У каждого свой путь.Тетралогия

— Спасибо за добрые слова, Евгений Владиславович! Спасибо всем! Со своей стороны хотела бы выпить за настоящих мужчин, что окружали меня в Афгане и здесь. За тех, на чье сильное плечо всегда можно было опереться. За вас, дорогие мои мужики!

Сделала глоток и вновь поставила кружку. Разговор за столом ожил, но не надолго. Полковник Огарев молча встал, обвел собравшихся тяжелым взглядом. Все встали и выпили не произнеся ни слова. Марина выпила его до дна, вместе со всеми, с тихой грустью вспомнив полковника Горчакова и капитана Степанова.

Уже на следующий день братья Калароши нашли ее и притащили Марине две фотографии:

— Держи! Здесь умельцы фотографы имеются. Отсылай домой.

Степанова отдала фотографию и письмо генералу перед тем, как отправиться с группой в рейд. Бредин забрал его с собой и отправил из Москвы.

Генерал-полковник, отправляя Марину в поиск с группой спецназа, сильно рисковал. Представители федеральных сил пытались договориться с представителями Дудаева о мирном разрешении конфликта и на какое-то время боевые операции были в который раз приостановлены. И снова российские войска строго соблюдали правила, а чеченские бандиты их нарушали. Повторилось тоже самое, что и месяц назад. Все то, чего удалось добиться российским войскам за это время исчезало на глазах, словно снег весной из-за глупости политиков, вновь затеявших переговоры.

Генерал армии Осипов готовился к боевым действиям в горах. Он прекрасно понимал, что переговоры закончатся “ничем”. Был составлен план и началось создание трех горных группировок. Он готовился к штурму «по-тихому», чтоб Москва не знала. О деталях знали лишь четверо…

Группа пробиралась по ночам, стараясь днем отсыпаться. Выставляли часового в каком-нибудь глухом урочище и отдыхали. Идти по ночам было труднее, зато безопаснее. Большая часть боевиков отсыпалась ночью. На третьи сутки блуждания по горам, двое высланных вперед разведчиков едва не налетели на часовых. Если бы не выглянувшая в этот момент луна точно бы обнаружили себя. Успели упасть. Хотя окрик все же прозвучал:

— Стой! Кто идет!

Сказывалась российская военная выправка, да и слова были произнесены на чистом русском языке. Разведчики начали осторожно отползать назад. Часовые какое-то время прислушивались. Спецназовцам были хорошо видны напряженные фигуры и повернутые в их сторону автоматы. На всякий случай оба достали ножи. Затем один часовой направился в ту сторону, где прозвучал подозрительный шорох, а второй залег. Боевик ничего не обнаружил, хотя осматривал кусты с фонариком. Он вернулся к приятелю. О чем-то перекинулись парой слов и разошлись. Чувствовалась дисциплина.

Когда все стихло, спецназ отправился дальше, обходя патруль левее. Но не успели обрадоваться, что проскользнули, как наткнулись на колючую проволоку. Наверное в этот момент и командир отряда, капитан Фуфарев и Марина подумали одно и то же: “Неужели нашли?”. Потому что оба посмотрели друг на друга. Требовалось проверить. Капитан хотел отправиться на разведку сам, но Степанова еле слышно попросила:

— Разрешите мне проверить. Все же я по-чеченски понимаю… — Фуфарев начал настаивать, что идет с ней, но тут Марина решительно отказалась, напомнив: — Нельзя оставлять отряд без командира. Вы что, совсем забыли?

Капитану ничего не оставалось делать, как согласиться. Она заметила, что сделал он это весьма неохотно. К тому же явно нервничал. Женщина отнесла это к беспокойству за нее и хлопнула мужика по спине:

— Да не дергайтесь вы так! Первый раз мне, что ли, в разведку идти? Все будет нормально!

Он поглядел за колючую проволоку и разрешил:

— Давай! — Мешков рванулся к командиру, но тот покачал головой: — Останешься здесь. Она одна идет.

