У моря Русского

Разбудила его громкая брань. Открыв глаза, Иорихо увидел хорошо одетого синьора.

— Какого дьявола ты развалился на самой дороге? — кричал господин.

— Помилуйте, синьор, какая же здесь дорога? Здесь кусты.

— Раз я здесь иду, значит, это моя дорога.

— Я не знал, мой господин, — виновато сказал Иорихо, заметив, что синьор пьян.

— Прошу впредь знать! Синьор Гондольфо ди Пор-туфино — старший нотариус курии — всегда ходит по этой дороге в гости к настоятелю монастыря. Он хоть и нечистый грек, но вина для меня не жалеет. Клянусь богом! А ты чего разлегся здесь? Откуда ты, куда идешь?

— Это долго рассказывать, господин. Я жалею ваше драгоценное время.

— К черту время, я сейчас свободен, клянусь честью! Говори! — приказал Гондольфо и уселся против Иорихо. Рассказывать о своей беде первому встречному не хотелось, но Гондольфо держал его за пояс и упрямо твердил: «Г овори».

Поразмыслив, Иорихо решил, что беседа с нотариусом курии может быть ему полезной. Кто знает, можно ли попасть к консулу, а этот человек вдруг захочет ему помочь. И он начал говорить.

Пока Иорихо вел рассказ о поездке в Карасубазар и о стычке с татарами, Гондольфо вяло кивал головой и даже аппетитно зевнул раза два или три. Но когда речь зашла о виселице и позорных столбах, глаза Гондольфо стали более осмысленными. Дело в том, что он был не только старшим нотариусом курии, но своим человеком в семье консула Христофоро ди Негро. Он хорошо знал, какую ненависть питает комендант крепости к семье ди Гуаско, и поэтому все, что касалось богачей-феодалов, глубоко интересовало Гондольфо. То, что узнал он сейчас от слуги, было настолько важным, что Гондольфо даже протрезвел немного. «Если слуга не врет, то это же для господина консула ценная находка, — подумал он. — Самосуд, виселица, позорные столбы, боже мой, — такими фактами можно свалить не только ди Гуаско, а и поважнее кого-нибудь».

Подробно расспросив обо всем, он сказал:

— Пойдем, парень, к консулу. Благодари мадонну, что ты встретил меня на своем пути.

Не больше чем через полчаса Иорихо увидел ворота крепости. Пока Гондольфо искал начальника стражи, чтобы получить пропуск в цитадель, консульский замок, Иорихо разглядывал ворота. Они были велики и массивны. Воротный проем закрывался толстой решеткой, которая была обита железными полосами с обеих сторон. Решетка свободно ходила в каменных пазах и поднималась кверху, скрываясь в надлобной части ворот. На плите, искусно вделанной в камень над воротами, высечено: «1389 г., девятого дня июля, во время управления отличного и могущественного мужа, господина Батиста ди Зоали, прежде Андоло, достопочтенного консула Солдайи. Богу благодарение».

Ворота прикрывались двумя полубашнями. Если бы Иорихо знал грамоту, то прочитал бы еще одну надпись. Она гласила: «1385, в первый день августа, во время управления отличного и могущественного мужа, господина Якобо Торселло, достопочтенного консула и коменданта Солдайи».

Низ башни был укреплен каменным пологим откосом, а вверху зияли расположенные одно под другим два окна. В одном из них Иорихо увидел молодого стражника. По обе стороны ворот шли высокие и толстые стены. На них через определенные промежутки возвышались такие же, как у ворот, полубашни.

Консула в цитадели Гондольфо не застал. Оказалось, что Христофоро уехал по делам в Кафу и вернется только к вечеру.

— Ну, ничего, дождемся, — успокоил Иорихо Гондольфо. — У меня дела, я пойду в курию. А ты можешь выбрать местечко поуютнее и поспать. Ведь ты всю ночь шагал, бедняга.

У КОНСУЛА

Когда, проснувшись под вечер, Иорихо подошел к консульской башне, здесь его уже ждал I ондольфо.

