У нас в саду жулики (сборник)

Любашин муж, кажется, его зовут Игорь, закончил училище и в чине прапорщика стажируется в Ленинграде. На его шинели, которая иногда висит в коридоре, погоны с зеленой окантовкой. Екатерина Степановна говорит, что он простой охранник. Где-то в Горелове. Разводит заключенных. А дядя Вася – подставное лицо. Екатерина Степановна узнавала. Она, правда, не понимает, что это значит. И никто ей не может объяснить.

Я сказал, что мне тоже не совсем понятно, и обещал Екатерине Степановне подумать. Но она так и не успокоилась и решила узнавать про дядю Васю дальше: у Екатерины Степановны есть один знакомый врач, из «акадэмии». И он ей по секрету все рассказал.

Оказывается, дяде Васе просто делают «липу», и Екатерина Степановна даже знает кто. Этот человек иногда сюда приходит, майор медицинской службы. И вместе с дядей Васей выпивает. Да я, наверно, видел, такая красная морда. Дядю Васю нужно судить, как злостного хулигана, а его отправляют на отдых. А Игорь, вместо того чтобы надеть на дядю Васю наручники и отвезти его на прогулку в Горелово, только уставится, как баран, и моргает.

Когда дядя Вася устроил очередной дебош, Федосья Павловна написала на него заявление. В психиатрическую клинику, где дядя Вася состоит на учете. Чтобы его забрали на лечение. Но подписалась не Кузьмина, а Белякова. И мотивы немного сместила. Что мешает спать, орет, поет, ругается матом. Дядя Вася Федосью Павловну еще раз отмантулил, но потом все-таки смекнул, что заявление может сыграть ему на руку, – раз Белякова у нас не прописана, – и решил ее взять за жабры, а заодно и подорвать авторитет суда, где Любаша вела себя робко, мямлила и так и не сказала, что дядя Вася был пьяный. А когда вызвали еще раз и показали заявление, то она от него отказалась, так как почерк не ее. Дело, конечно, прикрыли, но в квартире сразу все поняли. Откуда дует ветер. И теперь Екатерина Степановна спускает Федосью Павловну с лестницы. Даже когда та не пьяная, а пришла сварить суп. И вообще оказалось, что у Федосьи Павловны нет никаких внуков, а дочь у нее тоже пьяница и живет у мужа в Петродворце. А комнату они сдавали студенткам, которых дядя Вася по пьянке чуть не изнасиловал; хорошо еще первый этаж; студентки бежали из окна, в окно влезал и сам дядя Вася, но, к сожалению, соседи не зафиксировали.

И теперь дядя Вася разрывается на два дома. Живет у Федосьи Павловны, а сюда что-нибудь регулярно приносит. Или привозит. На такси. Или даже в грузовом фургоне. Одну кровать перевозил туда-сюда раз десять. То въезжает, а то съезжает. И каждый раз это дело отмечает.

Однажды приехал с каким-то мужиком и с гармошкой. Правда, в тот день не буянил. Даже как-то пригорюнился. Сидит и играет «На сопках Маньчжурии». Потом вышел вместе с мужиком «покурить в колидор» и громко, чтобы слышала вся квартира, произнес:

– В этой квартире живут люди, у которых пропадают бриллианты!

А сегодня дядя Вася сменил пластинку. Сегодня он с Пугачевой.

Дядя Вася выходит в коридор и, заложив руки за спину, прохаживается. И чуть не сталкивается с Екатериной Степановной. Долго и недобро смотрит ей в спину и со словами «Пятьдесят два года живу на свете и ни разу не встречал такой падлы…» уходит к себе.

Дверь в его комнату открыта, и Екатерина Степановна опять возвращается с кухни. Она его реплику слышала. Екатерина Степановна поворачивается и предупреждает:

– Ты смотри, не очень… я тебе покажу… падлу… сейчас вызову милицию… а ну, закрой дверь… и больше не открывай…

Дядя Вася нагло улыбается, но дверь все-таки закрывает. А через полчаса собирает пластинки и уходит совсем. Но прежде чем запереть дверь на ключ, врубает на полную мощность репродуктор.

Жалоба

« Я спустился к воде, и теперь уже облака оказались внизу; запутавшись в водорослях, они медленно наплывали на покрытые мхом островки, из-за которых, завихряясь, все выскакивали и выскакивали струи; обгоняя облака, струи соединялись в рукава и, словно продолжая спокойную беседу, свободно бежали дальше; встречаясь с камнями, они как бы вскрикивали и, переходя на более высокую ноту, белея и искрясь, дробились между валунами.

Раньше я никогда не подозревал, что если слушать ручей совсем близко, то можно услышать столько разных звуков. Все зависит от глубины. Но теперь я уже знаю, что ручей, если в него как следует вслушаться, это все равно что оркестр, а каждый в нем камушек – все равно что струна или клавиша. И совсем напрасно когда-то меня заставляли играть через силу гаммы. Я пришел сюда сам, и сейчас до моей музыкальной школы подать рукой… »

Я смотрю на фотографию дочери и задумываюсь. И в это время, как всегда, раздается стук. Господи, когда же они, наконец, успокоятся!

