Тысячелетие вокруг Каспия

В X в. больше всех пострадали от засухи экстрааридные степи современного Центрального Казахстана. Большая часть их превратилась в пустыню. Кангары вынуждены были покинуть родину. Часть их поселилась во владениях хорезмшахов, приняла ислам и стала называться просто «канглы», а другая часть переправилась в 889 г. в Причерноморье и долгое время удерживала самостоятельность, даже будучи зажата двумя великими державами: Византией и Русью. Руси эта часть канглов боялась меньше, чем соседей — кыпчаков.

Гузы тоже пострадали от засухи и ушли частью в верховья Амударьи, в окрестности Балха и Мазар-и-Шерифа, а частью на Волынь, где подчинились киевским князьям.

Засуха, прокатившаяся по степи, сделала с этим древним этносом то, что не могли сделать их враги. Она расколола гузов на два взаимно враждебных этноса, тюрков и туркменов.

Описанный здесь раскол этноса имел причиной сочетание природных и социальных факторов. До тех пор пока хозяйство гузов позволяло им поддерживать изобилие внутри страны и охрану границы с Хорезмом, форпостом мусульманского суперэтноса, все было спокойно. Но как только изменился режим увлажнения, возникли трения между отдельными компонентами этнической системы гузов, которая отнюдь не была монолитом. В составе гузов были, наряду с потомками сарматов и алан, предки угров, осколок среднеазиатских печенегов и заброшенные тюркютскими бегами на западную границу каганата племена баяут, баяндур (покорены в X в.), кайи — видимо, сяньбийского (древнемонгольского) происхождения. [374]

374

См.: Толстов С. П. По следам…, стр. 245–249. Отмечаю, что упоминания эфталитов в цит. фрагменте устарели и не имеют ныне научного значения. (См.: Гумилев Л. Н. Эфталиты и их соседи в IV в. // ВДИ. 1959, М1, стр. 129–140; Он же. Эфталиты — горцы или степняки? // ВДИ. 1967. № 3. стр. 91–99.

Но самое главное — начальная фаза гузского этногенеза должна совпадать с рождением основного этнического компонента.

Чтобы понять события XI в., придется сделать краткий экскурс в древность. Гузы — наследники древних туранцев, сарматов, и аланов. Начальная фаза этногенеза сарматов такая же, как у хуннов — рубеж IV и III вв. до н. э. Ровесниками этих могучих этносов, как мы уже знаем, были согдийцы, которых китайцы называли юэгэии, парфяне (Аршакиды) и харазмии, у которых начало городской цивилизации датируется IV–III вв. до н. э. [375] А это значит, что гузы в X в. были стары и находились на излете инерции породившего их толчка. Поэтому они так расширили свою территорию, [376] поэтому же и лопнули их внутриэтнические системные связи, износившиеся от всеистребляющего Времени. Достаточно было легкого удара извне — длительной засухи, чтобы этнос развалился на две части.

375

См.: Неразик Е. Е. К проблеме развития городов Хорезма: культура и искусство древнего Хорезма. М., 1981, стр. 221.

376

Толстов С. П. считает, что «полтора столетия между 80-ми годами IX в. и 30-ми годами XI в. являются периодом непрерывного роста» (По следам…, стр. 247). Верхняя дата ничем не подкрепляется и не вызывает доверия.

Но не древние племенные традиции стали основой формирования этих новых этносов, а то, что отвечало духу времени, т. е. нравам и культуре X в.

Древнее объединение гузов строилось на родо-племенном принципе. Племя увеличивалось за счет естественного прироста; за соблюдением порядка следили старейшины, с врагами или, что то же, соседями, сражались молодые богатыри. Расширение шло за счет подчинения соседних племен, социальный строй которых был близок к описанному прототипу. И так тянулось тысячу лет.

На нашей планете стареет все, в том числе и этносы. Потомки храбрых воинов стали спокойными пастухами. Правнуки мудрых старейшин превратились в ленивых обладателей скота и пастбищ. Но поскольку этот процесс — снижение пассионарного напряжения системы — всегда идет неравномерно, то наряду с субпассионариями сохранялись персоны «отсталые», то есть не потерявшие былой доблести и жажды свершений. Будучи людьми акматической фазы, эти «богатыри» томились в тенетах степной обывательщины, столь же активно-посредственной, как и деревенская или городская. Но сдерживать своих богатырей увядающая система могла лишь до того предела, пока увядание не достигло критической точки — перехода в фазу обскурации. В этой фазе зажим богатырей прекратился, ибо даже это стало слишком трудным и сложным. Но воцарившаяся лень погубила традицию: немногочисленные пассионарии, которых перестали давить, нашли новую этнопсихологическую доминанту: они сменили культуру.

В самом деле, восстанавливать старый порядок, при котором им стало так плохо, они не пожелали. Вместо этого они усвоили конфессиональный принцип, применявшийся их соседями. Среди гузов появились несториане и мусульмане, а община цементирует своих членов не хуже, чем семья или род. Но характер связей тут иной и это немедленно отразилось на истории гузов.

