Тысячелетний воин Ярополк

– Воевоже, жив ли Всеволод?

– Да что ему сделается? – хмуро отвил чародей. – На каком вы этапе?

– Этап, это чё?

– Это – чего достигли.

– Место нашли. Папоротник сейчас купим и посадим в землю. Осталось кровью оросить. Ты часом не знаешь, где дракона найти можно?

– Так! Дракона не тронь! Он сейчас под охраной зелёных!

– Гоблинов, что ли? Я их не боюсь.

– Нет, не гоблинов, Ярополк. Эти зелёные пострашнее будут.

Разговор закончился, и я пошёл дальше, куда глаза глядят. Будет позором вернуться без добычи, хоть взаправду собаку гоняй по дворам. Глаза мои выискали какую-то здоровенную псину, но та была на поводке у благообразной старушки, и мысль сию пришлось отбросить.

Шёл я потом, погруженный в раздумья, долго, пока не остановился на перекрёстке. Помнится, воевода ещё на громадных крыс жаловался. И ежели крыса чудовищная, а не обычный серый грызун, то чем не жертва.

Подумав так, я развернулся и пошёл к входу в метру. Хоть и говорят, что сие слово не произносится так, но не могу привыкнуть. Как можно иначе сказать, ежели нет кофя, ехать на метре, и если две, то такси, то одна – это такся? А словечко «окей»? Непонятно, кто такая Кей, если о ней все говорят. Или это «у Кей»? Тогда что у неё такое, что всем знаменита?

Дойдя до митры, я увидел тех самых созданий – не то косуль, не то людей. Они тогда меменями назвались. Они тоже меня увидели и испугались, сбились в кучку, побросав свои вещи. Я остановился перед ними и со вздохом поднял с земли плетёную корзинку.

– И откуда вы такие все же будете?

– Из лесу, – осторожно ответила самая ближняя, и я улыбнулся.

В них человечьего все же больше, нежели звериного. Даже взгляд лиловых глаз осмысленный, как у стеснительной молодухи при виде голого мужика, выскочившего из бани на мороз.

– Ну, это я уже знаю. А родом вы откуда?

– Наше племя Велес создал. Он… он поспорил с Мокошью и создал. Та пошутила, что кроме лютых тварей наш творец ничего не может сделать, и великий Велес поклялся, что будут по лесу ходить те, добрее кого трудно найти, – как на духу ответило существо, а потом потупило взор и поджало уши. – Только он нас бросил, как ненужную куклу. И… и теперь мы служим Клюкастому. Он наш пастух. Он угрожает, что под нож пустит и будет нашим мясом торговать, если служить не будем.

– Клюкастый, – протянул я, – это колдун такой?

– Нет, – робко ответила меменя, – он болотный кикимар.

Я опустил глаза, а потом улыбнулся. Нехорошо так улыбнулся. Я не против челяди и холопов, но угрожать на мясо пустить? А чем он сам не жертва?

– А не хотите другого хозяина? Я знаю добрую богиню, которая будет рада вам, – слетели с моих губ ласковые слова.

– У хозяина наши дети, – прошептала-проблеяла меменя.

– Ну так отведите меня, и я поговорю с ним. Далеко до туда?

Косули переглянусь и взволнованно затоптались на месте. Я же, помня стычку с троллем, достал телефон.

– Ало, – раздался из аппарата сонный голос Соколины.

– Красна девица, не хочешь подвиг свершить? – с ехидцей спросил я, представляя, как задумалась охотница, облизывая спросонья пересохшие губы.

– У меня несколько ночных заказов было. Я устала.

– Я про подвиг, а не заказ. Чистый и бескорыстный. Спасти невинных из лютого рабства.

– Если ты по дурости кредит взял, то извини, – пролепетала девушка. – Есть ещё что сказать?

– Дура! – закричал я так, что мемени вздрогнули. – Жопу в горсть и через десять минут вы у метры… этой… как называется?

– Студентовская, – проблеяла косуля.

– Вот. Студёновая!

– Раскомандовался, князёк сраный, – зло пробормотала Соколина. – Может, все-таки, Студенческая?

– Какая к лешему разница? Хватай отряд и во всей броне и со всем оружием ко мне! А ежели нет, то вся слава освободителя целого народа достанется мне.

– Щас, – буркнула охотница и выключилась.

Я выдохнул и выругался. А мемени растерянно переглядывались меж собой, и глаза их при этом сияли надеждой. Да, я честный и бескорыстный спаситель, а платою мне будет сам хозяин, которого под нож пустим. И кажется, что все пошло-поехало. Осталось только дождаться Соколину, Дмитрия, Несмеяну и Вась Вася, который прибился к ним…

Глава 30. Призраки тёмного леса

Я ждал Соколину, а она всё не ехала и не ехала. И вместе со временем таяло и моё терпение.

– Пять минут прошло? – спросил я у жмущихся друг к другу меменей.

Те переглянулись и почти одновременно пожали плечами.

– А это сколько? – ответили мне вопросом на вопрос создания.

– А десять? – поджав губы, спросил я.

Косули снова пожали плечами.

– Эй, мил человек, – позвал я прохожего, намереваясь у того узнать про несчастные минуты, но вовремя осёкся.

Этот мещанин не был тут, когда всё началось, а значит, не ведает, и сколько прошло.

– Чего? – буркнул тот.

– Уже ничего, – хмуро протянул я и махнул рукой. – Ступай с миром.

– Наркоман долбаный, – огрызнулся прохожий, заполучив от меня свирепый взгляд.

Я уже знал, что сим словом называли тех, кто дурманом балуется, хуже юродивых, ибо юродивые сами себя такими не делают.

Время шло, и думалось, что нужно ещё раз позвонить Соколине. Может, я так и сделал бы, но подъехала знакомая машина и из неё вышли четверо: сама неугомонная глава перуниц, сиречь молний, за ней Несмеяна, Дмитрий и Вась Вась. Теперь их отряд перестал быть чисто девичьим, разбавившись мужчинами. А слабо запомнившаяся, ушедшая в отпуск Стекляника до сих пор отсутствовала.

Соколина зло хлопнула дверью и быстро подошла ко мне. С её плеча свешивалась какая-то штуковина, похожая на короткое ружьё. На поясе у девушки имелась черная кобура с пистолетом, а на втором плече виднелась лямка от небольшой наспинной сумы-рюкзака, с которой свисала на серебряной цепочке небольшая игрушечная голова какого-то создания, сшитая из зелёного сукна. И на которой вместо глаз были вышиты черные крестики.

– Я чисто из любопытства подорвалась, – начала она, зыркая на меня красными с недосыпа глазами. – В какую гадость ты вляпался на этот раз. Ты же беспредельный пещерный чел. Тебе что ни покажи – либо суеверие, либо шаманство. Телевизор – колдовское зеркало, лампочка Ильича – бутылка со светлячками, а процессор – волшебный камушек.