У хороших девочек нет клыков

Я купила большую бутылку минеральной воды и немного хумуса[10], даже несмотря на то, что не смогу его съесть. Вообще, любое употребление нута[11] в пищу практически всегда связанно с неуместно проявленной вежливостью. Но мне хотелось внести свой вклад в благополучие хозяев, приятную эксцентричную пару, вложившую все накопленные за жизнь сбережения в завышенные ожидания по отношению к гурманским наклонностям населения Хаф-Мун Холлоу. Было трудно заставить местных жителей есть что-то с содержанием ползучего пырея, ростков фасоли или чечевицы. Вот если бы вы смешали все это вместе, скатали в шарики и поджарили во фритюре, глядишь, и вышло бы что-нибудь.

ДСН-группа, которую, с учетом окружающей обстановки, я про себя окрестила СэНДвич, состояла приблизительно из двадцати человек всевозможных рас, возрастов, и социально-экономических классов. Эти люди никогда не стали бы общаться друг с другом в «реале», но здесь в стенах «Кубка Путешественника», они казались связанными крепкими узами. Среди собравшихся значилась повар «КОФЕтерия», Кэрол, брата которой, Джуниора, обратила разгневанная бывшая подружка. Вся семья понятия не имела о случившемся до тех пор, пока в разгар воскресного обеда Джуниор не потерял самообладания и не попытался укусить их дядю. Муж Дейзи, банкир, обратился, ударившись в кризис среднего возраста. Вместо того, чтобы купить спортивный автомобиль и устремить алкающий взор на свою секретаршу, чтобы отвлечься от мыслей о смерти, муж Дейзи решил остановить процесс старения вовсе. Сначала Дейзи сильно рассердилась, но теперь ее разум смущали мысли о том, должна ли она позволить ему обратить и ее. Она чувствовала, как необходимость принять решение давит все сильнее и сильнее, ведь с каждым днем Дейзи становилась чуточку старше, а ему навсегда останется сорок семь. Дочь Джорджа была превращена в результате неудачного свидания, и теперь отказывалась разговаривать с кем-то из членов своей семьи. Он никак не мог понять, почему она оборвала с ними все связи. И все, что оставалось ему и его жене, так это скорбеть о той, кого они до сих пор иногда встречали в Уол-Март.

Каждому из них было больно. Каждый предлагал понимание и сочувствие другому. Каждый пытался сохранить чувство юмора. Кэрол заметила, что успей она вовремя сообразить что к чему, то направила бы клыки своего брата на их тетю Сесиль, которую они все недолюбливали.

Каждая встреча начиналась с произнесения Обета, состоящего из пяти прописных правил, которые группа обещала помнить:

– Я буду помнить, что недавно обращенный вампир – это тот же самый человек, но с другими потребностями.

– Я буду помнить, что обращение близкого человека не означает для меня что-то постыдное.

– Я буду помнить, что близкие мне обращенные люди нуждаются в поддержке и любви до тех пор, пока это не выходит за разумные границы.

– Я буду помнить, что вампиризмом нельзя заразиться до тех пор, пока не происходит обмена кровью.

– Я буду помнить, что не одинок.

Взгляд на свой вампиризм с точки зрения родителей или даже Зеба подействовал на меня отрезвляюще. Умер дорогой вам человек, но его похорон так и не было, как не было и возможности погоревать о нем или приспособиться к настолько кардинальному изменению в его образе жизни. Плюс, довольно неприятно сообщать друзьям и остальным родственникам, что ваш сын/сестра/друг был «инфицирован» вампиризмом. Да еще прибавьте беспокойство о том, что новообращенный вампир сорвется с цепи и причинит вам вред, как в случае с братом Кэрол. Все это убедило меня в том, что я пока не готова открыться родителям - если уж ничего другого не остается, то нужно хотя бы поберечь их чувства так долго, как это возможно.

Прекрасно, это был разумный аргумент, который, тем не менее, не отменял необходимости признаться.

Я не знала, мог ли кто-нибудь из группы догадаться, что я вампир. Никто об этом не спрашивал, что стало прямо-таки свежим веянием в моей немертвой жизни. Той ночью я была единственным вампиром в комнате, но Зеб сказал, что время от времени их собрания посещало несколько местных немертвых, но, сославшись на правила соблюдения конфиденциальности в группе, отказался назвать их имена.

После обсуждения изменений в той части законодательства, что касалась вампиров, участники обменялись историями и полезными сведениями. Например, я узнала о компании в Колорадо, которая изготавливает автомобильные тонированные стекла с уровнем защиты SPF 500, что позволяет вампирам передвигаться на машине при дневном свете. Кэрол объявила, что придумала несколько рецептов, которые помогли бы вампирам не чувствовать себя лишними за семейным столом. Должна сказать, что даже для меня как для вампира «Взрывные Плазма-Желейки» звучало ужасающе. В конечном итоге вся шайка-лейка разделилась на более мелкие группки, чтобы пообщаться между собой, что, очевидно, было их любимой частью вечера.

