У бабушки, у дедушки

Летом, в теплые тихие вечера, все выходили за ворота посидеть на лавочке. У каждого дома стояла лавочка. Балякают, семечки лущат. Пройдет знакомый — о ним перекинутся словцом. В общем, отдыхали от трудов праведных. Постукай-ка целый день молотком, поймешь, как приятно посидеть вот так, без всяких дум, наслаждаясь покоем, который спустился. на город…

Город наш нельзя было назвать маленьким, но .как многие города того времени, соединял он в себе город и деревню. В канавах нередко прогуливались свиньи, многие жители держали коров. По утрам, на зорьке, улицы обходил пастух, и по сигналу его рожка хозяйки выгоняли из дворов коз и коров; скотину гнали на пастбище. Вечером стадо долго тянулось по городу, поднимая страшную пылищу, слышалось хлопанье бича, то одна, то другая пеструха или буренка отделялась от стада и, уткнувшись рогами в ворота, мычала: «Открывайте, я пришла». Потом все расходились, пустели лавочки, постепенно стихало, улеглась пыль на дороге. Потом выходили сторожа с колотушками и до рассвета бродили по своему околотку. Ночью пробудишься и слышишь, доносится из дали: тук-тук-тук да тук-тук-тук... вроде как дедушкин молоток. В тиши слышно далеко.

Дедушка с бабушкой на лавочке сидят, а у ног на земле — Роска и Шарик. Рядом с дедушкой — Кульбик. Ему всегда такое предпочтение, он тоже на лавочке. Только Пятку обычно из-за ее сварливости запирали во дворе.

Раз — глядь, а Бусый тоже сидит на заборе над лавочкой и глаза вниз на улицу таращит. Тоже «отдыхает»?!

Насиделись, пошли на боковую, и он тоже...

А раз как-то Шарик задержался на улице — и Бусый остался на заборе. На Шарика закричали, а Бусый подлетел и зашипел: «Не смейте, не позволю!» Защищает, смотри-ка!

Шарик был компанейский парень, как говорится, душа нараспашку, наверное, тем он понравился и Бусому. Если Роски я побаивался, то с Шариком играл. С Шариком играли все. Шарик умел «служить», сидеть столбиком, танцевать на задних лапах. Всему этому он обучился самоуком, ну да еще, быть может, помогли ребята, поощряя лакомством. За крошку хлеба Шарик готов был в лепешку разбиться и начинал выделывать разные трюки (не подумайте, что был голоден, нет, но, говорят, заработанное всегда слаще). Только на голове не умел ходить.

Он напоминал Арто из повести Куприна «Белый пудель».

Так вот Шарик выделывает все свои курбеты, а Бусый тут же, обязательно смотрит. Нравится, что ли? Или, может, на всякий случай: вдруг кто-нибудь вздумает пообидеть милаху Шарика!

Неразлучники: куда один, туда другой.

Шарик во дворе — и Бусый во дворе.

Собака домой — и кот домой. Как привязанные!

Шарик кость гложет, а Буско сидит и смотрит. Если кто-то подойдет — зашипит, взъерошится, гонит прочь: не мешай приятелю! Мышь поймает — несет другу, положит и ждет, когда Шарик похвалит. Молодец, мол, действуй так же дальше.

Раз во двор забежала большая чужая собака. Худая, голодная. Ворота забыли запереть, она и забежала.

Шарик в ту пору сидел на крыльце и, жмурясь, грелся на солнышке, рядом лежала недоеденная косточка. Незваная гостья сразу нацелилась на нее. А Шарик возьми да рявкни: не дам, мол!

Ох и худо пришлось бы Шарику! Чужая собака была вдвое больше его. И вдруг, откуда ни возьмись, Бусый.

Как будто с неба свалился.

Он сидел на карнизе первого этажа и все видел. Когда чужая собака набросилась на Шарика и принялась трепать его, Бусый, в свою очередь, атаковал чужую. Он прыгнул ей на спину, когтями впился в морду. Нападение его было неожиданным и произвело такое впечатление, что собака сразу отпустила Шарика и пустилась наутек.

Так кот и выехал верхом на чужой собаке — как в цирке! — со двора на улицу. И только на углу отпустил свою жертву — спрыгнул с посрамленного противника наземь и неторопливо, оглядываясь с угрожающим видом, все еще взъерошенный, потрусил назад, к своим воротам. Знай-де наших, своих в обиду не дам! А несчастная псина еще долго улепетывала что было сил с поджатым хвостом. Больше мы ее не видели.

Что собаки не пускают во двор посторонних, я знал. Это их обязанность. Но кошки?!

А вскоре случилось еще и не то.

В городе появились какие-то странные люди, похожие на бродяг. Они ходили по дворам, просили милостыню и высматривали, где что плохо лежит.

По дороге в школу я встретил на нашей улице несколько черных оборванцев с мешками за спиной. А когда вернулся из школы, мне рассказали, что произошло.

.}

Во двор к нам зашел один из этих людей. Увидел Шарика — погихонечку поманил к себе. Шарик — глупый! — подошел и стал ласкаться. Я уж говорил, что он никого не кусал, привык играть с ребятами. Все так же потихоньку неизвестный выманил его со двора, а когда выманил, схватил, пасть зажал и — в мешок. Шарик жалобно завизжал: «Погибаю...»

Пропал Шарик! Томка был на привязи и не мог вступиться, я в школе, папа на работе, дедушка, как всегда, сидит и стучит молотком, что делается на дворе, не видит. Окна дедушкиной кухни выходили на улицу, не во двор. Конец простофиле Шарику….

Спас его Бусый. И на этот раз —от верной смерти. Вы думаете, зачем бродяги воровали собак? Чтоб держать-кормить? Как бы не так. Поймает, обдерет, из шкуры сошьет рукавицы и продаст на базаре. Собачий мех теплый. «Почем рукавицы?» — «Покупай, дешево отдам!» Еще бы дорожиться: мех-то даровой!

Быть бы Шарику рукавицами, если бы не Бусый. Опять его как будто кто-то сбросил сверху, с крыши на воротах, и прямо на голову собачьему вору. Кот в миг разодрал вору лицо в кровь. Тот бросил мешок и собаку и схватил кота, но Бусый сумел вывернуться, расцарапал обе руки, после отпрыгнул да еще не уходит: изогнулся весь, как знак вопроса, шипит яростно, что твой Змей Горы- ныч... «Уходи, не то хуже будет!». Вор подобрал мешок да и был таков.

Когда на шум прибежали мама и бабушка, оборванца уже и след простыл, духу не осталось.

Бусый долго не мог успокоиться. Бабушка хотела взять его на руки, так он и в нее чуть не вцепился когтями. Развоевался!

Друга не дают в обиду. Сам погибай, а товарища выручай. Много позднее, уже став взрослым, я услышал эту поговорку. Думаете, это относится только к людям? Такой же закон существуем и у животных.

Пришла помирать

Однажды в нашем дворе объявилась незнакомая собака, и, странное дело, ни один из наших псов не пытался ее прогнать. Она пришла и легла на землю под навесом, а они расселись вкруг нее и смотрят. Ни одна не залаяла.

Даже кошки сбежались посмотреть, что происходит. И тоже никакой враждебности, хоть обычно кошки шипят на незнакомых собак.

Вероятно, животные понимают, когда случается беда.

Собака была больна, точнее сказать — ранена. За собой она оставила дорожку из красных капель, а там, где легла, вскоре появилось сырое темное пятно. Она встала, с трудом перешла на другое место. Что-то болталось у нее под брюхом. Мы глянули и ужаснулись. Брюхо было распорото чем-то острым. Это было страшно.