У любви семь жизней

Впервые ощутила и дико испугалась собственного чудного состояния алкогольного опьянения. Нет худа без добра – зато в безопасности, среди близких людей узнала допустимую для принятия норму.

Втридорога купила первые фирменные джинсы, о которых мечтала несколько лет и выпрашивала у прижимистых родителей разрешение на их приобретение.

Без раздумий тратила последние деньги на сумасшедше дорогие французские духи и косметику. Безбожно экономила на обедах, перекусывая чахлыми бутербродиками и шоколадками.

Пустой желудок гулко и обиженно урчал от голода. Зато Лера трепетно, бесценными прозрачными капельками наносила на кожу иноземные ароматы, насквозь пропитывалась ими и целый день вдыхала завораживающие запахи.

В общем – жадно навёрстывала всё, что полтора месяца назад было запретным и преступным удовольствием.

Близился срок окончания службы Альгиса. Этот неприятный факт тревожил обоих. Их взаимно растущая симпатия была очевидна. Молодой человек постоянно ходил в увольнительные и зачастил в гости к тёте Кате.

Отчего-то всё неизменно складывались таким образом, что наедине с Лерой они не оставались ни разу. Не специально. Проказливые обстоятельства изворачивались и при визитах всегда присутствовал кто-то ещё: старшие члены семьи, или двоюродная сестра с мужем.

Даже если выдавалась возможность побыть вдвоём, бойкая с виду девушка терялась и всячески избегала этого. Под надуманным предлогом выскальзывала из помещения и с облегчением присоединялась к родственникам.

У неё никогда не было романтических отношений и она катастрофически стеснялась оставаться один на один с юношей.

Благодаря абсурдной придирчивости и деспотизму родителей, не встречалась с парнями, ни разу не целовалась. И не имела представления, как вести себя, о чём разговаривать, если они вдруг окажутся наедине. Хотя за пять минут до того вовсю острила и хохотала в компании.

День расставания приближался.

Альгис выглядел всё более грустным и задумчивым. Несчастными глазами умоляюще смотрел на невозмутимую Лерку, которая упрямо притворялась, что не понимает причину печали.

Тяжело вздыхал и несколько раз пробовал пообщаться без посторонних или вызвать на прогулку. Но у неё всегда находились убедительные причины и отговорки.

В один из воскресных обедов в присутствии всей семьи тётушка поинтересовалась у понуро уткнувшегося в тарелку парня:

– Ну что, дорогой Альгис, скоро домой? Соскучился? Наверное, не дни, а часы считаешь до возвращения?

Молодой человек встрепенулся, вышел из глубокой задумчивости и неопределённо покачал головой. Уныло посмотрел на Леру, которая, обиженно выпятив губки, скорчила огорчённую гримасу.

Помолчал немного. Нахмурился и ухнул в признание:

– Не знаю, что сказать. Мне предлагают остаться в Москве. Обещают дать комнату. Размышляю. Не могу решиться.

– Ух ты! – Все обрадовались и наперебой заговорили: – Не раздумывай, соглашайся! Это же здорово! Такие перспективы!

Девушка просияла. Захлопала в ладоши и вместе с остальными восторженно попросила:

– Оставайся, Альгис!

Он обвёл взглядом галдящих родственников и остановился на ней. Лера подбадривая, кивала и держала просяще сложенные ладони у груди.

Альгис неловко поднялся, судорожно вцепился в спинку стула и, краснея до пота, выдавил:

– Если Лера выйдет за меня замуж, то подпишу контракт и продолжу службу здесь.

За столом воцарилась неестественная тишина.

Стало слышно, как тикают настенные часы, тягуче капает вода из кухонного крана и дребезжит холодильник.

Все ошеломлённо повернулись к пунцовой Лере.

Она уронила руки на колени, растерянно переводила круглые глаза то на одного члена семейства, то на другого. На возвышающегося рядом Альгиса посмотреть боялась.

Это что – предложение? Но такое странное.

Обращено, будто бы не к ней, а к публике. В третьем лице, словно она отсутствует.

Мог бы сначала поговорить наедине. Зачем подставлять и себя, и её?

Лера неистово запаниковала и не знала, что ответить. Согласиться? Отказать?

Влюблена ли она? Совсем в этом не уверена.

Они знакомы полтора месяца. Если бы было больше времени, тогда, возможно…

Вот так – с бухты-барахты замуж не хотелось.

«Нет-нет-нет… К такому я точно не готова. Он не настолько дорог, чтобы связать жизнь с ним. Зачем так торопиться?» – крутилось в её голове.

Только вырвалась из-под бдительного ока родителей, вкусила прелести свободы. Ещё ничего не видела, не распробовала. И обратно в новые оковы? К тому же Альгис – человек другой национальности, иного менталитета.

Да, он был ей симпатичен. Очень.

Сердце трепыхалось и ускоряло ритм, когда он приходил. Становилось радостно, хотелось подойти ближе, поймать улыбку, услышать приветствие. Сказать в ответ что-нибудь очень приятное и бодрящее. Нравилось общаться, слегка поддразнивать, сладко осознавая – парень влюбился в неё.

Но Лерка почти такие же чувства испытывала, когда собиралась компания двоюродных братьев и сестёр. При виде любого из них тоже поднималось настроение, становилось весело, интересно. Она скучала по коммуникабельным родственникам и ждала новых встреч, чтобы вместе провести время.

Значит то, что вызывал Альгис не любовь. И это неправильно. Для брака надо испытывать настоящее чувство. Так, чтобы душа пела, не хотелось ничего, кроме как находиться рядом с любимым. Всё равно где и как жить. Лишь бы вдвоём и главным стало общее счастье. Испытывать праздник уже оттого, что заботишься, ждёшь, жертвуешь, а в ответ получать внимание, защиту, нежность.

Не найдя смелости и нужных слов, объяснить сумбурные мысли, Лера потерянно опустила голову. В смятении теребила край скатерти, прислушиваясь к бурно колотящемуся сердцу. Упорно не отрывала глаза от тарелки, плотно сжала губы, насупилась и молчала.

Хотелось исчезнуть.

Очень надеялась на поддержку окружающих и подсказку, как выйти из затянувшейся неловкой паузы, не обидев друга. Молилась, чтобы кто-нибудь помог, разрядил обстановку, сказав: не надо прямо сейчас принимать решение.