Тюряга

— А я и не завожусь, — улыбнулся ему Леоне. — Видишь, какой я веселый и спокойный.

— Да и было бы из-за чего мандражировать, — засмеялся Даллас. — В этом борще небось повар ноги мыл.

— От такой жрачки только сортир красить, — подхватил один из негров.

— Да, это жратва не для нормального зэка, — сказал другой.

— На тебе, Фрэнк, еще, — делая вид, будто ставит перед ним свою тарелку, проговорил Даллас и засмеялся.

Фрэнк тоже засмеялся. Все вокруг засмеялись. Фрэнк попробовал все же передвинуть тарелку с борщом Здоровяку, но тот сказал ему вполголоса:

— Нет проблем, Фрэнк. Ты же знаешь, что у меня на кухне кент работает.

Он обратился к одному из негров, собравшемуся вернуться на раздачу:

— Когда будешь себе брать, скажи Джеку, чтобы он еще один борщ сделал. Скажи, что для Здоровяка, будь друг.

— О'кей, — белозубо улыбнулся негр и пошел вслед за своими товарищами к раздаче.

39.

Драмгул выключил видеосистему, экран погас, начальник мрачно откинулся в кресле. Только что он наблюдал сцену в столовой. Он не видел лица Леоне, только разозленное лицо Грейвса, когда тот взял у Фрэнка с подноса тарелку. А потом он увидел, как Фрэнк смеется со своими товарищами. Драмгул нажал на кнопку вызова, дверь открылась, и на пороге появился Палач.

— Пусть Грейвс сейчас же явится сюда.

— Но... сейчас обед, — попытался возразить Палач.

— Я что сказал?! — закричал на него Драмгул. — Выполняй приказание, скотина!

— Да, сэр, — подобострастно щелкнул каблуками Палач и вышел из кабинета начальника.

Грейвс доедал вторую тарелку борща под одобрительные льстивые шуточки своих приятелей, когда заметил в дверях фигуру Палача. Тот просто заглянул в зал и молчаливо подождал, пока не встретится с Грейвсом взглядами. Грейвс сразу понял все.

— Что-то мне от борща этого Леоне в сортир захотелось, — криво усмехнулся он, поднимаясь.

— Парни захохотали.

— Второе и компот отнесите мне в камеру, — сказал Грейвс.

Драмгул встретил его в ярости. Но это была не та ярость, не то раздражение, с каким можно было накричать на Палача. Нет, теперь внешне Драмгул был абсолютно спокоен. Но это было спокойствие человека, отдающего себе отчет, что стоит за словами, которые он произносит.

— Мне казалось, что я могу положиться на тебя, — сказал Драмгул. — И я уже начал хлопотать о пересмотре твоего дела в суде, написав тебе блестящую характеристику — «образцовое поведение», «помощь администрации» и тому подобное. Вот, если не веришь, почитай. Он взял со стола лист бумаги и протянул его Грейвсу.

— О нет, сэр, конечно же, я вам верю, — сказал Грейвс, принимая однако из рук Драмгула бумагу, глазами он по-прежнему так поедал начальника.

— Но я боюсь, — продолжил Драмгул, — что мне придется приостановить свою гуманитарную деятельность, а может быть, даже и придать гласности то, что...

— Но я всячески провоцирую его, сэр. Грейвс, казалось, был готов упасть на колени.

— Леоне не заводится, — продолжил Грейвс. — Вы же помните, как я старался во время регби, а сегодня я...

— Да, я видел, — оборвал его Драмгул. — Но это же смешно — отобрать у него тарелку супа. Леоне не мальчик, он не нервничает из-за пустяков.

Начальник тюрьмы взял из рук Грейвса лист бумаги с таким видом, будто хотел его разорвать.

— Ты, — сказал Драмгул, — мало ценишь шансы, которые тебе дает судьба, и, боюсь, тебе все же придется окончить здесь свою жизнь, а мне еще кое-что тебе припомнить и впредь не закрывать глаза на твои проделки.

— Дайте, — сказал, тяжело, задышав Грейвс, — дайте мне еще немного времени. Я раскручу его.

— Ты все время бьешь не туда, — раздраженно сказал Драмгул. — У каждого есть свои слабые места. Ты должен найти его слабое место или мне придется найти вместо тебя другого человека. Даю тебе последний шанс.

40.

Они сидели в гараже — Фрэнк, Даллас, Джон и Здоровяк. На этот раз пили чай. Прошло несколько дней после того, как Грейвс попытался спровоцировать Леоне в столовой, и все эти дни он так и кружил покруг Фрэнка, но удобного случая не представлялось. Фрэнк смутно чувствовал, что Грейвс снова что-то замышляет и потому держался осторожно, избегая с ним встречи. Пожалуй, только вот здесь, в гараже, он только и мог ощущать себя в безопасности. Эта территория была неприкосновенна, и ни Грейвс, ни кто-либо из его людей не могли здесь появиться.

На этот раз друзья решили устроить себе небольшое развлечение после обеда. Они сидели и пили чай, думая, что бы такое-эдакое сотворить, как вдруг Даллас сказал:

— А почему бы нам не устроить тараканьи бега?

— А что? — рассмеялся Здоровяк. — Неплохая идея.

— Вот там, за стеной, — подхватил Джон, — в раздевалке, где мы хлеб иногда оставляем, они и пасутся.

— А где будем пускать? — спросил, смеясь, Фрэнк.

— Да хоть вот здесь, — показал Даллас на длинный короб с гайками и болтами. В нем как раз два отделения.

— Идет! — захохотал Здоровяк.

Даллас и Джон отправились в раздевалку на лов тараканов, а Фрэнк и мулат ссыпали гайки и болты по другим ящикам и установили коробки на пустые бочки, сняв кусок плексигласа, который обычно служил им поверхностью стола.

— Ну! — закричал, выходя из раздевалки Джон. — Делайте ваши ставки.

Он потряс литровой банкой, в которой копошилось несколько насекомых. Следом за ним вышел Даллас, в его руках была такая же банка.

— Куда вы столько наловили? — засмеялся Фрэнк.

— А вдруг кто-то из них не добежит и подохнет, — засмеялся в ответ Даллас.

Здоровяк достал две склянки поменьше, в которые и перекинули первую пару. Теперь склянки стояли в одном из концов короба вверх дном, а испуганные насекомые бегали по кругу, пытаясь залезть на стекло и снова сваливаясь.

— Делайте ваши ставки! — кричал Джон.

— Как ты назовешь своего? — смеялся Даллас, обращаясь к Леоне.

— Известно как, по названию клуба, за который я играл, — Фаст Дог.

— Итак! — картинно обратился Даллас к воображаемой публике. — По первой дорожке побежит Фаст Дог! Интересно, удастся ли ему добежать до финиша?

— Пока вы здесь забавляетесь, — пробасил Здоровяк.

— Они расползутся.

И в самом деле один из тараканов нашел трещину в доске и попытался выбраться из-под банки. Щелчком пальца Здоровяк снова отбросил его под стеклянный колпак.

— Делайте ваши ставки! — снова провозгласил Джон.

— На две получаете три, а на три получаете пять.