У остывшей реки

– Есть разговор, надо бы обсудить.

– Когда?!

– Если можете – прямо сейчас! Приезжайте, я пропуск заказал, второй этаж, кабинет двадцать один.

«Очко, – отметила про себя Светлана, – а у меня, очевидно, к одиннадцати туз».

– Хорошо, сейчас буду!

В городском управлении ФСБ она не была ни разу, но хорошо знала это здание. Оно в двух шагах от администрации города. В небольшом кабинете на втором этаже ее встретил молодой человек приятной наружности в штатском.

– Воронин, – отрекомендовался он.

– Очень приятно! А я – та самая Панина, которую вы с утра хотите… – Светлана сделала еле заметную, в долю секунды, паузу, – видеть.

– Присаживайтесь, – улыбнулся феэсбешник.

– Спасибо. – Светлана села на стул рядом с приставным столиком и положила на колени дамскую сумочку.

Воронин объяснил причину вызова («в связи с убийством мэра»), заполнил пол-листа протокола (ФИО, где родилась, крестилась, училась и т.д.), а потом, отложив бумагу, стал распрашивать. Давно ли знакома с Силаевым («то есть с убитым»), где работали вместе, какие были отношения по службе и во вне служебное время, с кем мэр часто встречался, обращались ли к нему с просьбами предприниматели, в том числе свои и иногородние, и т.д. и т.п. Иногда Воронин задавал, казалось, совсем не значащие вопросы, к делу не относящиеся. Порой повторялся, спрашивая про то, о чем Панина уже сказала. В общем, как выражалась Светлана, «про окружную железную дорогу». Неожиданно комитетчик впился взглядом в женщину:

– У вас были с Силаевым близкие отношения?!

Светлана растерялась.

– Что значит, «близкие»?!

Воронин не отводил взгляда от ее лица.

– Ну, какие бывают у мужчины и женщины!?

Панина отвела глаза.

– Вас и это интересует?

– Нас все интересует!

– Ну у вас и служба! – Света уводила разговор в сторону, но Воронин гнул свое:

– Впрочем, можете играть в молчанку, у нас есть аудио и видеозаписи. Кабинет Силаева был оборудован спецаппаратурой. – Он сделал ударение на слове «спец». – Можем организовать просмотр с участием широкой публики.

Светлана представила «картину маслом», что они могли видеть на просмотре своей аппаратуры, и ее охватил легкий озноб.

Феэсбешник нагло блефовал! В кабинете мэра не было не только скрытой видеокамеры, но даже телефон не поставлен на прослушку. Местные ребята тут явно не доработали. Но каким-то седьмым чутьем он уловил смену настроения женщины, ее растерянность, замешательство и пошел ва-банк. И ему выпало два туза!

Панина потянулась к сумочке, достала сигареты и, спросив разрешения, («да-да, конечно»), затянулась. Пустив первое облако дыма в сторону, взглянула на Воронина оценивающе: молодой, симпатяга, мускулы сквозь костюм выпирают, такой как прижмет…

– Николай Васильевич был тот еще ходок. Ни одной юбки не пропускал. Вот так-то! – И Светлана, повернув голову, снова выпустила дымное облако.

– Во время интима какие-то служебные дела обсуждали?

– Нет, только интим. Не до того было…

– А с кем еще встречался ваш «ходок»?

– Он – не мой. Я же сказала, таких как я, у него было ой-ой-ой. Правда, со свечкой я не стояла.

– И все же назовите, кого знаете.

– Он встречался с москвичкой, кажется, Людмилой зовут. Их фирма торгует компьютерами. Магазин в центре, он один такой, заметный.

Воронин задал еще пару вопросов и, оформив протокол, отпустил Светлану, предупредив о конфиденциальности разговора.