Дядя Вася привез холодильник и, поставив на привычное место напротив своей двери в «колидоре», торжественно объявил:

– С сегодняшнего дня этот холодильник переходит в личное пользование гражданки Апряткиной! Это сказал я – Васильев. А Васильев шутить не любит!

И ушел.

А примерно через час в жутком волнении постучалась Екатерина Степановна.

Оказывается, на имя ее начальника из нарсуда пришла бумага с запросом ее характеристики. Екатерина Степановна только что с работы, и там уже все знают. Эта проститутка завела на нее встречное дело, а подлец дядя Вася воспользовался и плетет интригу. Ну ничего, если понадобится, она «не пожалеет жизни», но добьется, чтобы «этого подонка» от нас выселили.

В знак солидарности я одобрительно киваю, а Екатерина Степановна, переведя дух, продолжает дальше.

Ровно месяц тому назад в канун Двадцать третьего февраля Танюшка решила отметить день Советской армии. Она пригласила к себе подружек, и в числе приглашенных оказалась дяди-Васина дочка, та самая, чью фотокарточку дядя Вася показывал мне при знакомстве. Ей сейчас девятнадцать, и Екатерина Степановна все о ней разузнала. Дяди-Васина дочка разрушила семью: она живет с тридцатилетним мужчиной, у которого трое детей. Помимо четырех подружек, были приглашены еще пять морячков – курсантов из военно-морского училища.

Часов до девяти, если не считать гремевшей на всю катушку музыки, пили спокойно. А когда «потянуло на травку», то разбрелись по всей квартире. Две пары заняли оба туалета, еще одна оккупировала ванную и еще одна – кухню, хотя на кухне находились две соседки. Варвара Алексеевна заваривала раствор для компресса, а Евдокия Николаевна занималась переборкой стола. Тамара собралась на ночь купать ребенка, а ванная занята. А сама Танюшка осталась со своим кавалером в комнате.

Сначала вызвали дружинников, но пока их ждали, успела подойти и милиция. Откуда-то появился и дядя Вася, хотя его никто и не звал. Заложив за спину руки, почему-то очень довольный и важный, дядя Вася расхаживал взад-вперед по «колидору» и, как всегда, «держал речь».

В конце концов всех отовсюду выудили и рассоединили, а пока одевались, Танюшка успела припрятать весь оставшийся выпивон. Но один из морячков ее попутал и как следует ей врезал. Схватив Танюшку за челку, морячок хотел повторить еще раз, но Танюшка, рыдая, вырвалась.

Между Танюшкиным кавалером и свидетелем преступления в пределах комнаты завязалась драка, а когда стали выходить на простор, то морской бой, в котором уже принимала участие вся пятерка, переместился в коридор. Потом на лестничную клетку. И, наконец, на улицу. В ход пошли бляхи. Несмотря на позднее время, собралась толпа зрителей. Во главе с дядей Васей. Двое сцепившихся выскочили на проезжую часть, и даже остановился троллейбус.

– Да-да, я помню, – поддакиваю я Екатерине Степановне, – я как раз возвращался домой и никак не мог попасть. (Дверь закрыли на крюк, и Танюшка прямо в капроне молотила по ней туфлей. Пришлось обойти с черного хода, и мне там открыли.)

Морячок выдрал Танюшке клок волос, и Танюшка, плохо соображая, поперлась на экспертизу. Хотела «снять побои», но экспертиза зафиксировала, что Танюшка косая.

Наутро Танюшка написала заявление, что ее избивали трое: Екатерина Степановна, ее муж – Евгений Иванович, а также Тамара. Это подтвердили все четверо Танюшкиных подружек, включая дяди-Васину дочь, а также сам дядя Вася, который весь следующий день под газом, веселый и счастливый, болтался по квартире.

Екатерина Степановна с Тамарой тоже написали заявление. Что на самом деле Екатерина Степановна всех разнимала, Евгений Иванович пьяный спал у себя в комнате, а за Тамарой, которая была с ребенком на руках, ходил бухой дядя Вася и, «угрожая жизнью», показывал ей нож. Из комнаты Апряткиной вышла совершенно пьяная дяди-Васина дочь, и Екатерина Степановна сделала ей замечание, чтобы та находилась в комнате своей подруги. В ответ на это дяди-Васина дочь схватила стул и на Екатерину Степановну замахнулась. Хорошо еще, что удалось увернуться.

Во второй половине дня всех вызвали в милицию для разбирательства, но заявление Екатерины Степановны и Тамары таило в себе слабость: всего две подписи – и обе стороны заинтересованные. А больше никто не подтвердил.

На стороне Танюшки было преимущество. Ее заявление хотя исходило только от нее одной, зато все свидетели – незаинтересованные. Включая и дяди-Васину дочку. Фактически она, конечно, заинтересована, как родственница, но совсем по другому делу. И дело дяди Васи приостановилось и теперь перекинулось на обвинителей.