Пока Кэрол развлекала Зеба забавной историей о своем брате, серебряном блюде и сконфуженном ростовщике, новая подруга Зеба подлетела ко мне и практически сбила с ног. Джолин была именно такой, какой я видела ее у себя в голове - великолепной в своей экзотической красоте, которая послужила еще одним поводом ее недолюбливать. Совершенный овал лица с высокими скулами и приподнятым в уголках пухлым розовым ртом. Довольно длинные, очень белые зубы, которые поблескивали в скудном освещении ресторана. Буйные локоны переливались от темно-рыжего до рыжевато-светлого в зависимости от того, как она наклоняла свою изумительную головку. Изумрудного цвета миндалевидные глаза окаймляли соболиные ресницы. Было в ней что-то не так, какая-то хищность в чертах, которая и внушала дискомфорт и ошеломляла одновременно. Но полагаю, что мужские особи всех мастей с радостью закрывали на это глаза.

Я утешала себя тем фактом, что некультурный всхрюк, сорвавшийся с этих словно пчелой ужаленных губ, намертво задушил любые ассоциации с Расхитительницей Гробниц, которые мог лелеять Зеб. Этот звук оказался вторым - после странного запаха тела - пунктиком, на который я обратила внимание. Сам по себе запах не был неприятен, скорее его можно было назвать органической атакой на обоняние, как свежескошенная трава и яблочные шкурки. Может быть, красивые люди пахнут иначе, чем остальные?

– Так здорово с тобой познакомиться! – воскликнула она и смачно хлопнула ладонью по моей рубашке, покрыв ее крошками от булочки из отрубей, которую только что ела.
– Зеб очень много о тебе рассказывал! Мы так рады, что ты смогла прийти.

– Ну, Зеб говорил, что собрания группы действительно полезны, и все тут кажутся такими милыми, - ответила я.
– Он сказал, что ты посещаешь занятия уже какое-то время.

Она пожала своими гладкими, загорелыми плечами.

– Ну, моя лучшая подруга со средних классов школы была обращена несколько лет назад. И ей потребовался целый год, чтобы открыться мне. Я чувствовала себя такой дурой из-за того, что сама не заметила признаков. Было тяжело. Моя семья … ну, они просто не доверяют вампирам. Никогда не доверяли. И мне потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к ее немертвому статусу жизни. Пришлось преодолевать кучу врожденных предрассудков.

– Хорошо, что ты хотя бы пыталась, - ответила я.
– Так, ты все еще общаешься со своей подругой?

Губа Джолин задрожала. Ее глаза вспыхнули, словно подсвеченные зеленым электрические разряды. Я огляделась по сторонам, чтобы понять, не обратил ли еще кто-нибудь на это внимание, но все они были слишком заняты своими капустными роллами.

– Нет. Тесси – так ее звали, Тесси - гм, она стала прахом примерно шесть месяцев назад. Ее семья сказала, что это был несчастный случай. Но она всегда была безумно осторожна и не вышла бы на улицу так рано, когда солнце еще не зашло. Я скучаю по ней.

– Мне очень жаль, - сказала я, пожимая ее руку.

Она наклонила голову и улыбнулась.

– В любом случае, члены группы были очень добры ко мне. Я из тех, кто уходит в свое горе с головой, а моя семья абсолютно не понимает, через что мне приходится проходить.

– Я рада, - ответила я совершенно искренне. Мне очень не хотелось задумываться о том, как чувствовал бы себя Зеб в случае моей смерти, и, не имея никого, к кому можно было бы обратиться за поддержкой.

– Хорошо!
– она ткнулась носом мне в щеку, чмокнула и отчалила, чтобы разжиться несколькими хрустящими лавашами Дейзи. Серьезно, эта женщина ела не переставая. За время тренинга она разделалась с четырехсотграммовой упаковкой M&M's и сейчас пыталась подольститься к Джорджу, чтобы увести у него капустный ролл. Дородный водитель грузовика был только счастлив сбагрить ей богатый клетчаткой деликатес.

Зеб приобнял меня одной рукой.

– Ну и что ты думаешь?

– Она великолепна, - заверила я его.
– Очаровательная. Очень нежная. Но, гм, она только что бросила курить или что?

– Нет, а почему ты спрашиваешь? – спросил он.

– Ну, все то время, что мы здесь она только и делает, что ест. И при этом ее трудно назвать упитанной.

– Так, ладно, ты должна пообещать мне, что не психанешь, - сказал Зеб, отводя меня в сторонку от остальной части группы.

– Ты только что дал почти стопроцентную гарантию на обратное, но продолжай.