Историк начала XII в. Шараф ат-Тахир Марвази писал: «После того как гузы сделались соседями областей ислама, часть их приняла ислам и стала называться туркменами. Между ними и теми гузами, которые не приняли ислам, началась вражда. Число мусульман среди гузов умножилось, а положение ислама у них улучшилось. Мусульмане взяли верх над неверными, вытеснили их из Хорезма в сторону поселений печенегов». [377] «Неверные гузы» назывались в русских летописях — торки. Они были союзниками Святослава и Владимира, очевидно, в качестве вспомогательной конницы. [378] Но когда в середине XI в. они большой массой передвинулись в Приднепровье, русские князья Ярославичи выступили против них. Разбитые князем Всеволодом в 1060 г., торки в 1064 г. переправились через Дунай, опустошили Македонию и Фракию, а затем подступили к стенам Константинополя. Греки, действуя золотом, заставили торков уйти. Много торков умерло от эпидемий, многих греки перебили, а часть их вернулась на Русь и была расселена в Киевском и Волынском княжествах, [379] где образовала «торческий пояс» — охрану границ от половцев.

377

Цит. по: Тревер К. В., Якубовский А. Ю., Воронцев М. Э. История народов Узбекистана. Т. 1, Ташкент, 1950, стр. 269.

378

См.: Повесть временных лет. Т. 1. М.; Л., 1950, стр. 59.

379

См.: Василевский В. Г. Византия и печенеги: Труды. Т. 1, Спб., 1908, стр. 26–29; Повесть временных лет. Т. II. / Комментарий Д. С. Лихачева. Стр. 392.

В 1116 г. половцы покорили часть торков и остатки печенегов, [380] после чего эта ветвь торков (гузов) в истории упоминается только как войско волынских князей.

65. «Куманы, иже рекомые половцы»

«Куманы, иже рекомые половцы» — народ сложный и весьма интересный. О них создалось множество превратных мнений, главным образом потому, что автор «Слова о полку Игореве» изобразил их главными врагами Русской земли. Однако эта традиционная концепция основана на слишком буквальном понимании литературного произведения. [381]

380

См.: Артамонов М. И. История хазар, стр. 450.

381

См.: Гумилев Л. Н. Поиски вымышленного царства, стр. 305–346.

Как мы уже сказали, кыпчаки (куманы) были частью племенного союза кимаков. И те, и другие не были степняками в собственном смысле слова. Кыпчаки спустились с Алтая, кимаки жались к берегам Иртыша. И потом, распространяясь на запад, куманы держались лесостепной зоны, то есть сосновых боров и рощ, в те времена простиравшихся к югу от озер Зайсан и Тенгис (по обе стороны 50 градуса северной широты). Ныне там голая степь, но это плоды деятельности человека, умеющего губить природные богатства.

В середине XI в. часть кыпчаков отделилась от основной массы кимаков и ушла на запад. Средняя часть лесостепи между Ишимом и Яиком осталась почти незаселенной. Это понятно, ибо в этом регионе сухая степь заходит далеко на север (вплоть до современного города Кустаная) и для привычных половцам способов хозяйства непригодна.

Кыпчаки прошли через захваченные гузами земли и обрели новую родину в роскошных злаковых степях низовий Дона, Днепра и Днестра. Здесь их стали называть куманами или половцами.

Китайцы описывали кыпчаков как народ светловолосый и голубоглазый. Рыжим был мамлюкский вождь Сонкор, по происхождению кыпчак. Потомки куманов в Венгрии, называемые чанго, часто имеют светлые, как лен, часто вьющиеся волосы и голубые глаза, хотя встречаются среди них и брюнеты. Русское прозвище — половцы — происходит от слова «полова» — рубленая солома, что отражает цвет их волос — соломенно-желтый. По словам арабского географа XIV в.: «Кыпчаки отличаются от других тюрков своей религиозностью, храбростью, быстротой движения, красотой фигуры, правильностью черт лица и благородством». [382] Итак, кыпчаки — типичные европеоиды, отличающиеся от своих южных соседей туркменов лишь светлым цветом волос и глаз, что и было замечено русскими, когда они столкнулись в 1055 г. и заключили первый раз мир. Ведь когда русские впервые встретились с монголоидными татарами, облик последних произвел на них ошеломляющее впечатление и заслужил специальное внимание летописца. Следовательно, он был для русских людей к 1223 г. непривычен. [383]

382

Подбор сведений — Грумм-Гржимайло Г. Е. Западная Монголия и Урянхайский край, стр. 57–59.

383

Подбор сведений — Грумм-Гржимайло Г. Е. Западная Монголия и Урянхайский край, стр. 58.

Кыпчаки происходили от европеоидного народа динлинов, обитавших в эпоху бронзы в Минусинской котловине и на Алтае. [384] Позже, объединившись с племенем кимаков, ответвлением хуннов, они унаследовали некоторые элементы хуннской внешности. Хунны, хотя и относились к монголоидной расе, имели специфические черты, делавшие их немного похожими на североамериканских индейцев. Когда в 350 г. в Китае было предпринято истребление живших там хуннов, было убито много китайцев «с возвышенными носами» и бородатых. [385] Поэтому смесь кимаков с кыпчаками не выделялась среди широколицых европеоидов.

384

Подбор сведений — Грумм-Гржимайло Г. Е. Западная Монголия и Урянхайский край, стр. 57 и сл.

385

См.: Иакинф (Бичурин Н. Я.) Статистическое описание Китайской империи. Т. II, Спб., 1853, стр. 74–75; Дебец Г. Д. Палеантропология СССР. М., 1984, стр. 58.