У любви не всегда красивое лицо

Время тянулось ужасно медленно, было невыносимо лежать вот так часами на кушетке без дела, совсем одному. Оставалось только либо спать, либо опять погружаться в неприятные мысли. А этого мне очень не хотелось. Очень не хотелось снова вспоминать то, что мне вчера пришлось пережить.

– Эрик? – кто-то прервал мои мысли. Я узнал этот голос. Кристин.

Я открыл глаза и пристально посмотрел на дверь, где она стояла. От неожиданности я на миг застыл, а затем схватил со стула, что стоял рядом, небольшую подушку, и прикрыл ей уродливую часть лица. За маской было долго тянуться, я бы просто не успел. К тому же я очень не хотел снова пугать ее.

Что ей нужно? Зачем она пришла? И зачем Надир – а я не сомневался в том, что сказал ей именно он! – рассказал ей?

Она была в платье, что я подарил ей, а на ее плечи был накинут больничный халат. Даже сейчас, в такой неподходящий момент, я восхитился ее красотой. А потом встретился с ее глазами и прочитал там такую боль и переживание, что мне самому стало больно.

Кристин же медленно подошла ко мне и села на краешек кушетки. А затем накрыла мою руку своей ладонью. Мое сердце замерло, а затем забилось гораздо быстрее.

– Эрик, как ты себя чувствуешь? – ее голос был очень встревоженным, но в то же время немного неуверенным, словно она опасалось, что я ее прогоню.

Я попытался ей ответить, но в горле пересохло, и я не смог произнести ни слова, поэтому из моего горла донесся только хрип. Кристин понимающе кивнула и плеснула из графина, стоящего на тумбочке, воды в стеклянный граненый стакан. Затем приподняла мне голову, помогая сделать пару глотков.

– Лучше?

Я кивнул:

– Нам… Намного.

– Эрик, ты помнишь, что с тобой произошло?

Я задумался на мгновение, а затем кивнул. Конечно, я помнил. Я помнил каждое мгновение вчерашнего вечера, каждый яростный взгляд и крик, каждый выстрел. Помнил искаженное от злости лицо, лицо её мужа. Но как Кристин об этом сказать? Как? Ведь она вновь побежит к нему, чтобы выказать все ему в лицо и вновь попадет ему под горячую руку! Я же не хотел этого, не хотел подставлять ее.

– Эрик, кто это сделал? Кто ранил тебя? – она так участливо и сочувственно смотрела на меня, что у меня вновь запершило в горле, но уже совсем не от нехватки воды.

– Эрик… Эрик не видел его. Было… Было очень темно.

Я не мог больше говорить, ведь тогда грудь начинала ещё больше болеть. Но это втайне радовало меня. Я мог молчать, сколько душе угодно. В этот момент в мою палату заглянула женщина с фиолетовыми волосами, которая была моим доктором.

– Хватит разговоров, Эрик, иначе процесс лечения замедлится. Тебе нужно отдыхать.

Я кивнул, закрыл глаза и сказал:

– К-кристин должна дождаться Надира.

Женщина-врач – а это было столь редкое явление в наши дни!
– пожала плечами:

– Хорошо, - а затем обратилась к Кристин: - Девушка, не утруждайте его разговорами, ему очень тяжело… – Дождавшись согласного кивка Кристин, она вышла.

– Эрик… - я попытался что-то сказать, но не смог. Слова застревали у меня в горле. Тогда я закрыл глаза, чтобы не видеть жалости и сочувствия в глазах Кристин.

– Тише, тише, - она ласково коснулась моей руки.
– Эрик, ты слышал, что сказала врач? Не усугубляй ситуацию… Только скажи: кто это сделал? Я должна знать. Скажи, и я отстану от тебя.

Я вновь открыл глаза. Теперь ее пальцы нежно схватили мою руку и прижали к своей щеке, такой бархатной и шелковистой. В глазах по-прежнему была мольба. Зачем ей так надо это знать? Ей хочется в который раз разочароваться в Рауле? Она, наверное, и не догадывалась, на что способен её муж. Я совсем не желал опять ее расстраивать. Поэтому промолчал, уставившись взглядом в потолок. Не дождавшись ответа, она вздохнула:

– Эрик, если ты устал, то можешь спать. Надир заберет меня от сюда после работы.

– Эрик… Эрик хочет спать… – да, мне хотелось немного отдохнуть, но еще сильнее мне хотелось, чтобы она осталась здесь, рядом со мной.

– Тогда спи. Я не буду мешать. Я просто посижу рядом, пока Надир не придет… - ее голос был мягок и нежен, а ее руки, сжимающие мою, были такие бархатные и ласковые…

Сейчас я любил ее, как никогда в жизни. Вся обида и ненависть испарились, и я больше не сердился на неё. Мне только хотелось и дальше ощущать ее молчаливое присутствие рядом со мной. Она была моей любовью, моей радостью и моей болью, и что бы там не говорила это женщина-доктор, сейчас мое лучшее лекарство – это она. Закрыв глаза, я провалился в сон, надеясь, что завтра мне уже будет лучше. Последнее, что я помню, - ее ласковый голос.

========== Глава 29. ==========

Глава 29.

POV Эрик.

В ту ночь я постоянно ворочался и долго не мог заснуть. Моя голова просто кипела от множества мыслей и нерешенных проблем. Я снова и снова прокручивал в своих мыслях ту вчерашнюю сцену, когда меня ранил Рауль, и я чуть не умер. Это вызывало во мне такую ярость и злость, что я еле справлялся с этими чувствами, усмирял их, пока они подстегивали меня выскочить из кровати, найти Рауля и отомстить ему, отомстить за все… За всю ту боль, которую мне пришлось пережить, не только физическую, но и моральную. Эта сволочь лишила меня моей Кристин, даже заставила думать, что она бросила меня по своей воле…

Но когда я вспоминал про то, что было после бегства Рауля, мне становилось так стыдно, что злоба сразу утихала. Как я мог в здравом уме хотеть умереть, как мог даже думать о том, чтобы бросить Кристин и своего сына одних, без помощи и поддержки?.. Когда я теперь думал об этом, то никак не мог понять, что заставило меня захотеть смерти. Вряд ли причиной этому была боль от ранений, ведь я столько всего пережил в своей жизни, что уже почти перестал обращать внимание на такие сущие пустяки, как лишние раны. Тогда что?..

«Неужели ты все еще не понял? – тихо прошептал мне внутренний голос. – Ты захотел смерти потому, что тебе казалось, будто ты одинок и у тебя никого нет. Ты думал, что так будет лучше… Но ты ошибался. Ты не одинок. У тебя есть любимая женщина, родной сын и лучший друг. Они не оставили тебя одного, а сразу прибежали к тебе на помощь… Неужели ты все еще сомневаешься в том, что ты им нужен, в том, что они тебя любят?..».

Я прикусил губу до крови, вспоминая бледное, почти белое лицо Кристин, когда она вчера была здесь. Она волновалась за меня, ей было не все равно… И мне стало так хорошо, когда я подумал об этом. Ей не все равно, а значит – она все же что-то ко мне чувствует. Пусть это будет не любовь, а простая благодарность или даже дружеское расположение, это не важно! Важно то, что ей не все равно!..