У любви есть время

– Маргарита Васильевна, мама вернулась с секр… ой, – Эмма прикрыла рот рукой, – то есть… мама вернулась из далёкой-далёкой поездки и теперь больше никуда не уедет.

– Неужели? Надеюсь, эта далёкая-далёкая поездка многому научила твою маму?

– Нет. Это мама учила умному инопла… в общем… других людей.

– Всё ясно, – женщина вздохнула. – Да, милочка, не ожидала я от вас такого…

– Маргарита Васильевна, я бы попросила вас не встревать, – перебила её Аэлита. – Я разговариваю с дочерью.

Женщина посмотрела на неё взглядом потемневших глаз.

– Что ж… Я хотела уложить Эмму спать. Но вижу, что сегодня это может сделать человек, который должен, по идее, заниматься этим каждый день. Мне нужно будет с вами поговорить, милочка. Я подожду вас за дверью, – произнесла кухарка, а потом смягчила голос и посмотрела на Эмму. – А тебе, красавица, я желаю самых сладких снов.

В ответ на её слова Эмма хихикнула и тоже пожелала своей нянюшке спокойной ночи.

Когда кухарка скрылась за дверью, Эмма шепотом сказала:

– Мамочка, ты не обижайся на Марго.

– Марго?.. – переспросила Аэлита.

– Ты только не говори, что я её так называю, а то она разозлится, – Эмма звонко засмеялась.

– Конечно, милая.

– Она просто не знает о твоём суперважном задании. Об этом мне только папа рассказал по секрету. Ой, я же чуть не проболталась! Думаешь, она не поняла?

– Я в этом уверена.

– Мамочка, знаешь, не надо мне читать сказку. Я так сильно устала, что и так быстро усну. Иди лучше к папе, – сказала Эмма и положила голову на подушку.

После этого Аэлита почувствовала, что её как будто лишили опоры, которая позволяла ей не делать того, чего она не хотела.

– Хорошо, милая. Отдыхай. Спокойной тебе ночи и самых прекрасных снов.

Она нагнулась и поцеловала Эмму, погладив её чёрные блестящие локоны.

– Спокойной ночи, мамочка… – протяжно зевая, произнесла Эмма.

Оказавшись у двери и уже приоткрыв её, Аэлита ещё раз взглянула на дочь. Неужели ей снова придётся покинуть её?

– Знаете что, милочка! – услышала Аэлита слова Марго, которая вдруг схватила её за локоть и вывела из комнаты в коридор.

– Вы можете потише? Эмма же спит.

Маргарита Васильевна, не отпуская локоть Аэлиты, отвела её подальше от комнаты Эммы.

– Скажите мне только одно, – впившись в неё обесцветившими голубыми глазами, сказала кухарка. – Павлик сказал мне правду? Вы бросили его и Эмму ради другого мужчины?

– Нет, нет… Я не бросала Эмму!

– А вы думали, что Павлик и Эмма никак не связаны друг с другом? Они отец и дочь! Вы можете бросить только их обоих, но не по отдельности.

– Я хотела забрать Эмму, но он мне не позволил.

– И куда бы вы её отвели? В чужой дом и к незнакомому ей мужчине? Вы просто сошли с ума! Да и ещё подали на Павлика в суд. Надо же было вам до такого додуматься…

– Я её мать! – выкрикнула Аэлита, ударив ладонью себя по груди. – Я её мать, её отец и её дом. Когда я рядом – у Эммы есть всё.

– Милочка, не бросайтесь такими словами. Вы как будто саму себя хотите в чём-то убедить. Павлика Эмме никто не заменит.

– А меня значит заменить кто-то может?

– Конечно нет…

– Маргарита Васильевна, прошу вас, не вмешивайтесь, – твёрдым голосом произнесла Аэлита. – Мы сами со всем разберёмся. Вы же не знаете, что происходит между нами…

– Да ни черта вы сами не разберётесь! – протягивая к ней голову, воскликнула женщина. – Потому что это вы ничего не знаете! Вот скажите, – кухарка сложила руки перед грудью, – вы думаете, что после вашего поступка единственным желанием Павлика стало во что бы то ни стало отобрать у вас Эмму?

– Ну да… – проговорила Аэлита.

Эта женщина вдруг стала похожа на кипящую воду под крышкой. Казалось, ещё секунда и вода начнёт выплёскиваться и потушит огонь на плите.

– Маргарита Васильевна, если вы так сильно хотите мне что-то сказать, то говорите. Я вас выслушаю. Но только не смотрите на меня так…

– Если бы я была вашей матерью, то давно бы влепила вам пощёчину.

Слова женщины заставили Аэлиту раскрыть глаза до предела.

– За что? Боже мой! За то, что я хочу сделать так, как хочу именно я? Я что не имею на это права? Я хочу делать то, что мне хочется, а не то, что должна!

Маргарита Васильевна опустила глаза и несколько раз провела взглядом по полу. Её плечи опустились.

– Господи, значит вы никогда не любила моего Павлика… Вы всю жизнь ждали момента, чтобы бросить его. И даже Эмма не остановила вас. А вот он… Как же так?..

– О чём вы говорите? – спросила Аэлита.

– Теперь говорить что-то нет смысла, – сказала женщина, задрав голову через чур высоко. – Раз всё обстоит так, как вы говорите, значит лучше всего вам сейчас уйти.

– Маргарита Васильевна, я не уйду. Я обещала поговорить со своим мужем.

Аэлита не стала ждать, когда женщина что-то ей скажет или попытается выставить из дома. Она просто развернулась и направилась в сторону спальни.

Маргарита Васильевна сказала ей в спину:

– У вашего мужа, между прочим, есть имя.

Эти слова заставили Аэлиту остановиться. Она развернулась обратно и подошла к женщине.

– Маргарита Васильевна, если вы хотите что-то сказать, то я вас прошу, скажите. Мне нужно знать всё.

– Зачем? – пожала плечами кухарка. – У вас есть какие-то сомнения?

Аэлита шмыгнула носом, а потом произнесла на надрыве:

– У меня есть сердце, которое в течение пяти лет не знает покоя. И я не уверена, что обрету его, если свяжу свою жизнь с другим мужчиной.

Маргарита Васильевна смягчила выражение лица и остановила на ней взгляд.

– Сразу после того как вы ушли, Павлик стал сам не свой. Он сказал всем, что того, кто посмеет впустить вас, он собственными руками вышвырнет из этого дома в чём есть. Он постоянно был на взводе. Орал на нас всех. Количество спиртного в доме резко сократилось. А я… – у женщины дрогнул голос, – а я даже не могла поговорить с ним, потому что он никому не давал даже рта раскрыть, сразу посылал к чёрту…

Последние слова женщина произнесла со слезами. У Аэлиты от этой картины тут же сжалось сердце.