Двое ребят приподняли проволоку, чтобы можно было пролезть. Степанова перекатилась на другую сторону ограды и исчезла в темноте. Группа растянулась вдоль ограждения, маскируясь неровностями почвы и прошлогодними клочками травы. Потянулись минуты ожидания. Фуфарев часто смотрел на светящийся циферблат часов, прикрывая его рукавом. Поглядывал на парней застывших рядом, на рацию и все больше нервничал. Минул час, затем второй. За проволокой стояла тишина. Совсем рядом бродили часовые. Капитан завозился, шурша травой. Разведчики по обе стороны от него повернули головы. Он прошептал:

— Что-то в живот сильно впилось…

Затих. Прошел еще час. Фуфарев уже хотел отправить на поиски Искандера двоих ребят, когда с другой стороны мелькнула тень. Женщина упала возле проволоки. Мужики приподняли ограждение и Марина очутилась рядом с капитаном. Задыхаясь, прошипела:

— Нашли!.. Здесь они. Народу много. Я на территории включенный радиомаяк оставила. Отойдем и вызовем вертушки…

Фуфареву не понравилась “самодеятельность”, хотя его ребята выразили искреннее одобрение. Офицер приказал отходить. Она снова заметила его нервозность. Капитан попытался встать замыкающим, но женщина не отходила ни на шаг. Он пополз вперед. Степанова посмотрела ему в спину — ее терзало нехорошее предчувствие. Метров через четыреста Фуфарев остановил группу. Подошел к женщине и сухо сказал вполголоса:

— Вам такого задания не давали! Мы должны были лишь найти, вернуться на территорию базы и доложить. Вы не имеете права ставить группу под удар…

Она приникла к его уху, стараясь, чтобы ребята не слышали, прошипела:

— Пошел ты на три русских позолоченных! Понял или разъяснить куда? Здесь около тысячи боевиков: обученных, полуобученных, начинающих! Завтра добрая сотня из них может разбрестись по всей Чечне и таких дел наворотить, чертям в аду тошно станет! Это у тебя задание разведать, а у меня — уничтожить! И я как раз вывожу не только нашу группу, но и кое-кого из тех ребятишек, что в Чечне сейчас воюют. Давай рацию сюда…

Капитан с нескрываемой злостью сунул ей рацию и предупредил:

— Как вы разговариваете с офицером, сержант? Вернемся, я доложу о вашем поведении полковнику Огареву.

Женщина, уже приседая перед радиостанцией, махнула рукой:

— Дело ваше. Жалуйтесь хоть господу Богу…

Разведчики удивленно следили за их перебранкой. Особенно их поразило поведение Фуфарева. Сеанс связи занял не более тридцати секунд. Марина четко произнесла в эфир несколько раз:

— Волга, я Терек! Волга, я Терек! Я на месте, жду гостинцы. — Отключилась и вскочила на ноги: — Уходим, мужики! Сейчас по нашему следу целая свора кинется, если услышали. А они не могли не слышать…

Это был не просто отход. Они едва успели добежать до половины холма, когда на них накинулось около трехсот хорошо обученных и вооруженных дудаевцев. Боевики остервенело лезли со всех сторон с дикими воплями. Они старались напугать разведчиков, заставить их метаться по склону. Но не получилось…

Группа отбивалась из последних сил. Марине некогда было следить за ходом боя, она прикрывала свой кусочек участка, потихоньку пятясь к вершине. Патронов оставалось мало, гранаты израсходовали раньше. Семеро парней были ранены в первые минуты боя. Двоих несли к вершине холма на руках. Маринке “достался” осколок в руку, но она никому ничего не сказав, молча перемотала рану и продолжала отстреливаться, перебегая от куста к кусту, от дерева к дереву. Не смотря на отчаянную попытку Мешкова заставить ее уйти, осталась и прикрывала отход раненых.

Вертолеты подоспели, когда они готовились к последнему бою. Все были изранены. Времени не хватало даже на то, чтобы перевязать себя. Одежда и лица покрылись кровью. Гул винтов заставил поднять головы не только солдат, но и боевиков. Шквал огня и серия взрывов в рядах бандитов, заставили разведчиков приникнуть к земле, чтоб не погибнуть от разлетавшихся осколков. Видимо, летчики заметили осажденную группу и решили помочь выпутаться. Два вертолета утюжили ряды чехов очередями из пулеметов, заставляя бандитов бежать вниз. Не многие сумели уйти целыми и невредимыми.