У любви семь жизней

Но никто не произносил ни слова. Безмолвствовала и она.

Альгис возвышался над столом, сжигая её понурую макушку отчаянным взглядом. Ему было плохо и стыдно.

Понял, ответа не дождётся. Сел.

Присутствующие тихонечко переглянулись, притворились, что ничего не произошло. Заторопились, зашумели, забрякали вилками. Начали громко говорить о посторонних вещах, пытаясь замять возникшую неловкость.

Лера же старалась вести себя естественно. Обходила бочком, не смотрела на расстроенного парня.

Он постепенно успокоился, иногда бросал в её сторону насквозь обиженный взгляд. Тем не менее непринуждённо болтал с мужем двоюродной сестры.

Вечером они смогли снова общаться друг с другом, натянув фальшиво-весёлый вид, будто бы ничего не было.

Через две недели перед самым отъездом, Альгис отвёл разом заартачившуюся Лерку в сторонку. Тихо и требовательно произнёс:

– Ты так и не ответила.

Лера насупилась, замкнулась. До последнего надеялась, всё позади и удалось избежать щекотливого разговора. Но не вышло. Да, ничего не сказала. Но в тот он раз задал вопрос. Или как верно выразиться – поставил условие? Как назвать ту неловкую ситуацию? Сделал предложение?

Обращался в тот день ко всем. Это неправильно, надо было сначала поговорить вдвоём.

Он постоял, слушая сердитое сопение. Вздохнул с досадой. Снова не дождался ответа:

– Хорошо. Я понял. На днях уезжаю домой. У тебя будет время подумать. Скажи, ты хочешь, чтобы я приехал обратно?

Не глядя на него, пожала плечами:

– Приезжай, конечно. Мы все рады будем видеть тебя.

Парень хмыкнул, нахмурился:

– Я не про всех. Лично тебя спрашиваю – ты хочешь, чтобы приехал? Будешь ждать меня?

– Ждать… – растерянно повторила Лера и задумалась.

Что он вкладывает в это слово? Оно двусмысленное, налагает определённые обязательства.

Если под обещанием ждать подразумевает – хранить верность, ни с кем не встречаться, то вряд ли. Не стоит обнадёживать.

Может, встретится хороший мальчик и с ним будет так же интересно дружить, как с Альгисом. А из-за подаренного обещания окажется, что предала уговор. Она не испытывала любовной тяги к молодому человеку. Не чувствовала, что он тот, ради которого откажется от непросто завоёванной свободы и радости жизни в столице. Пошла поперёк воли родителей именно ради того, чтобы почувствовать себя самостоятельной, испробовать закрытые прежде прелести юности. И совершенно не была готова снова сидеть в четырёх стенах, ждать и отчитываться.

– Да, хорошо если будешь приезжать. К нам… Встретимся, сходим куда-нибудь все вместе.

Альгис сумрачно уточнил:

– Вместе? С кем вместе?

– Как обычно. Света с мужем, братья.

– Понятно, – усмехнувшись, протянул разочарованно: – Хорошо, увидимся. Как-нибудь…

Вскоре он уехал. Лера вроде бы и огорчилась, желала погулять с ним. Печалилась несколько дней, ходила в плохом настроении.

Было бы здорово, если бы Альгис остался в Москве. Жил поблизости. Не за тридевять земель. Видеться чаще. Вместе проводить время. Но только не жить вдвоём, не быть связанными обещаниями. Возможно, позже и созрела бы на то, чтобы не разлучаться. Но не сейчас.

Её настоящая любовь ещё не пришла. Она ждёт впереди.

Глава 3. Подруга

"Два мира есть у человека:

Один, который нас творил,

Другой, который мы от века

Творим по мере наших сил".

Н. Заболотский

Недели через полторы лёгкая грусть окончательно развеялась. При воспоминании об Альгисе Лера испытывала смутное чувство вины, поэтому старательно избегала разговоров о нём.

Наконец-то у неё появилась первая московская подруга.

Они были ровесницами, работали в одной сберкассе, только раньше попадали в разные смены.

Когда график совпал, девушки с любопытством присмотрелись друг к другу. Незаметно разговорились. Погуляли во время обеда. Пооткровенничали и уже до вечера держались вместе. К завершению смены с удивлением почувствовали, насколько им комфортно вдвоём. Договорились встретиться назавтра и сходить куда-нибудь.

Взаимная симпатия спаяла бедовые души и сдружила навсегда.

Новая приятельница тоже оказалась приезжей. Жила в Первопрестольной целый год и красиво тянула слова с певучим московским акцентом. Уравновешенная и компетентная в особенностях столичной жизни, охотно развернула шефство над неискушённой Леркой.

Это была высокая миловидная девушка, с хорошей фигурой, ясными голубыми глазами и длинными светло-русыми волосами. Всего на полгода старше Светловой.

Обладательница необыкновенно мелодичного голоса и забавной фамилии.

Её звали Таня Мишкина.

Столица изобиловала развлечениями и удовлетворяла любые желания и капризы.

Как вещали пресса и телевидение: «Для физического и культурного развития советскому человеку доступны выставки, музеи, театры, стадионы, спортивные площадки, парки и оборудованные зоны отдыха.

Открыты современные кинотеатры с просторными вентилируемыми залами, удобными сидениями, буфетами».

Хотя ряд мест можно было назвать легкодоступными с большой натяжкой.

Иногда улыбалась удача – всеми правдами и неправдами, порой с тройной переплатой, добывали дефицитные билеты на популярнейшие спектакли и концерты с участием отечественных звёзд и мировых знаменитостей.

Чаще всего до стёртых ног гуляли по пронизанным летней суетой бульварам и паркам. Знакомились с парнями. Ездили на природу, загорали, брали напрокат лодки.

Привкус праздника и калейдоскоп ощущений затягивал, подстрекал на новые деяния. Шальным подружкам донельзя понравилось завершать день лёгким перекусом в ресторанчиках.

Разумеется, заведения общепита посещали вовсе не из-за чувства голода. Бюджет у обеих был одинаково скромный, поэтому довольствовались тем, что экономно заказывали по тарелке самого дешёвого салата и бутылку сухого вина на двоих. Для расслабления и поднятия настроения этого хватало.

Главным была не еда, а возможность послушать живую музыку, потанцевать и, конечно же, пофлиртовать.

Эпизодически влипали в немыслимые, порой крайне рискованные авантюры. С хохотом и щекочущим кровь адреналином выбирались, переводили дыхание и срочно искали новые приключения.