Тысячелетний воин Ярополк

– Вот, – наконец, произнёс он, доставая упрятанный в самом низу кусок зелёной ткани, на которой был вышит золочёный узор, изображавший нахмуренную широколобую голову тура с символом Велеса между крутыми рогами. – Ну, как? Сделаем такую же на твоей одёже?

– Ненавижу, – процедил я, глядя на вышивку.

Всеволод молча повернул кусок ткани к себе и пробежался глазами по ней.

– Ладно. Значит, другое. А вот этот?

Кусок ткани сменился другим. А на том багровыми нитями был вышит оскаленный и вставший на дыбы медведь.

– Не хочу быть лютым шатуном, – скривился я, стараясь не думать о тысяче лет рабства у Велеса, ведь воин тоже невольником может быть.

– Мда, – протянул Всеволод и провёл ладонью по коротко стриженным волосам. – Тебе не угодишь. Но солнце и птица-сокол заняты, птица-сва тоже не пойдёт. Это больше женский символ.

– Вот это, – произнёс я и потянул за клочок, на котором был цветок, похожий лепестками на кувшинку, разве что алый.

Вокруг него венец из перистых изумрудных листьев, в них безошибочно угадывался обыкновенный папоротник, а над ним в окружении ярких искр небольшая золотая корона. Красивый цветок.

– Ну несерьёзно. Это новодел, стилизованный под старину. Цвет папоротника называется.

– А чем он хуже, – тихо спросил я. – Цветок не лютый зверь. А я лютым зверем уже побывал. Не хочу больше.

– Ну хотя бы символ богов.

– Я больше не поклоняюсь богам. Накланялся уже. Хватит.

Всеволод вздохнул, коротко глянул на меня, а потом кивнул.

– Что ж, цвет папоротника, значит, цвет папоротника. Тоже мне, чудовище и аленький цветочек. Разошьём весь отряд так. И девичьи платья, и твою форму.

Я не знал, о чём он, но почему-то показалось правильным взять то, что никто никогда не видел, как сказочный цветок этого лесного растения. Странно, что он не взялся сам правила устанавливать, а моё мнение спрашивал. Но мало ли, какие у него думы.

Вампир же ещё немного поглядел на клочок ткани с цветком, а затем положил на столик и снова начал копаться в тележке, перекладывая разноцветные картонные коробки.

– Сейчас волшебные артефакты тебе подыщем, что-то из защитного, на грани разрешённого. Жаль, нельзя те, что спецназ применяет. Вот это попробуем.

Вампир достал небольшую коробку и вынул из неё кастет. Ну, это толмач назвал кастетом четыре предназначенных для кулачного боя толстых железных перстня, скованных воедино, и снабжённых небольшим упором для ладони. На костяшках были вычеканены и протравлены до черноты незнакомые символы. Само оружие понятно и просто, и само просилось, чтоб его наделим на руку, хотя предпочёл бы знакомый мне кистень-гасило на кожаном шнурке.

– Это древнегальские руны, – пояснил Всеволод. – Что-то значат, а что, не знаю. Зато выглядят красиво.

Я ухмыльнулся и примерил кастет на левую руку. Это чтоб и мечом махать сподручно было, и кулаком вдарить, если клинок застрянет в чьих-нибудь рёбрах. А когда поднял глаза, застыл, и улыбка быстро сползла с лица. Рядом с по-прежнему спящей Гореславой стояла Мурка и глядела на дверь. В руках девочки был нож, а сама она словно кошка, увидевшая собак, сгорбилась и оскалилась. А ещё по ней текли медленные волны изменения. Узкая полоса пятнистого меха спускалась от головы вдоль шеи к торчащему под футболкой хвосту. Большие уши с кисточками нервно ловили каждый звук. Босые ступни начали изгибаться, как звериные, отчего девочка-оборотень уже стояла на цыпочках, и при этом ногти на ногах уже стали превращаться в изогнутые острые когти.

Мы со Всеволодом переглянулись и одновременно потянулись к оружию. Вампир к своей шпаге, а я к мечу, торчащему из тележки. До моего, лежащего сейчас рядом с Гореславой, далеко, не успею добежать, если что случится.

Клинок был изогнутый, как сабелька, а длинная рукоять со странным передним упором смотрелась непривычно и плохо лежала в одной руке. Она так и просилась, чтоб двумя ухватили.

«Катана», – подсказал толмач.

В следующее мгновение в дверь с силой пнули, заставив ту ненадолго распахнуться, а затем по полу зазвенела большая блестящая монета. За то короткое время, что двери были раскрыты, удалось лишь мельком увидеть бросившего.

– Что за хрень? – прошептал вампир, глядя на вещицу.

Серебряный кругляш прокатился до середины помещения, а потом внезапно подскочил в воздух и ударил по глазам ослепительной вспышкой, заставив меня выругаться. Рядом громко и противно завизжала Мурка.

Я выставил вперёд меч, часто моргая и ничего не видя из-за навернувшихся на глаза слез. В них словно песка насыпали.

– Сука! Сука! – повторял без остановки Всеволод и рычал, лишь спустя какое-то время он выкрикнул вопрос: – Кто вы?! Опять за моей головой охотитесь?! А вот хрен вам! Я вас, даже ослепнув, насажу на клинок, пойду по запаху ваших вонючих шкур!

– Подумай над ответом, безродный! – донеслось из-за двери, которая едва угадывалась впереди.

– Кто вы?! – заорал я, тряхнув головой и попытавшись разглядеть происходящее сквозь прищур.

Но это получилось лишь частично. Дверь по-прежнему была сейчас для меня лишь едва различимым пятном.

– Подумай, – донеслось ещё раз. – А вопрос мы зададим потом, когда он придёт.

И всё стихло. Зато я сразу вспомнил надпись на стене, сделанную человеческой кровью. «Он идёт!»

– Чёрт тебя побери, – процедил я, теперь не отмашешься от пустой брехни.

Теперь готовиться нужно.

Глава 18. Желания проклятых

Я тряхнул головой и дёрнулся вперёд, чтоб успеть догнать того, кто швырнул нам такую гадость. В голове стоял противный писк, а старые и новые слова перемешались в сплошную кашу, порой непонятную самому. Словно мой незримый толмач умом тронулся и принялся переписывать мои мысли ржавым скрипучим пером.

– Выродец скрылый, – процедил я, хватаясь за дверную ручку, а сзади раздался громкий крик вампира.

– Стой!

– Пошто стояти, Всеволоже?! – огрызнулся я, зло обернувшись.

Вампир стоял посередине и, не моргая, глядел перед собой. Лицо словно маска, а вся кожа, что на руках, что на шее, что на лице, была сейчас красная, как шкура у ошпаренного кипятком поросёнка. И даже казалось, что от неё поднимется не то пар, не то дым.

– Ты бросишь нас одних? – по слогам произнёс вампир, уперев кончик своей шпаги в пол.

Шпажица. Да, так кличут сей клинок.

Писк в голове неспешно затихал, а слова понемногу возвращались.