У меня был нарисован мячик
Шрифт:
— Керолл, выкладывай, что случилось? — потребовала, прервав рассказ о ситуации в зоне.
Девушка метнула на меня испуганный взгляд, пальцы с силой сжали край влажного полотенца.
— Плохая из меня актриса, — не к месту посетовала блондинка, рвано выдохнула и опасливо оглянулась на дверь.
— Кери, все серьезно. Нужна информация, чтобы знать, во что мы с тобой вляпались, и как выйти с меньшими потерями.
— Точно, что вляпались. Керт случайно обмолвился. Не прямо сказал, но я догадалась, — утопила последнюю надежду подруга. — Нам помогают не из благодарности, сострадания или чувств. Мы — доноры, Кейт…
Слушая
— Доноры чего? — выдавила из себя.
— Репродуктивного материала, — обхватив себя руками, глухо произнесла Керолл. — У нас заберут яйцеклетки. Все.
— Как все яйцеклетки?
— Такой закон, — блондинка глянула виновато. — Я так поняла, что это месть за тех хакеров с Земли, что превратили их мир в руины.
— Мы в ответе за двоих умников, спасавших себе жизнь. Чего тогда, как псы, не наведаются на Землю за… материалом? — зло проговорила я, сжимая кулаки.
— Кейт, я другого боюсь, — побелевшими губами прошептала девушка, — что с нами потом будет? Они возьмут что надо, а потом…
Она судорожно вздохнула, пытаясь остановить слезы, но крупные капли засверкали на впалых щеках. В порыве прижалась ко мне, и я почувствовала, как мелко вздрагивает худенькое тело.
— А Керт… — она зашлась всхлипом, промокая слезами мое плечо, — он сказал, что у меня отсрочка, пока не рожу ему ребенка. А потом… Ему все равно, Кейти, что будет со мной.
Она уже рыдала, не сдерживая накопившееся напряжение, я же поглаживала ее по трясущейся спине, уговаривала не расстраиваться раньше времени, обещала помочь, обдумывая все, что рассказала подруга. Голова раскалывалась, от свалившихся дополнительных проблем. Я за всю предыдущую жизнь столько не думала и не переживала.
— Кери, малышка, что случилось? — в дверях упираясь ладонями в косяки, сверлил нас глазами Керт.
Я с удивлением разглядывала немного изменившегося кошака. За время, что мы провели в защитных шлемах, у него отросли волосы. Светло-серый на вид жесткий ежик покрывал все пространство между ушами, делая его похожим на солдата-новобранца. Даже темные линии надбровных дуг украсились отросшими волосками гораздо темнее основного цвета волос. Так гораздо симпатичнее.
Как долго он тут торчит? Много слышал из сказанного? Все-таки я умница, что воду оставила.
Мужчина с тревогой смотрел на рыдающую в моих объятиях девушку. При звуке его голоса, Керолл резко успокоилась и, повернувшись к вошедшему, смущенно улыбнулась.
— Нервное, — пояснила кошаку. — Это бывает. Напряжение отпускает. Теперь ей легче. Немного.
Керолл бросила на меня какой-то виновато-обреченный взгляд, отлепилась и приникла к кошаку, что-то тихо ему нашептывая. Керт довольно улыбнулся и поднял глаза на меня.
— Могу порадовать, суалла, — он хищно улыбнулся, — с завтрашнего утра гонтик покидает нас.
— Мы остаемся в бункере? — с надеждой вскинула на своего кафарийца длинные, слипшиеся от слез ресницы Керолл.
— Нет, малышка, — серый кошак осторожно стер соленые дорожки со щек блондинки, — хотя я бы хотел именно этого. Мы пойдем другим путем.
— Каким же? — я сверлила тяжелым взглядом мужчину, снова задумавшего что-то со своим напарником, и считающего обязанным уведомлять меня.
— Завтра
все узнаете, суалла, — ухмыльнулся кафариец и с недвусмысленным намерением наклонился к лицу блондинки.Понимая, что разговор окончен, я обогнула целующуюся парочку и вымелась за дверь.
Сейчас бы уединенное место и поразмыслить обо всем. Но зал совещаний скоро займет наша парочка, а видеть Ройта не хотелось. Я боялась, что не сдержусь и выскажу все по поводу подлости кафарийцев. Но скандалом я вряд ли чего-то добьюсь, мне из бункера не дадут выйти. Система блокировки внешней двери завязана на биометрических данных гонтика. Мне ею не воспользоваться. Даже если сбегу от кошаков — пропаду в Мертвой зоне. Нужно продержаться год, но как в этом проклятом мире?! Без кафарийцев мне не выжить. А с кафарийцами жить останется не долго. Заберут все необходимое и как Денгара… Чик по шее и все.
Остановившись в коридоре, устало прислонила ноющий висок к прохладной стене, забившись в темный сектор.
— От кого прячетесь, Кейт? Не от меня ли?
— Не все в этом мире крутиться вокруг вас, гонтик, — нахамила и прикусила язык, понимая, что резкая смена настроения не укроется от наблюдательного кошака и попыталась исправиться. — Плохо стало. Вот прихожу в себя потихоньку.
— Что с вами? — мужчина мягко приблизился, я вздрогнула, заметив светящийся в темноте зрачок совсем рядом.
Ноздрей коснулся легкий аромат ягод и кофе. Неосознанно вдохнула поглубже приятный запах мужчины. Теплое дыхание гонтика шевелило выбившуюся прядь волос. От кошака исходили волны тепла и прямо осязаемого удовольствия. Он едва ли не урчал по-кошачьи.
— Ничего… позавидовала садкой парочке, выставившей меня из душа, — брякнула первое, что пришло в голову. — Умники… берут от жизни все возможное, понимая, что до завтра могут и не дожить.
— Это легко исправить, суалла, — с легким смешком мурлыкнул кошак, касаясь дыханием губ.
Чувствительная кожа заныла, язык непроизвольно прогулялся по ним, вызвав сдавленный выдох у кошака. Вспомнила, как хотела проверить, хорошо ли он целуется, как теплые, жесткие губы накрыли мои.
Глава 24
Глава 24
Подхватив под ягодицы, припечатав к стене всем немаленьким весом, мужчина впивался в губы жадным, голодным поцелуем, властно обхватывая шею так, чтобы я не смогла сбежать. Встав на цыпочки и подавшись вперед, отдалась во власть игры губ и умелого языка, с не меньшей жадностью отвечая на его прикосновения. Острый клык больно прикусил нежную кожу, возвращая меня в сознание. Злость на свою слабость и кафарийца, воспользовавшегося ею, вспыхнула факелом, выжигая растекшееся по телу вожделение.
— Поставь меня на место, кошак, — рассерженно прошипела, выворачиваясь из стальных объятий. — Решил попользоваться мной, перед тем как выпотрошить как осетра… а потом в расход.
Оправляя смявшиеся полы халата, демонстративно оттерла губы ладонью, бросая не кафарийца злые взгляды. Мужчина тяжело дышал, но попыток приблизиться не делал, как-то оправдаться — тоже.
— Значит, это правда, — произнесла я, не скрывая горечи.
— Что правда, суалла, — гонтик уже взял себя в руки, и только хрипотца в голосе выдавала его недавний срыв. — Что вы поможете целой расе не вымереть? Что вместо двух-трех детишек у вас появится три сотни? Правда! Все правда! Чем вы недовольны?