А морячков, которые могли бы подтвердить, что это они отлупили Танюшку, «чтобы, тварь, не прятала шнапс», теперь уж не найти. Но если бы даже и подтвердили, то сами бы и погорели. Ведь своим поведением они бы бросили тень на моральный облик советских вооруженных сил.

Екатерина Степановна прерывает свой рассказ и, достав платок, вытирает капли пота.– Ну, я пошла… – поднимается Екатерина Степановна. Ей надо готовить своему Женьке. Сейчас уже придет с работы. – На, пока почитай…

Я смотрю на потрепанный скоросшиватель. На отогнутую в разные стороны металлическую скрепку нанизан замызганный лист.

В Смольнинский районный

Народный Суд г. Ленинграда

от Апряткиной Татьяны Васильевны, проживающей: Невский пр. д. 134 кв.1

по обвинению Зиминой Тамары Ивановны, Петровой Екатерины Степановны, проживающих там же ЖАЛОБА (в порядке ст. 27 УПК РСФСР)

Я проживаю по вышеуказанному адресу в коммунальной квартире. В этой же квартире проживают гражданки Зимина Тамара Ивановна и Петрова Екатерина Степановна.

22 февраля 1980 г. около 21 часа, когда я выходила из своей комнаты вместе с находившимися у меня гостями, чтобы проводить их, гражданка Петрова Екатерина Степановна, увидев среди гостей гражданку Васильеву Л. В., отец которой ранее проживал в нашей квартире, стала ее из квартиры выталкивать. В ответ на сделанное ей в связи с этим замечание гражданка Петрова Екатерина Степановна оскорбила меня нецензурной бранью. В этот же момент ко мне подошла гражданка Зимина Тамара Ивановна и, схватив меня за волосы, с силой оттолкнула и стукнула головой об пол. Когда, упав от этого удара, я оказалась на полу, гражданка Петрова стала ногами наносить мне удары по телу, ногам и рукам.

С помощью не успевших к этому времени уйти моих гостей мне удалось прекратить избиение.

В травматологическом пункте, куда я обратилась в связи с этим, мне оказали необходимую медицинскую помощь и о случившемся телефонограммой сообщили в Смольнинское РУВД, где было произведено соответствующее расследование, после которого для привлечения гражданок Зиминой и Петровой мне рекомендовали обратиться в Народный Суд.

Учитывая изложенное, на основании ст. 27 УПК РСФСР прошу:

1. Потребовать из РУВД Смольнинского района материал на Зимину Т. И. и Петрову Е. С.

2. Запросить из травматологического пункта 38-й поликлиники Смольнинского района карту травматика на меня Апряткину Т. В.

3. Назначить судебно-медицинскую экспертизу для установления тяжести полученных мною телесных повреждений, нанесенных Зиминой и Петровой. 4. Вызвать и допросить в качестве свидетелей:

Васильеву Людмилу Васильевну,

прож. по ул. Исполкомовской д. 5 кв. 17

Количеву Татьяну Васильевну,

прож. по Дегтярному пер. д. 23 кв. 9

Андрееву Надежду Андреевну,

прож. по Перекупному пер. д. 4 кв. 18

Иванову Ирину Петровну,

прож. по ул. 7-я Советская д. 13 кв. 6 5. Привлечь к уголовной ответственности по ст. 112 УК РСФСР Зимину Т. И. и Петрову Е. С. и вынести в отношении них обвинительный приговор.

22 марта 1980 г. ЮК 12 ЛГКА

5 апреля 1980 г.

Адвокат Рудня Е. Ф. Подпись Апряткиной

А вечером, когда Екатерина Степановна пришла за скоросшивателем, она мне рассказала финал.

Доказать, что Танюшку избивали Тамара с Екатериной Степановной, мешала экспертиза, а выбить справку, в которой бы подтвердилось, что Танюшка была трезвая, так и не удалось. Зато дело, заведенное Танюшкой на дядю Васю еще летом, когда вместе с бутылками из-под вина он побил и саму потерпевшую, прекратилось окончательно. Правда, по бюллетеню Танюшке заплатили всего пятьдесят процентов, признав травму не производственной, а бытовой, но порекомендовали остальные пятьдесят процентов сорвать с дяди Васи.

Дядя Вася пригласил Танюшку к Фене и закатил шикарный банкет с красной икрой и севрюгой. И Танюшка ужралась. А вместо заключительного аккорда – холодильник. И теперь мало того что Танюшка может им пользоваться, – все расходы по счетчику дядя Вася взял на себя. И в результате Танюшка его простила.

Но вот что самое главное: скоро дядя Вася поменяется и уедет от нас насовсем. В жилобмене уже все подготовлено. Ей недавно сообщили. У нее там знакомый юрист…Екатерина Степановна берет скоросшиватель и с сознанием выполненного долга удовлетворенно улыбается.