У кошек девять жизней

– Молчать!
– прокаркал старик, и я вздрогнула всем телом.

Удивительно, но после его команды наступила гробовая тишина.

– Есть хочешь?
– я не сразу поняла, что он обращается ко мне, а когда подняла на него глаза и встретилась с его вопросительным взглядом, то не сдержалась:

– Выпустите меня отсюда! Я же...
– голос сорвался, и мне так и не удалось договорить, что я не такая как они.

Старик прикрыл глаза и тяжело вздохнул:

– Есть хочешь?
– повторил он вопрос, делая вид, что не слышал моих слов.

Я опустила голову, позволяя длинным волосам скрыть слезы, и отрицательно покачала головой. Несмотря на противные спазмы, я сейчас вряд ли смогу съесть хоть что-то.

Мужчина еще какое-то время стоял у клетки, переминаясь с ноги на ногу, а потом наконец ушел.

Обхватила ноги руками и уткнулась подбородком в колени. Драные джинсы едва спасали от холода, да и легкая кофта не грела совсем. Обуви на мне не было, а ступни были покрыты глубокими царапинами.

Ногти на руках обломились под самый корень, будто я с кем-то боролась. Не замечая слез, которые так и катились по щекам, попыталась вспомнить, что произошло.

Но потерпела неудачу.

– Так почему ты здесь?
– спросила тихо, но почему была уверена, что Лиара меня услышит.

– Потому что я сумасшедшая, - легко ответила собеседница, будто ничего страшного в своем недуге не видела.

– Это сумасшедший дом?

– Не совсем, - теперь Лиара замялась, будто подбирая слова.
– Ты что-нибудь про Академию оборотней слышала? Ту, на которой долгие годы лежало проклятье?

Я нахмурилась. Что-то мелькнуло в мыслях, но тут пропало бесследно.

– Может, и слышала, - проговорила задумчиво.
– Так при чем здесь Академия?

Говорить с незнакомым человеком проще, чем захлебываться страхом, который так и норовил завладеть мной без остатка.

Собеседница обреченно усмехнулась и коротко пояснила:

– Здесь те, кому не посчастливилось с проклятьем, и их разум давно угас...

На некоторое время повисло тягостное молчание.

– А ты? Ты же разговариваешь со мной...
– ведь те, кто сидел в клетках, они ведь даже звуки издавали не человеческие, а Лиара поддерживала беседу и казалась вполне нормальной.

– Не обольщайся, минуты моего озарения длятся не так долго, как мне бы того хотелось!

Вновь раздался лязг двери и шум шагов.

На этот раз старик спрашивать ничего не стал. Он просто протянул руку через прутья и поставил на пол две миски с какой-то едой и маленькую бутылку с водой.

Я следила за ним настороженным взглядом, не решаясь показать, насколько мне хочется схватить ломоть хлеба и проглотить его.

Во рту скопилась слюна, и я с трудом отвела взгляд от еды.

– Уговаривать тебя не буду, - скрипучим голосом бросил старик и развернулся, чтобы уйти.

– Вы меня не выпустите?
– спросила тихо, но тюремщик расслышал.

– Прости, девочка...
– так же тихо ответил он мне.

Когда стихли шаги, закрылась дверь и вновь воцарилась тишина, я, не раздумывая, бросилась к мискам и с жадностью стала глотать пищу, практически не ощущая вкуса.

– Дай мне немного...
– когда я в мисках не осталось почти ничего, кроме куска хлеба и пару ложек каши, Лиара поскреблась в стену.

Мне стало так стыдно, что комок буквально застрял в горле, и я закашлялась. С трудом подавила отвращение к самой себе и подползла к углу клетки.

– Возьми...
– протянула миску дрожащей рукой и с ужасом отпрянула, когда ее выхватила когтистая лапа с длинными крючковатыми пальцами и грязно-серой шерстью.

За стеной раздалось рычание, потом грохот миски, а после воцарилась тишина. Я смотрела растерянно на свои руки, грязные ладони и с ужасом думала, кто я, раз попала сюда?

– Спасибо, - через несколько минут молчания сиплым голосом проговорила Лиара и протянула миску сквозь прутья: - Забери, а то Лой будет ругаться.

– Вас совсем не кормят?
– миску я забрала, а потом подползла к стене и обхватила себя руками за плечи.

Холод вернулся, и вместе с ним чувство безысходности.

Что меня ждет? Страх встрепенулся и вновь пустил свои корни в самом сердце. Почему-то страшнее чем тюрьмы мне казалось то, что я ничего не помню, и вспомнить никогда не смогу!

– Очень редко, - прошептала собеседница и глухо застонала.
– Прости, - выдавила она через пару мгновений, - На сегодня мой лимит разума исчерпан...

Я не сразу поняла, о чем она говорит, а потом...За стеной раздался рев, оглушающий, надрывный, дикий.

Для меня время превратилось в тяжелые вздохи, лязг когтей по камню и рычание, то сиплое, то громкое, то жалкое, то угрожающее...

Наконец мое сознание этого просто не вынесло, и я погрузилась в черноту.

***

Темнота была повсюду. Она, будто вязкий туман, обступила меня со всех сторон, мешая сделать вздох.

Неожиданно впереди показался тусклый свет, и я пошла к нему. Оказалась у большой стеклянной стены, но стекло было мутным, будто матовым, а за ним мелькали едва различимые тени. Прислонилась к прохладной поверхности и попыталась рассмотреть хоть что-то.

С трудом, но удалось увидеть сад, с овальными клумбами, миниатюрным фонтаном со статуей тигра, восседающего на пьедестале, парой скамеек и расходящимися в стороны дорожками, огороженными невысокими кустами.

На одной из этих дорожек стояла девушка. Она растерянно оглядывалась по сторонам и прижимала руки к груди, будто от волнения. В ее светло-рыжих волосах купались лучи заходящего солнца, а глаза, в которых притаился страх, были насыщенного голубого цвета...

Красивая...

Я увидела за ее спиной какое-то движение, но девушка этого не заметила. Мое сердце сжалось от страха за нее, вот сейчас, если она не обернется, что-то случится...Что-то страшное и, возможно, непоправимое...

– Обернись!
– крикнула ей и стукнула кулаками по стене.

Но незнакомка не услышала меня.

Тогда я принялась бить руками по стеклу еще сильнее:

– Обернись! Слышишь? Обернись!

Я пропустила тот момент, как зверь прыгнул на нее...Лишь только зашлась истошным криком от осознания...Она умерла...

***

Проснулась от собственного крика, который эхом разнесся по камере, отталкиваясь от бетонных стен.

Сначала я не могла понять, где нахожусь, а когда вспомнила...