У каждого свой путь.Тетралогия

— Спасибо, Маринка, за то, что ты сделала. С души словно камень упал.

— Не благодари, я просто попыталась залезть в твою шкуру… Помоги мне голову помыть. Вот, держи ковш. Когда скажу, начинай лить. Тазы расположены так, один перед тобой, второй слева. — Налила полную горсть шампуня и попросила: — Лей… — Промыв волосы, спросила: — Ну, что, еще посидим или одеваться будем?

— Одеваться.

— Тогда давай я тебя окачу так, как моя бабушка делала. Встань… — Она вела рукой по его телу и приговаривала: — Как с гуся вода, так с Олега беда. Как с гуся вода, так с Олега беда…

Шергун вслушивался в этот тихий шепот и ему казалось, что с кожи смывается что-то черное и злое, то, что мешало ему. Он суеверно передернул плечами. Марина спросила:

— Ты замерз?

Он рассказал о своих ощущениях, а она предложила:

— Если ты крещен, давай завтра утром в церковь сходим. Тут есть неподалеку храм. Я и сама давно не была.

— Бабушка со стороны отца крестила лет в шесть. Я помню. С тех пор в храмах не бывал. Давай, сходим…

Они вышли в предбанник. Марина усадила Шергуна на скамейку и принялась обтирать. Он пытался протестовать, но она рассмеялась:

— Помолчи, бунтарь! Мне просто нравится к тебе прикасаться, так чего ты протестуешь? Сейчас чистое белье оденем… Грязное я замочу и постираю ближе к вечеру.

Только успели одеться, как в предбанник вбежал Салманов с телефонной трубкой:

— Генерал звонит! Марина, тебя!

Степанова схватила трубку рывком:

— Здравствуйте, Евгений Владиславович! — Тут же вскрикнула: — Что?!

Слушала, а по щекам текли слезы. Руслан с ужасом смотрел на нее. Женщина глухо сказала в трубку:

— Высылайте машину и охранника на дачу для Руслана, я буду готова через час… — Отключила телефон. Повернулась к Шергуну. Принялась натягивать на него свитер: — Олег, катастрофа! Ахмад ушел, убив ножом четверых наших. Скрывается где-то в Москве. Марта погибла, прикрывая Вадима. Полонский тяжело ранен. Если бы не подоспевшие на шум милиционеры, Вадим был бы убит. Все же иногда менты успевают вовремя. Операция по аресту исламистов началась. Теперь ни о каком съезде и речи быть не может.

Он спросил:

— Ты едешь в Москву?

Марина принялась торопливо сматывать волосы и забивать их под шапку:

— Да. На квартирах успевших скрыться Абдул Гамида и Исмаила Кармаля обнаружено огромное количество документов. Переводчиков с арабского не хватает. Хочешь со мной? Я стану переводить, а ты анализировать, так как совмещать я не умею. Перевожу автоматом, не успевая думать.

Шергун кивнул:

— Согласен.

Салманов спросил:

— Как же я? Мне можно возвращаться в Москву?

— Ни в коем случае! С тобой останется охранник из спецназа. Они тебя искать будут. Когда всех переловим, тогда выйдешь из подполья.

— А мои растения в квартире? Кто будет ухаживать за ними?

— Об этом не беспокойся. В Ботаническом саду и в квартире ничего не погибнет.

Она застегнула куртку на Олеге. Попросила Руслана:

— Руслан, будь добр, помоги Олегу дойти до дома. Мне еще волосы надо успеть высушить, а это дело долгое, да вас обоих покормить…

Марина убежала. Мужчины остались одни. Биолог дождался, когда Олег обуется и взялся за рукав куртки:

— Пошли?

Шергун кивнул и попросил:

— Пиво прихвати в дом. Замерзнет, бутылки полопаются.

Марина за время их отсутствия затопила в доме голландку и подтопок у русской печки. Расчесанные волосы струились по плечам, а она торопливо кромсала картошку. Повернулась к вошедшим:

— Оба за стол! Руслан, я печки протоплю, чтоб в доме тепло было. На вечер сготовлю — картошка с мясом. Кастрюлю поставлю тушиться в печь, тебе останется только перемешать. Охранника покорми обязательно. Остатки обеда в русской печи найдешь. В холодильнике все есть. В общем не умрете! На крючок на ночь не запирайтесь. Запасной ключ от дома забираю с собой. Калитку запирай смело. Для меня забор не является препятствием. Гулять вечером лучше не ходи. Хоть ты и тренированный, но против пятерых не сдюжишь.

Быстро раскидала по тарелкам еду. Налила всем по стакану молока. Олег, уже запомнивший количество шагов до кухни из коридора, остановился в дверях. Марина, взяв за руку, подвела его к столу и усадила. Торопливо поела, запив картошку молоком. Склонившись возле открытой дверцы у печки, подкидывала ладонями волосы, чтоб быстрее высохли. Когда они стали лишь слегка влажными, смотала в пучок на затылке и заколола шпильками. Салманов смотрел на нее:

— Ты как русалка.

Она попросила:

— Руслан, ты помой посуду сам, ладно? Нам с Олегом переодеться надо.

Поднялись с Шергуном наверх. Вначале переодела его в форму. Обула и застегнула сапоги. Расчесала мужчине волосы. Прихватив полупальто и шапку, увела к себе в комнату. Быстро переоделась в новенькую полевушку. Сняла бушлат с плечиков. Олег в это время, словно застыв, сидел на ее кровати и прислушивался к шорохам. Она подошла и прижала его голову к себе. Погладила по виску:

— Как ты себя чувствуешь?

Он обнял ее за талию, уткнувшись лицом в грудь:

— Не поверишь, после этой бани словно заново родился. Я вдруг поверил, что все у меня будет хорошо.

От ворот послышался гудок машины. Степанова отстранилась:

— Вот и ладно. Это по наши души приехали. Пошли… — Одела на него полупальто и шапку. Натянула на себя бушлат. Дождалась, когда он застегнет пояс и искренне сказала: — Тебе очень идет форма! Даже с этими черными очками, ты великолепен.

Он улыбнулся:

— Ты меня, словно женщину расхваливаешь!

— Да нет. Я думаю, что за Зоей тебе надо именно в форме ехать, чтоб деревенские бабы ей обзавидовались. Столько лет одна и на вот — красавец полковник посватался!

Он добавил с сарказмом, шагая по коридору:

— Слепой и в шрамах.

Она ничуть не смутилась от его реплики:

— Зато настоящий мужик, а не пародия! Ты сам убедишься — Зоя замечательная женщина. Она женственнее меня и более мягкая. В школе мне постоянно приходилось заступаться за нее. Мальчишки дразнили ее «Хромоножкой» и «Костылем», за косу дергали, подножки ставили. Мне часто ее обидчиков «учить» приходилось. Отца в школу вызывали, но он меня не ругал. Даже директору говорил: «Все верно. Маринка слабую защищает, раз учителя не в силах. А что лупит, значит иного языка они не понимают».