Шутки шутками, но к мэрству Силаева Светлана кое-какое отношение имела. Началась перестройка, а потом (как зло шутили заводские остряки) перестрелка. Лазерный завод, кормивший полгорода, начал хиреть на глазах. Большую часть помещений заводоуправления позанимали офисы каких-то «оошек» и ОАО с мудреными названиями. Два цеха выкупил муниципалитет и приспособил под торговлю. От 10-тысячного коллектива осталось полторы тысячи. Да и те перебивались с хлеба на воду, потому что заказов практически не стало. Двое заместителей директора ушли в бизнес, организовав частное предприятие по изготовлению особо крепких деталей с помощью лазерного напыления. Силаева директор держал около себя как незаменимого помощника по сохранению завода. В глубине души он надеялся, что смута и безвременье закончатся и жизнь наладится. Все вернется на круги своя. Не мог он поверить в то, что предприятие с уникальным оборудованием и квалифицированными специалистами окажется вдруг никому не нужным. Он и Силаеву все время твердил как заклинание:

– Ничего, Васильевич, надо удержать завод, а там будет и на нашей улице праздник!

Но праздником не пахло. Лазерный никак не мог встроиться в рыночную экономику. Горадминистрация прибирала к рукам заводскую социалку, поскольку заводу не на что было ее содержать. Правда, потом хозяевами детских садов, санаториев-профилакториев, турбаз оказывались московские предприниматели а не мэрия…

Панина вовремя переместилась с комсомольского кресла завода в горадминистрацию. Сначала заведовала отделом молодежной политики, а теперь рулила управлением социальной защиты населения. И у ее кабинета вечно толкались со своими бесчисленными просьбами недовольные, чаще пожилые горожане. Работалось тяжело.

Поэтому нетерпеливо ждала пятницу. В конце рабочего дня подкатывала к некогда родному предприятию, где прошла ее бурная комсомольская молодость, и поднималась в кабинет Силаева. Когда-то многолюдные коридоры были безлюдны. У Николая Васильевича даже секретарши не было. Уволилась и пошла торговать на рынок.

Эти пятничные встречи Светлана называла «достойным завершением недели». Под коньяк обсуждали городские и районные новости. А потом она быстро раздевалась и как голодная волчица набрасывалась на Силаева…

Сегодня риехала мириться. В прошлый раз они поругались. Сначала все шло по заведенному кругу. Выпили, обсудили местные сплетни. И неожиданно Светлана сказала:

– Бросай эту тошниловку. Создай какое-нибудь ЧП и работай на себя! Вон у нас и мэр, и его замы кормятся с бизнеса. Не напрямую, конечно, а через родственников. Один приватизировал хлебокомбинат, другой выкупил за бесценок районный КБО и сдает в аренду под офисы. Третий скупил земельные участки и продает под застройку. – Света достала сигарету, не спеша прикурила. – Да ты и сам все видишь. Хапают, как будто завтра конец света. А у тебя светлая голова!..

Силаев криво усмехнулся:

– Надо не ЧП создавать, а ЧК и сажать твоих жлобов.

– Они не мои! – Света выразительно взглянула на спутника. – И потом попробуй подступись к ним. – Она пыхнула в сторону сигаретным дымком. – Все схвачено, за все заплачено. Бумаги оформлены – чики-чики. А поперек встанешь – сотрут в порошок.

– Это точно. – Николай отпил минералки – Еще Адам Смит сказал, что при 300% прибыли капиталист мать родную не пожалеет. А у нынешних хватов она повыше.

– А кто этот Адам? Который с Евой что ли? – прикинулась наивной Света.

– Да нет, – улыбнулся Силаев. – Английский экономист. У него Маркс это и взял.

– Давай съездим куда-нибудь? – Света, прищурившись, посмотрела на любовника сквозь сигаретный дым.

Силаев удивлялся ее способности перескакивать с одной темы на другую: резко, без подготовки. Только что говорила про белое, а теперь спрашивает о черном. Силаева эта ее манера ставила в тупик. Вот и сейчас он вспылил:

– Сколько раз тебе говорил: никуда не поеду. У меня семья! И ты это прекрасно знаешь. Есть нормы приличия.