Он подвел Иорихо к перекидному мосту и трижды хлопнул в ладоши. Мостик опустился, и в двери показалось лицо стражника. Гондольфо кивнул головой на Иорихо и произнес:

— По приказу господина консула.

Вход вел прямо во второй этаж. Гондольфо пропустил Иорихо в комнату, открыл люк. Спустившись по лестнице, Иорихо оказался в комнате первого этажа. За ним сошел и Г ондольфо.

Не останавливаясь тут ни на минуту, нотариус толкнул дверь следующей комнаты. Это был кабинет консула.

Христофоро ди Негро, сидевший в кресле, слегка повернув голову, обшарил Иорихо единственным глазом. Тот низко поклонился.

— Достопочтенный синьор консул! — начал Гондольфо. — Сей человек принес нам слезную жалобу на господ из Скути. Они воздвигли виселицы, творят самосуд…

— Знаю. Говорил уже, — оборвал его консул. — За что судили тебя синьоры? — обратился он к осужденному.

Тот рассказал все, что было на суде.

— Каков приговор?

—= Сто палок, господин мой.

— Покажи.

Иорихо сначала не понял, что он должен показать, но Гондольфо подошел к нему, повернул спиной к консулу и поднял рубаху. Ди Негро поднес свечу к спине и отшатнулся. Все тело было в багровых следах палок.

— Закрой! — консул помолчал. — Ты говоришь, что не слуги повинны в дорожном несчастье, а беспечность синьора?

— Да, господин мой. Синьор Теодоро в пути встретил синьорину, дочь русского купца, и всю дорогу ехал с ней. Он и на рынке…

— Синьорина красива?

— Я ее плохо разглядел, господин мой. Но говорят, она первая красавица Сурожа.

— Как ее зовут, не знаешь?

— Я слышал, как синьор Теодоро называл ее Ольгой.

— Обратно он ехал с ней же?

— Нет, господин мой.

— Можешь идти. Пока тебя зачислим в стражу крепости, а там посмотрим. К ди Гуаско не возвращайся, ибо ты мне будешь нужен.

Иорихо упал на колени, в знак горячей благодарности поцеловал край одежды господина консула.

— Допроси его подробно и запиши, — приказал консул, обращаясь к Гондольфо. — А сейчас уведи и передай Микаэле.

— Слушаюсь, синьор, — Гондольфо поклонился и вывел Иорихо через другую дверь.

Пройдя капеллу, они очутились снова перед подъемным мостиком, но уже с другой стороны замка. Слуги опустили мост, и Гондольфо повел Иорихо по узкой тропинке над самым обрывом вдоль верхней крепостной стены. У Георгиевской башни (здесь молились стражники, заступая в дозор) в стене крепости Иорихо увидел вход, через который они вошли в помещение для стражи.

— Кавалерий Микаэле ди Сазели, — обратился Гондольфо к расфранченному офицеру, лежавшему на нарах. — По приказу господина консула прошу принять в ваш отряд сего воина и взять с него присягу.

— Мне что — пусть остается, — проговорил офицер. — Тут и эти воины пухнут от скуки.

— Скоро будут боевые дела, — заметил Гондольфо.

— Ну? — воскликнул офицер. — Турки или татары?

— Не то и не другое.

— Тогда я знаю. Мы с отважным и храбрейшим нотариусом Гондольфо ди Портуфино пойдем штурмовать винные подвалы христианского монастыря.

— Пусть будет так, — загадочно ответил Гондольфо и вышел.

— Пошли принимать присягу, — коротко бросил офицер.

Иорихо отправился за ним; через минуту они вошли в капеллу башни святого Георгия. На стене абсиды распростер свои крылья ангел-хранитель; у его ног мизерным, как мелкая монета, круглым пламенем светилась коротко привешенная лампадка. Под ней стоял аналой, покрытый стертым малиновым бархатом. На столике — иконка, изображающая коронование девы Марии.

— Как тебя зовут? — спросил Микаэле.