У Кошки Девять Жизней

Вдруг появилось сомнение: а если это не ей? Мало ли королев живёт в девятиэтажном доме. Оля нахмурилась. Ошибиться ей не хотелось.

Но тут всё стало ясно. Оля заметила длинноволосого горца. Тот вышел из-за угла. Поднял глаза кверху и увидел её в окне. Альберт остановился, всматриваясь. Потом, упав на одно колено, он приложил руку к груди.

– Оля!
– закричал он.
– Королева! Моя королева! Прекраснейшая из всех королев!

Оля отошла от окна. У неё кружилась голова. Сердце билось так сильно, что, казалось, сейчас выпрыгнет.

Минуты две она стояла так. Зазвонил телефон. Оля медленно и нерешительно взяла трубку.

– Да...

– Оля!
– услышала она.
– Прекрасная королева Нальчика! Оля, я хочу

вас видеть!

Она сделала над собой усилие, чтобы не засмеяться.

– Зачем? Зачем вы хотите меня видеть?

– Видеть! Просто посмотреть на ваши глаза, на вашу улыбку,

послушать ваш смех...

Тут уже Оля прыснула.

– Можете... можете слушать мой смех так... по телефону....

– Напрасно вы...
– очень серьёзно сказал Альберт, - напрасно вы смеётесь.

– Вы очень смешной, - сказала Оля, успокаиваясь.
– Правда, вы очень смешной. Не обижайтесь...

– Оля, - сказал Альберт, - Оля, вы пойдёте со мной в ресторан? Сегодня вечером?..

Оля замялась.

– Сегодня вечером? В ресторан?..

Она определённо не знала, что ответить. Одна половина её уже

направилась в ресторан с Альбертом, другая - ещё продолжала раздумывать над предложением.

– Я, наверное, буду занята...
– сказала Оля так нетвёрдо, что и

сама себе не поверила. Альберт тем более.

– Оля, идёмте. Прошу вас.

– А что...
– она вдруг решилась.
– А что будет потом? Что будет после ресторана?

– Оля!
– голос у Альберта прозвучал оскорбленно.
– Вы хотите обидеть меня. Вы хотите меня обидеть... Вы для меня лучшая из девушек, и, когда вы пытаетесь обидеть меня... поверьте, это больно.

– Простите, - сказала Оля.
– Но вы не ответили на мой вопрос...

– Оля...
– сказал Альберт серьёзно и как-то по-философски грустно, - Оля, я - мужчина. А мужчина пальцем к женщине не прикоснётся, если она этого не хочет. Вы не знаете этого - просто мужчин не видели.

На этом месте Оля хотела засмеяться. Но... что-то помешало ей. Оля молчала. Альберт прочитал это молчание, как согласие.

– В семь часов, - сказал он, - я за вами заеду. В семь часов - подходит?

– В семь часов...
– Оля мялась.
– Не знаю...

Она действительно не знала.

– Я приеду за вами.

– Хорошо, - Оля сказала быстро и положила трубку.

Она подошла к зеркалу. Стояла и внимательно смотрела на себя. Ей стало страшно. Страшно вот за это лицо, за эти глаза, за эти пышные волосы. К чему всё идёт? Чем кончится? Может ли такое закончиться хорошо?

Глава 10

Был полдень. Альберт сидел за столиком в "Южном". Перед ним стояла чашка кофе, в пальцах Альберт держал косяк с анашой.

Он мог спокойно курить марихуану в общественном месте - законы писаны не для всех.

Несколько лет назад анаша была для Альберта всем. Тогда он

только что освободился из лагеря, и водка не помогала забыться, уйти

из мира по-настоящему. Только косяк выручал...

Альберт уже начал дремать, когда услышал лязгание замка. Тяжёлые гулкие шаги охранника по коридору не будили его, но вот к скрежету замка Альберт привыкнуть не мог.

Он увидел двух конвоиров и с ними Карташова - здоровенного мужика с постоянно слезящимися глазами.

Такой визит в двенадцать ночи ничего хорошего означать не

мог. Про Карташова знали, что он начисто игнорировал общество женщин, а вот к мужчинам был неравнодушен. К нему в кабинет конвойные то и дело водили кого-нибудь. Карташов предпочитал молодых и женоподобных. Хотя для разнообразия мог побаловаться мужиком постарше, помужественнее.

Начальник тюрьмы никогда не прибегал к открытому насилию. Просто обьяснял очередной жертве, что выбора по сути нет. Выбор - это пуля конвойного в спину с последующей записью: "Убит при попытке к бегству".

Полгода назад один попытался проявить непослушание.

Карташов лично пропорол ему ломом живот и дал чёткое, внятное указание: не зашивать. Окровавленного зека отвели в камеру, где тот и скончался через несколько дней.

Сейчас Карташов зашёл внутрь, оглядел всех. Увидев Альберта, мягко прищурился. Кивнул конвойным. Те подошли к Альберту.

– Давай, встал!

Альберт поднимался, чувствуя, как у него холодеют все

внутренности.

Когда его вели по длинному и пустому коридору, очень хотелось разбежаться и что есть силы броситься лбом на твёрдую гладкую стену. Ноги начинали неметь, спина вспотела.

Альберта привели в кабинет Карташова. Здесь он увидел

большой удобный диван рядом со столом. Конвойные ушли.

– Давай, - сказал начальник, - раздевайся. Сделаем всё быстро, и пойдёшь спать.
– Он снял с себя мундир.
– А то я уснуть не могу - переработался сегодня.

Альберт не шевелился. Карташов тоже застыл.

– Эй, товарищ!
– крикнул он.
– Уснул что ли? Два раза тебя приглашать? По-быстрому давай. По-солдатски. В армии, что ли, не был?

Прошло с полминуты, и, поскольку Альберт не двигался и не

отвечал, то начальник шагнул к нему и дал сильно под дых.

– Глухонемых я не люблю, - сказал Карташов.
– Глухонемые у меня в карцере отдыхают.

Альберт, согнувшись, лежал на полу. Он задыхался. Карташов обошёл его сзади и со всей дури засветил пяткой своего кованого сапога между лопаток.

Сознание у Альберта погасло. Всё пропало, ушло в кроваво-

красный туман. Когда очухался, то увидел перед собою лицо

Карташова.

– Ладно, друг, - сказал он.
– Выбирай быстро: либо делаешь, что я хочу, либо сдыхаешь. Либо то, либо это.

Альберт приподнял голову. Изо рта у него потекла кровь.

– Всё ясно, - сказал Карташов, нахмурившись.
– Видно ты

дурак. Другие будут умнее.

Он нажал кнопку, и в кабинет вошли двое конвоиров.

– Во двор его, - сказал Карташов.