У каждого свой путь.Тетралогия

Обошла весь рынок. Купила помидор, риса и приличный кусок жирной баранины. Слегка поторговалась для приличия. Зато с торговцем специями торговалась до хрипоты и по его реакции поняла, что тот принимает ее за настоящую афганку. Купила у него немного барбариса, шафрана и перца. Отошла в сторону и только тут заметила Жигулева с четырьмя солдатами. Тот крутил головой во все стороны, стараясь обнаружить ее и в упор не желал признавать в женщине рядом уже знакомого Искандера. Степановой пришлось пройти мимо. Она нарочно наступила офицеру на ногу и шепнула:

— Черт вас возьми, Гена, я уже час здесь торчу!

Тот вздрогнул от неожиданности и отшатнулся в сторону, а она принялась кланяться, прижимая руки с узелком к груди, якобы извиняясь. Майор небрежно махнул рукой и повернулся к ней спиной. Двинулся вдоль ряда. Афганцы старались не становиться на дороге советского офицера и прижимались к прилавкам и стенам. Степанова тронулась за ним. По дороге купила пару луковиц и большую головку чеснока, несколько пучков зелени, стараясь не упустить офицера из виду. Он остановился возле лавки с дешевой утварью: от медных кувшинов до ковриков для моленья. Вытащил из кармана носовой платок и старательно протер шею. Снова спрятал платок в карман и тронулся дальше вдоль ряда.

Минут через двадцать Маринка зашла в лавку и приобрела небольшой кувшин для масла. Торговалась и кричала не хуже настоящей афганки, внимательно разглядывая сквозь густую чадру крючконосое худое лицо с косым глазом, тонкими губами в ниточку и впалыми щеками. Трижды нажала на ободок агатовой пуговки, фотографируя Максуда с разных сторон. Оглядела и запомнила расположение лавки. Отметила в памяти второй выход в глубине. Наконец торговец сдался и продал кувшин по той цене, какую давала женщина.

Проводил ее до выхода из лавки и долго наблюдал, как она торговалась из-за масла. Степанова купила полкувшинчика масла и направилась к глухой улочке. По дороге приобрела для солдат кулек орехов и изюм. БМП ждал ее, прижавшись боком к каменному высоченному дувалу. Женщина огляделась. Не заметив никаких признаков жизни, быстро нырнула в темное жаркое нутро. Протянула кулек солдатам и мужским голосом сказала:

— Это вам, мужики!

Те аж поперхнулись от неожиданности, а лейтенант откровенно улыбнулся:

— Ну, вы актер! Я был уверен, что шла настоящая афганка. Спасибо за гостинец.

БМП рванул в расположение бригады. Вплотную подъехал к палатке. Марина выскользнула незамеченной. Жигулев уже сидел внутри. Вытаращив глаза смотрел на закутанную фигуру:

— Я бы вас в жизни не узнал! Как вы умудрились грудь создать?

Она усмехнулась про себя. Стащила мешочек с миниатюрным фотоаппаратом. Протянув ему, небрежно сказала:

— Женский лифчик набить тряпками, вот тебе и грудь! Что, похоже?

— Не то слово! Если бы ты на ногу не наступил, так бы и не нашел. Чего накупил?

— Думаю плов сварганить. Надо с поваром договориться насчет посуды и дров.…

— Ты умеешь? Если пригласишь на плов, я мигом договорюсь!

— Дело не хитрое. Приходи. Здесь еще один офицер будет, майор Силаев. Он завтра в полк возвращается.

— Тот офицер, ради которого ты рванул в горы без приказа?

— Точно. Это тебе Бредин сказал?

— Горчаков.

Жигулев ушел на кухню, а Марина принялась торопливо переодеваться. Едва успела натянуть обмундирование и маску, как в полог стукнули. Она разрешила:

— Войдите!

Одним коротким движением надела очки и обернулась: у входа стоял Костя. Задернув полог вошел внутрь и огляделся. Обратил внимание на сброшенный женский костюм на столе, на горку продуктов:

— Снова перевоплощался в женщину?

— Задание такое.

— Риск большой?

Она пожала плечами:

— Обычный. Приходи сегодня вечером на плов. С майором Жигулевым познакомлю. Прислан ко мне начальником, но не знает, кто я на самом деле. Так что держи ухо востро.

— Вечером приду, а сейчас хотел бы с тобой поговорить один на один.

Степанова вздохнула:

— Хорошо. Иди к реке, я минут через пять буду…

Силаев сидел на широком плоском камне, устроившись в тени под развесистой ивой и смотрел на мутную бурную воду Кабула. Река, по сравнению с весной, сильно обмелела, но не потеряла от этого свой буйный нрав: неслась с шумом. На его коленях лежал автомат и снятая полевая фуражка. Русые волосы трепало ветерком, тянувшим с реки. Широкие плечи слегка сгорбились, лопатки выпирали сквозь ткань, сильно натянув полевую куртку на спине. Марина с минуту смотрела на мужчину. На душе было тяжело. Присела рядом:

— Что ты хотел?

Он не повернул голову. Глухо сказал:

— Если я разведусь, ты выйдешь за меня замуж?

Она вздрогнула и решительно отказалась:

— Нет. Не хочу сделать несчастной другую женщину, да и тебя тоже. Я не могу иметь детей. Тебе хочется свое дитя потискать. Не продолжай, Костя. Разговор ни к чему не приведет. Забудь, что я есть.

Он сжал пальцы в кулаки и отрывисто спросил:

— Марина, почему ты бросилась спасать меня?

— Я поисковик…

— Лжешь! Сними очки и посмотри мне в глаза!

Она судорожно вздохнула и медленно стащила очки. Костя заглянул ей в глаза и увидел боль. Хотел что-то сказать, но она опередила:

— Я скажу правду, раз ты так хочешь: думала о тебе, хотя и редко. Вчера прозвучала знакомая фамилия… Я видела много ребят после плена. Их участи тебе не желаю.

Марина снова натянула очки. Он вполголоса спросил:

— Мы ночью сможем попрощаться? Мне не хотелось бы делать это сейчас, а утром будет некогда.

Сердце в груди обмерло, а потом забилось рывками. Она поняла, что кроется за его словами и еще понимала, что выбор он предоставляет ей. Вполне спокойно произнесла:

— Хорошо.

Молча просидели у воды еще с полчаса, разглядывая серую пену, прибившуюся к берегу и белые буруны у торчащих из воды камней. Несколько зеленых стрелок какой-то водяной травы в крошечном затончике справа и огромную стрекозу, сидевшую на прибрежном камне. Из-за шума воды практически ничего не было слышно и временами оба оглядывались в сторону палаток. Марина встала: