирающие крики моих друзей. Но мой взгляд был прикован к телефонной будке. Моя рука схватила Сила. как спасательный круг. Когда я осмелился взглянуть на его лицо, оно было пепельным. Его серебристо-голубые глаза были широко раскрыты и полны страха.

Я положила голову ему на руку. Ему было холодно, и его тело тряслось. «Мы дадим каждому из вас время войти в телефонную будку», — сказала Миа. «Мы с Лео часто приезжаем сюда с нашими группами. Нам посчастливилось выделить для вас немного личного времени вдали от публики». Мия отошла в сторону. «Поэтому, пожалуйста, если вы хотите и чувствуете себя готовым, входите в телефонную будку».

Лео подошел к Силу и сказал достаточно тихо, чтобы только мы могли услышать: «Тебе не обязательно делать это, если ты еще не здесь, сынок». Сил оцепенело кивнул. Я, честно говоря, не знал, что он сделает.

Чья-то рука схватила мою свободную руку. Это был Дилан. Когда я посмотрел вниз, я увидел, что мы все связаны. Лили, Джейд, Трэвису, Дилану, мне, Силу. Мы добрались сюда. Через слезы, боль и агонию, открыв друг другу наши разбитые сердца, мы шестеро подошли к этому последнему упражнению.

«Мы зашли так далеко», — сказал нам всем Дилан. У нас были. Вместе мы поддерживали друг друга. Мы делали это бок о бок, вытирая слезы друг друга и утешая друг друга, когда расставались. У нас была связь, выкованная как горем, так и любовью. Я знал, что навсегда слиюсь с этими людьми.

Лили шагнула вперед первой, выпустив руку из руки Джейд. Я наблюдал за ней, затаив дыхание, пока она поднялась по ступенькам к телефонной будке и вошла внутрь. Я опустила голову, когда она взяла трубку, зная, что мои друзья оказывают ей такую же милость.

Ветер гулял по деревьям. Впереди пели птицы; Звук медленных волн, бьющихся о берег, и машин, проносящихся позади нас по оживленной дороге, создавали эмбиентный саундтрек. Что еще более важно, это давало человеку, говорящему по телефону, полную конфиденциальность.

Один за другим звонили мои друзья. Каждый выходил грустным и залитым слезами… но почему-то выглядел по-другому. Очищенный, возрожденный — коктейль эмоций. Мы взялись за руки, чтобы оказать постоянную поддержку. И когда Дилан вернулся в строй с красными щеками и мокрыми глазами, настала моя очередь.

Я взглянул на Сила, который оторвал взгляд от телефонной будки и встретился с моим. — Ты сможешь это сделать, Персик, — сказал он хриплым и хриплым голосом.

Я кивнул, затем отпустил его руку. Я подумал, что это метафора. Мы могли бы поддерживайте друг друга, поддерживайте и осушайте слезы друг друга, но когда дело дошло до этого, наши путешествия с горем были нашими собственными. Мы были одни . И нам тоже пришлось лечиться в одиночку.

Каждый шаг к телефонной будке был марафоном. Тяжесть двери казалась такой, словно она весила десять тонн. Но когда я оказался внутри, черный телефон смотрел на меня, все затихло, и чувство покоя окутало меня там, где я стоял.

Дрожащей рукой я поднял телефон и поднес его к уху. Меня встретила только тишина.

Но я знал, что она здесь, ждет на ветру.

— Поппи… — сказала я, и мой голос прозвучал очень громко в тишине. — Я знаю, что ты меня слышишь, — сказал я. Я зажмурился. «Вчера вечером я прочитал последнюю запись в твоем блокноте». Я перевела дыхание, и мои глаза наполнились слезами. «Это было так красиво. Ты была такой красивой. Надеюсь, ты это знаешь. Я улыбнулась сквозь тихий плач. «Ты попрощался со мной вчера вечером, поэтому будет правильно, что сегодня моя очередь попрощаться с тобой». Я сжал телефон крепче. «Только я не хочу. Потому что, если эта поездка и твой блокнот меня чему-то научили, так это тому, что я верю всем сердцем и душой, что ты со мной». Я фыркнул и глубоко вздохнул. Моя грудь чувствовала саднение и боль.

«Когда ты умер, весь мой мир рухнул. Но теперь я чувствую тебя рядом со мной. Я вижу тебя в звездах. Я вижу тебя в моих снах. И сейчас я разговариваю с тобой по этому телефону».

Я вытерла щеки и замерла, когда бабочка приземлилась на цветок возле телефонной будки. Когда-то это была гусеница, превратившаяся в бабочку. У этой бабочки, какой бы красивой она ни была, будет лишь короткая жизнь. Но его красота останется в памяти всех, кто его видел.

«Я люблю тебя больше, чем все звезды на небе, Поппи. Я никогда не перестану скорбеть о том времени, которое ты упустил в моей жизни, но я буду дорожить благословениями, которые ты дал мне, пока ты был здесь». Мои крики утихли, а дыхание успокоилось. — Не беспокойся о нас, — прошептал я, желая, чтобы она была свободна. «Береги себя, моя любимая сестра. Я тебя обожаю. Я тебя люблю. И я буду скучать по тебе каждую минуту каждого дня», — сказал я, а затем положил телефон обратно на держатель.